Читать интересную книгу История культуры древней Греции и Рима - Казимеж Куманецкий

В нарушение старых римских традиций Сулла был провозглашен диктатором не на шесть месяцев, а на неограниченный срок. Диктатуру он использовал для возвращения былого полновластия сенату, а тем самым аристократической верхушке нобилитета. Должность цензора была ликвидирована, и пополнение сената происходило теперь автоматически: сенат был расширен до 600 членов, в его состав входили отныне все бывшие должностные лица, включая низших — квесторов. Всадники, ненавидимые диктатором, были отстранены от участия в судебных делах, а право суда по всем делам о злоупотреблениях наместников в провинциях вновь передано сенату. Но главный удар по сторонникам популяров Сулла нанес, ограничив власть народных трибунов: все проекты законов, с которыми трибуны могли выступать на народных собраниях, должны были быть предварительно рассмотрены в сенате. Каждому, кто уже был трибуном, запрещалось занимать другую должность, и это имело целью отпугнуть энергичных, честолюбивых деятелей от занятия должности трибуна, позволявшей оказывать огромное влияние на широкие массы населения, но закрывавшей теперь путь к более высокой карьере. Опору власти диктатора составляли 10 тыс. вольноотпущенников, бывших рабов, которые донесли на своих хозяев-марианцев и за это получили от Суллы свободу (они считались вольноотпущенниками Суллы и носили поэтому его родовое имя — Корнелии), а также 100 тыс. ветеранов его армии, щедро наделенных им землей в Италии, главным образом в Этрурии. В 79 г. до н. э. Сулла сложил с себя диктаторские полномочия, а через год умер, уверенный, что созданные им политические порядки обеспечат Риму долгие десятилетия стабильности и спокойствия, В действительности то было лишь начало эпохи великих социальных и политических потрясений, приведших Римскую республику к краху.

Ни законодательство братьев Гракхов, ни последующие реформы не смогли остановить процесс вытеснения крестьянских хозяйств в Италии рабовладельческими латифундиями. Усилились противоречия между рабами, которых все чаще привлекали к участию в беспорядках и гражданских войнах, обещая за это свободу, и свободными. Возросла напряженность между сенаторами и всадниками, что нашло свое выражение в борьбе за судебную власть. Деятельность римских властей, войск и особенно откупщиков налогов ежедневно внушала населению провинций ненависть, к Риму. Чтобы обеспечить италийским купцам благоприятные условия для торговли в Средиземноморском регионе, римские власти нередко строго ограничивали местные возможности производства и торговли: так. запрет на разведение виноградной лозы и оливок на территории нынешнего Прованса имел целью открыть италийским винам широкий доступ на рынки Галлии, где в те времена за бочку вина можно было купить раба. Зато повсюду поощрялось производство зерна и изделий художественного ремесла» благовоний: сенаторские семьи и финансовая аристократия нуждались в предметах роскоши, а все римляне вместе — в дешевом хлебе. В Риме возникали огромные состояния, цены на богатые старые виллы подскочили в десятки раз. Не помогали и часто принимавшиеся законы против роскоши. Сами законодатели не могли не считаться с реальностями жизни. Так, если закон 161 г. до н. э. определил максимальную величину возможных расходов одной семьи на свадебное пиршество в 100 сестерциев, то в 81 г. до н. э. «потолок» расходов пришлось уже поднять до 300 сестерциев.

ГРЕЧЕСКИЕ И ВОСТОЧНЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ВЛИЯНИЯ

За полвека, отделяющих реформаторскую деятельность Гракхов от диктатуры Суллы, влияния эллинистической культуры, распространение восточных религиозных культов стали в Риме еще заметнее. Появились первые римские эпикурейцы, как, например, известный тогда в городе эллинофил Альбуций. Особенно сильное воздействие на интеллектуальную жизнь в Риме оказывала стоическая школа, идеи которой отстаивали в своих сочинениях друзья Сципиона Младшего, историк Полибий и философ Панетий Родосский. Римская Стоя во многом повлияла на развитие системы гражданского права и на эволюцию религиозных представлений. Так, римский приверженец стоицизма Квинт Муций Сцевола, консул в 95 г. до н. э., различал два вида религии: религия философская, рациональная, или стоическая, и религия традиционная, народная, помогающая управлять государством и держать население в повиновении. Философская религия не предназначена для широких масс, бесполезна для них, поэтому для блага государства необходимо наряду с ней сохранять и религию традиционную в качестве государственной. В самом деле, в то время авгуры все чаще начинали использовать обряды гадания в конкретных политических целях, в интересах той или иной соперничавшей группировки.

Но одновременно в Риме все больше утверждались вместо традиционной римской религии различные эллинистические философские учения и восточные культы. Непримиримые враги, Марий и Сулла сходились в одном: оба они находились под сильнейшим влиянием восточных религиозных обрядов, возили с собой в походах сирийских гадателей и ворожей, а Марий даже совершил нечто вроде паломничества в Пессинунт, на родину Кибелы — Великой Матери богов. Сулла, будучи в 92 г. до н. э. пропретором в каппадокийской Коммагене, присутствовал при оргиастических обрядах в честь местной богини Маа, отождествленной позднее римлянами с богиней войны Беллоной, и был до такой степени увлечен культом этой азиатской богини, что, по словам его биографа Плутарха, даже видел ее во сне перед походом на Рим. Приверженцами новых восточных культов становились не только представители высших слоев общества, но и люди из народа: распространителями этих культов были в Риме многочисленные рабы восточного происхождения, а также торговцы из портовых городов Остия, Путеолы и Брундизий, поддерживавшие деловые связи с Востоком. Эпоха Суллы и Мария отмечена невиданным прежде взаимным проникновением культур Италии и Востока. Сотни тысяч италийских воинов и купцов побывали тогда в Греции и на Востоке, в Италии же находились сотни тысяч греков, сирийцев, финикийцев, египтян, евреев.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ БРОШЮРЫ И АВТОБИОГРАФИИ

Бурный период внутренних войн выразился в расцвете политической публицистики. Политические деятели, активно участвующие в общественной жизни, все чаще брались за перо, чтобы защитить свои взгляды или оправдать свои действия. Желание восхвалить самого себя побудило уже Сципиона Старшего в письме к Филиппу Македонскому описать собственные подвиги в Испании. Несомненно, политические цели преследовал и Гай Гракх. который в сочинении «К Марку Помпонию» не только рассказывает о своей жизни, но и обосновывает мотивы своей реформаторской деятельности. Наступил черед и автобиографий римских нобилей. В эпоху их социального поражения и торжества Гая Мария и популяров бывший консул Квинт Лутаций Катул, который вместе с Марием одержал в 101 г. до н. э. под Верцеллами победу над кимврами, пишет труд «О моем консульстве и деяниях», где оспаривает общественное мнение, приписавшее честь этой победы исключительно Марию, и напоминает о собственных заслугах. Написанная хорошим стилем, близким к стилю Ксенофонта, книга эта нашла позднее признание у такого строгого критика, как Цицерон.

Примерно тогда же составил свою биографию и Марк Эмилий Скавр, один из наиболее выдающихся лидеров оптиматской группировки, яркую характеристику которому дал позднее историк Гай Саллюстий Крисп. Продажный, но «умеющий скрывать свои пороки» аристократ описал свою жизнь, то и дело оправдывая некоторые свои действия крайней бедностью, в которой, по его словам. он жил после смерти отца. Апологетическая тенденция пронизывает и автобиографию Публия Рутилия Руфа. Будучи легатом в провинции Азия, он старался защищать местных жителей от произвола откупщиков. За свою честность он поплатился: ненавидевшие его всадники-финансисты начали против него судебный процесс о лихоимстве и добились его изгнания в Митилену, а потом в Смирну в Малой Азии. Там он и написал по-латыни свою оправдательную автобиографию, а затем по-гречески — историю Рима и его время. Оставил мемуары и Сулла: в них он представляет себя избранником судьбы, «счастливцем», которому неизменно сопутствовала удача; упоминает он здесь и о вещих снах и гаданиях, предсказывавших ему будущее величие и важную историческую роль. Отзвуки этих воспоминаний диктатора слышны и в сочинении Саллюстия о войне Рима с нумидийским царем. Югуртой, и в созданной Плутархом биографии Суллы.

ОРАТОРСКОЕ ИСКУССТВО

Обострение политической борьбы и пример греков побудили активных участников событий больше заботиться о публикация своих политических и судебных речей. Если в III в. до н. э. Аппий Клавдий, а в первой половине 11 в. до н. э. Катон Старший составляли в этом отношении исключение, то к концу того же столетия публикация и распространение текстов речей стали обычным правилом. Так, несколькими десятилетиями позднее Цицерон располагал уже речами Квинта Цецилия Метелла Македонского, Сервия Сульпиция Гальбы, Марка Эмилия Лепида, обоих братьев Гракхов. Все эти политики-ораторы, происходившие из богатых знатных семей, получили греческое образование. Так, в речах Сципиона ясно видны попытки использовать некоторые приемы греческих ораторов, риторические фигуры, периоды. По правилам греческой теории красноречия выстроены и образцы ораторского искусства Гальбы; речи же Лепида стали настоящим событием в истории риторики, ибо по гладкости и изяществу слога, совершенному построению периодов, художественному стилю они впервые достигли уровня греческих образцов.