Читать интересную книгу «Мой бедный, бедный мастер…» - Михаил Булгаков

С первой скамейки доносилась речь Берлиоза.

– Совсем не на том ты сделал упор, Иван, – мягко говорил, стара ясь не задевать авторского самолюбия, товарищ Берлиоз.

Иностранец прищурился на дальний дом, затем независимо поло жил ногу на ногу, а подбородок на набалдашник. Опять послышался высокий тенор:

– Нет ни одной восточной религии, в которой непорочная дева не родила бы бога-младенца… Тебе нужен пример? Пожалуйста… Древнеегипетская Изида произвела на свет Горуса, да, наконец, Буд да! Ты спросишь про Индию?..

Бездомный не спросил про Индию, а вместо этого сделал попыт ку прекратить икоту, задержав дыхание, отчего икнул мучительнее и громче.

– Будь ты проклята, эта абрикосовая! – пробормотал он, но сейчас же опять сосредоточил свое внимание на словах своего редактора.

– В Греции Афина-Паллада и Аполлон… И позволь мне тебе посо ветовать…

Но тут товарищ Берлиоз прервал речь. Иностранец вдруг поднял ся и направился к собеседникам. Те поглядели на него удивленно.

– Извините меня, пожалуйста, что я позволяю себе подойти к вам, – заговорил иностранец с легким акцентом, – но предмет ва шей ученой беседы столь интересен…

Тут иностранец вежливо снял берет, и друзьям ничего не остава лось, как, приподнявшись, пожать иностранцу руку, с которой тот ловко сдернул перчатку.

«Скорее француз», – подумал Берлиоз.

«Поляк», – подумал Бездомный.

Необходимо добавить, что на Бездомного, который вообще поче му-то неприязненно относился к иностранцам, подошедший произ вел отвратительное впечатление с первых же слов, а Берлиозу, на оборот, очень понравился.

– Разрешите мне присесть? – вежливо попросил неизвестный иностранец.

Пришлось раздвинуться, и иностранец ловко и непринужденно уселся между двумя приятелями и тотчас вступил в разговор.

– Если я не ослышался, – заговорил он, поглядывая то на Берли оза, то на переставшего икать Бездомного, – вы изволили говорить, что Иисуса Христа не было на свете?

– Вы не ослышались, – вежливо ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.

– Это поразительно! – воскликнул иностранец.

«Какого черта ему надо?» – подумал Бездомный.

– А вы соглашались с вашим собеседником? – осведомился ино странец, повернувшись к Бездомному.

– На все сто, – подтвердил Бездомный, любящий выражаться не просто.

– Изумительно! – воскликнул иностранец, возводя глаза к небу. Последовала пауза, после которой непрошеный собеседник воров ски оглянулся и сказал, снизив почти до шепота свой бас: – Прости те мою навязчивость, и, поверьте, я никому не скажу – вы не верите в Бога? – и при этом он сделал испуганные глаза.

– Мы не верим в Бога, – улыбнувшись испугу иностранца, отве тил Берлиоз, – и в этом нет никакого секрета.

Иностранец даже назад откинулся и спросил, но не басом, а высо ким голосом:

– Вы -атеисты?

– Да, мы атеисты, – весело ответил Берлиоз, а Бездомный поду мал: «Вот болван заграничный прицепился!»

– Ах, ах, ах! – воскликнул иностранец и заерзал на скамье, и так смотрел на обоих друзей, как будто ему впервые довелось увидеть двух атеистов.

– В нашей стране атеизм никого не удивляет, – дипломатически вежливо сказал Берлиоз, – большинство нашего населения созна тельно и уже давно перестало верить сказкам о Боге, и у нас имеет место обратное явление: величайшей редкостью является верую щий человек.

Здесь иностранец отколол такую штуку: встал и пожал удивленно му Берлиозу руку, произнося такие слова:

– Позвольте вас поблагодарить.

– Это за что вы его благодарите? – заморгав глазами, осведомил ся Бездомный.

– Это очень, очень важное сведение, – многозначительно под няв палец, пояснил заграничный чудак и при этом с некоторым испу гом обвел дома глазами, как бы опасаясь в окнах увидеть атеистов.

«Он и не англичанин…» – подумал Берлиоз.

«Где это он так насобачился по-русски?» – подумал Бездомный и нахмурился. Ему захотелось курить.

– Но позвольте вас спросить, – после тревожного раздумья осве домился иностранец, – как же быть с доказательствами бытия Божия, коих существует ровно пять?

– Увы, – с сожалением ответил Берлиоз, – ни одно из этих дока зательств ничего не стоит, и их давно сдали в архив. В области разу ма никаких доказательств существования Бога нет и быть не может.

– Браво! – вскричал иностранец. – Браво. Вы полностью повто рили мысль старикашки Иммануила по этому поводу. Он начисто разрушил все пять доказательств, но после этого, черт его возьми, словно курам на смех, соорудил собственного изобретения шестое доказательство!

– Доказательство Канта, – тонко улыбнувшись, возразил образо ванный Берлиоз, – также неубедительно, и недаром Шиллер гово рил, что Кантово доказательство пригодно только для рабов! – и по думал: «Но кто же он все-таки. Он великолепно говорит по-русски».

– Взять бы этого Канта, да года на три в Соловки! – неожиданно бухнул Бездомный.

– Иван!-удивленно шепнул Берлиоз.

Но предложение направить Канта в Соловки не только не порази ло иностранца, но, напротив, привело в восторг.

– Именно! Именно! – закричал иностранец, и глаза его засия ли. – Самое ему там место. Говорил я ему тогда за завтраком: чепуху ты какую-то придумал, Кант!

Тут товарищ Берлиоз вытаращил глаза на неизвестного.

– Но, – продолжал тот, не смущаясь, – посадить его, к сожале нию, невозможно по двум причинам: во-первых, он иностранный подданный, а во-вторых – умер.

– Жаль! – отозвался Иван, испытывая к иностранцу все большую ненависть и не обращая внимания на укоризненное подмигивание Берлиоза.

– И мне жаль, – подтвердил неизвестный и продолжал: – Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нету, то, спрашивается, кто же управляет жизнью на земле? – И иностранец повел рукой, указывая на дома.

– Человек, – сурово ответил Бездомный.

– Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно, как я слышал, составить план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. И вот, позвольте спросить, как же может управлять жизнью человек, ежели он этого плана не может составить даже на смехотворный срок лет в сто, скажем, и вообще ни за что не может ручаться, ну хотя бы за завтрашний день?

– И в самом деле, – тут неизвестный преимущественно обра тился к Берлиозу, – вообразите, только что вы начнете управлять, распоряжаться, вообще входить во вкус… и вдруг, представьте се бе, у вас… кхе, кхе… саркома! – и тут иностранец сладко усмехнул ся, как будто мысль о саркоме доставила ему наслаждение. – Сарко ма… – повторил он, щурясь, звучное слово. – И вот вы уже не уп равляете, ничем не распоряжаетесь, ничто в мире вас больше не интересует… К гадалкам, бывали случаи, обращались образован нейшие люди!..

И через некоторое время тот, кто еще недавно отдавал по телефо ну распоряжения, покрикивал на подчиненных, был почтителен с высшими и собирался в Кисловодск, уже не сидит за столом, а ле жит в деревянном ящике, а оркестр, отравляя существование жи вым, играет марш… Бывает и по-иному: некоторые под трамвай по падают. Какое уж тут управление!

И незнакомец тихонько рассмеялся.

Берлиоз внимательно слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, но не рассказ занимал его.

«Он не иностранец! Не иностранец, – тревожно думал Берли оз, – он – престранный тип. Но кто же он такой?»

– Вы хотите курить? – внезапно обратился иностранец к Бездом ному. – Вы какие предпочитаете?

– А у вас разве разные есть? – хмуро спросил Бездомный.

– Какие предпочитаете?

– «Нашу марку», – злобно ответил Бездомный.

Иностранец немедленно вытащил из заднего кармана брюк такой портсигар, что Бездомный открыл рот. Золотой, громадный, и на крышке сверкает алмазная буква «W».

– «Наша марка», – галантно сказал иностранец.

Некурящий Берлиоз отказался, Бездомный закурил, иностранец также. «Нет, он иностранец! – подумал Берлиоз, глядя на портси гар, – надо будет ему все-таки возразить так: верно, человек смертен, но…» Но не успел он ничего произнести, как заговорил иностранец:

– Да, человек смертен, но это бы еще полбеды. А хуже всего то, что он иногда внезапно смертен и не может сказать, что он будет де лать даже в сегодняшний вечер.

«Какая-то дурацкая постановка вопроса!» – подумал Берлиоз и вслух сказал:

– Ну, здесь уж есть некоторое преувеличение. Сегодняшний ве чер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что если мне на голову свалится кирпич…

– Кирпич ни с того ни с сего, – ответил внушительно неизвест ный, – никому на голову и никогда не свалится. В частности же, уве ряю вас, что вам он совершенно не угрожает. Так позвольте спро сить, что вы будете делать сегодня вечером?

– Сегодня вечером, – ответил Берлиоз, – в десять часов в Миолите состоится заседание, на котором я буду председательствовать.

– Нет, этого быть никак не может, – твердо заявил иностранец.