Читать интересную книгу Диалоги кармелиток - Жорж Бернанос

Настоятельница. Мать Мария от Воплощения, именем Святого Повиновения повелеваю вам...

Сцена X

Декорация внезапно меняется. Бланш только что легла. Колокола звонят отходную. По монастырю разносятся ужасные крики. Это кричит настоятельница, у которой начинается агония. Бланш в испуге выходит из кельи и идет на свет. Сестры стоят на коленях у двери в лазарет. Видно, что настоятельницу поставили на колени в постели и поддерживают в таком положении, но что она говорит, не разобрать. Ее искаженное лицо поворачивается t Бланш; ясно, что она ее увидела, что она ее зовет. И почти в ту же минуту одна

из монахинь подходит к Бланш.

Монахиня. Преподобная мать наша желает, чтобы вы подошли к ее постели.

Бланш стоит на месте словно окаменев. Монахиня почти грубо ее подталкивает. Она идет к постели походкой сомнамбулы. Другой ракурс. Теперь видна Бланш рядом с настоятельницей. Всеобщий беспоря­док. Многие монахини говорят одновременно. Мать Мария от Воплощения повто­ряет: «ЭТО НЕСЛЫХАННО... НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПОЗВОЛЯТЬ...» Умирающую настоятель­ницу все труднее поддерживать в коленопреклоненной позе. Две монахини встают с колен и идут на помощь своим подругам. Губы настоятельницы непрерывно шевелятся. Бланш, смертельно бледная, несколько раз к ней наклоняется, но она, очевидно, так взволнована, что не улавливает смысла, и стоящие поблизости сестры, перебивая друг друга, пытаются повто­рять ей те слова, которые смогли разобрать. Слышатся их голоса: «ПРОСИТ ПРОЩЕНИЯ... СМЕРТЬ... СТРАХ... СТРАХ СМЕРТИ...» Несмотря на всс усилия, умирающая постепенно валится на постель, и столпившиеся вокруг нее монахини все больше суетятся. Бланш, которой удается наконец превозмочь волнение, произносит с трудом.

Бланш. Преподобная... мать наша... желает... желает...

Несколько монахинь что-то кричат. Она умолкает, растерянная, не зная, как продолжить, потом говорит — голосом, которому отчаяние придает толику уверенности.

Преподобная мать наша... желала... желала бы... (Но тут она падает на колени, прячет лицо в складках простыни и рыдает.)

Сцена XI

Часовня в монастыре. Настоятельница умерла, и тело ее в открытом гробу поместили посередине часовни, у решетки. Ночь. Часовня освещена только шестью свечами вокруг гроба. С каждой стороны — налой. Бланш и Констанция от Святого Дионисия

бодрствуют у тела покойной. Чтение Псалтири. Колеблющееся пламя свечей бросает странный свет на лицо настоятель­ницы. В какой-то момент Констанция оставляет Бланш одну у тела и идет за теми, кто должен их сменить. Бланш страшно; она убегает. У самой двери она сталкивается с матерью Марией от Воплощения, которая замечает ее испуг.

Мать Мария. Что вы делаете? Разве не ваш черед читать | над гробом? 1

Бланш. Я... Я... Наше время уже истекло, мать моя. |

Мать Мария. Что это значит? Кто-то уже пришел вам на смену? : Бланш. Я хочу сказать... что сестра Констанция пошла за ними... И я...

Мать Мария. И вы испугались и...

Бланш. Я не думала, что поступлю дурно, если дойду до двери. :

Мать Мария (в ответ на движение, которое делает Бланш, чтобы вернуться). Нет, дитя мое, Бога ради! Не возвращайтесь туда, откуда вы ушли... Что не исполнено — то не исполнено, не думайте больше об этом. Как вы взволнованы! Ночь прохладная, я думаю, вы дрожите не столько от страха, сколько от холода. Я сама вас провожу в вашу келью.

Мы видим их у двери кельи.

Мать Мария. А теперь не задерживайтесь мыслями на этом мелком происшествии. Ложитесь, осените себя крестом и засыпайте. Я по всей форме освобождаю вас от всякой другой молитвы. Завтра ваш проступок будет причинять вам больше боли, чем стыда. Вот тогда вы и попросите прощения у Бога, не рискуя прогневить Его еще сильнее.

Бланш опускается на колени, чтобы поцеловать ей руку. Мать Мария от Воплощения отдергивает руку — может быть, излишне резко — и, затворяя дверь, делает слабый жест, прощальный или благословляющий.

Третья картина

Сцена I

День избрания новой настоятельницы. В монастырском саду Бланш и Констанция кончают выкладывать крест из цветов на расположенной под галереей могиле настоятельницы Круасси.

Сестра Констанция. Сестра Бланш, мне кажется, наш крест уже достаточно высокий и широкий. Могила нашей бедной матушки такая маленькая!

Бланш. Что мы теперь будем делать с теми цветами, что у нас остались? Сестра Жераль не возьмет их в часовню. Часовня кармелиток — не уличный алтарь в праздник Тела Господня, так она говорит.

Сестра Констанция. Что ж, тогда мы сделаем из них букет для новой настоятельницы.

Бланш. Не знаю, любит ли цветы мать Мария от Воплощения.

Сестра Констанция. Господи! Как бы мне этого хотелось!

Бланш. Чтобы она любила цветы?

Сестра Констанция. Нет, сестра Бланш, чтобы ее избрали насто­ятельницей. Я столько об этом молилась, Бог услышит мои молитвы, я уверена.

Бланш. Вы все верите, что Бог поступит по вашему желанию!

Сестра Констанция. Почему бы нет? Что делать, сестра Бланш, у каждого свое понятие о Боге, споры тут ни к чему. Есть ведь даже такие несчастные, кто в Него не верит, я их жалею всем сердцем, но... Не смею вам сказать...

Бланш. Вы ведь все равно скажете в конце концов, сестра Констан­ция... Так скажите лучше сейчас.

Сестра Констанция. Да, мне иногда кажется, что вовсе не верить в Бога — и то не так грустно, как верить в Бога-механика, физика и геомет­ра. Пусть астрономы говорят что хотят. Я думаю, что Творение так же похоже на механическое изделие, как настоящая утка издали похожа на Вокансонову утку[9]. Но мир — не механическая игрушка, а Бог — не механик. Он и не школьный учитель с указкой, и не судья с весами в руках. А иначе нам следовало бы думать, что в день Страшного Суда Господь будет советоваться с теми, кого называют людьми серьезными, уравнове­шенными, рассудительными. Какая глупая мысль, сестра Бланш! Вы же знаете, что такие люди всегда считали святых безумцами, а святые — истинные друзья и советчики Божии... Так что...

Бланш. Так что?

Сестра Констанция. Так что, по-моему, да простят меня серьез­ные люди, Господь вполне может устроить избрание матери Марии просто

для того, чтобы порадовать такого жалкого червяка, как я. Конечно, это было бы безрассудно, но ведь Он совершил куда большее безрассудство, когда умер за меня на кресте!

Бланш. Я предпочитаю думать, что мать Марию изберут потому, что она более всех прочих того достойна.

Сестра Констанция. О! Хоть я и молода, но уже хорошо знаю, что блага и невзгоды скорее выпадают по жребию, чем распределяются по логике! Но может быть, то, что мы называем случаем,— это и есть Божия логика? Вспомните смерть нашей дорогой матушки, сестра Бланш! Кто мог подумать, что ей будет так трудно умирать, что она так плохо сумеет умереть! Словно в нужную минуту Господь Бог ошибся смертью, как в гардеробной дают одну накидку вместо другой. Да, эта смерть предназ­началась для другой, она не по росту нашей настоятельнице, смерть эта ей мала, она не могла даже сунуть руки в рукава...

Бланш. Смерть для другой — что это значит, сестра Констанция?

Сестра Констанция. Это значит, что та, другая, когда придет ее смертный час, сама удивится, как легко она войдет в свою смерть, как ей там будет удобно... Может быть, она даже станет хвалиться: «Смотрите, как она мне идет, какие красивые складки у этого платья...»

Молчание.

Люди умирают не каждый за себя, но один за другого, может быть даже один вместо другого,— кто знает?

Молчание.

Бланш (чуть дрожащим голосом). Вот наш букет и готов...

Сестра Констанция. А если мы его сделали для матери Марии от Святого Августина?

Бланш. Что за мысль, сестра Констанция!

Сестра Констанция. Конечно, в другие времена никто бы и не подумал о госпоже Лидуан. Но теперь кое-кто из наших сестер говорит, что к матери Марии от Святого Августина муниципалитет будет благосклоннее, потому что ее отец торговал скотом в Комоне. Да, похоже, дела все хуже и хуже, сестра Бланш! А госпожа Лидуан считает, что надо идти на уступки.

Сцена II

Вся Община под звон колоколов собирается в зале капитула, чтобы принести обет по­виновения новой настоятельнице. Это госпожа Лидуан, мать Мария от Свя­того Августина. Зала небольшая и сводчатая, как и все общие помещения в монастыре. На стене прекрасное распятие. Под распятием кресло настоятельницы. Вдоль стен скамьи, на которых рассаживаются монахини. Начинается церемония обета. Каждая монахиня преклоняет колена перед настоятельницей и целует ей руку. Новая настоятельница произносит короткую речь. :