Читать интересную книгу Проклятие Оркнейского Левиафана - Роман Афанасьев

Батлер, потерянно стоявший рядом, медленно расправил плечи, вернув себе почти военную выправку, и почтительно наклонил голову, отдавая должное благородному порыву молодого ученого.

– Пойдемте, – мягко предложил Маккензи. – Надо поскорее добраться до кэба. Дождь все усиливается.

В подтверждение его слов, вода с неба хлынула мутным потоком, словно небеса выплеснули все, что копили в себе с самого утра. Взглянув вверх, Маккензи непроизвольно поежился – низкие свинцовые тучи нависали над городом, затягивая в себя дымы каминов и темные облака из фабричных труб. Вдалеке, над центром, по небу плыло огромное веретено пассажирского дирижабля – черная, блестящая от влаги туша, почти неотличимая от дождевых туч. Косые серые струи хлестали по остроконечной крыше аббатства, что возносилась к самым тучам, ручьями стекали по каменным стенам, с грохотом проносясь по жестяным желобам.

Томас нахмурился, сделал первый шаг, увлекая за собой пожилую экономку. Управляющий двинулся следом.

– Мистер Батлер, – позвал Маккензи, не отводя взгляда от луж под ногами. – Скажите, у профессора остались родственники, которым я мог бы выразить свои соболезнования?

– Увы, – немедленно отозвался управляющий. – В Лонбургском доме больше никого нет. Из родственников у профессора осталась только семья его покойного брата – Эвелин и Эмма Макгрегоры. Они живут на севере, в Нирском графстве. Они давно не общались с профессором, но я слышал, что племянница иногда бывает в Лонбурге. Сэр Себастьян как-то упоминал, что собирается оказать ей протекцию для поступления в один из колледжей. Но в нашем доме юная Эмма не появлялась с самого детства.

– Печально слышать, – медленно произнес Маккензи, осторожно вышагивая по траве, стараясь приноровиться к медленным шагам своей спутницы, сжимавшей его локоть. – Но что же теперь будет с домом Макгрегоров?

– Мы присмотрим за ним, – с печалью в голосе отозвался Батлер. – Я уже отправил телеграмму в Нир. Я слышал, что Эвелин управляет большим имением, доставшимся от отца, и полностью погружена в ежедневные заботы. Она уже не молода, а Эмма – поздний ребенок – еще слишком юна. Не знаю, хватит ли у них сил заботиться еще и о Лонбургском доме. В любом случае, надо дождаться, когда вскроют завещание профессора.

– Завещание? – Томас покачал головой. – И когда же?

– Думаю, завтра, – отозвался Батлер. – Мистер Ноб, поверенный профессора, уже заходил к нам перед похоронами. Он сказал, что поскольку ближайших родственников не осталось, вряд ли возникнут какие-то споры. Поэтому он полон решимости как можно скорее разобраться с этим делом.

– На редкость торопливый человек для крючкотвора, – подала голос миссис Роше, – не терпит промедлений.

Маккензи бросил взгляд вперед – до решетчатых ворот, ведущих на улицу Клампхилл, оставалось метров сто, не больше. И он уже отсюда видел черный навес кэба, – кто-то из них всегда дежурил у кладбища.

– Сегодня все происходит слишком быстро, – пробормотал он, чтобы поддержать разговор. – Я едва успел на похороны.

– Полиция, – с неожиданным презрением проговорил Батлер. – Это они устроили эту спешку. Сказали, что не могут вечно держать у себя в морге мертвого Макгрегора. Мерзавцы! Так прямо и сказали!

– О! – Томас бросил удивленный взгляд на управляющего. – А как же тело сэра Себастьяна попало в полицейский морг?

– Я вызвал полицию, – прямо сказал управляющий. – Сразу же, после того как нашел мистера Макгрегора. А дальше уж всем заправляли они.

– Полицию? – Маккензи замедлил шаги, даже не замечая, что шлепает по луже. – Но зачем?

– Роджер, – тихо позвала миссис Роше и в ее голосе прозвучали нотки тревоги. – Роджер!

Взгляд управляющего отвердел, скулы напряглись, словно Батлер стиснул зубы, пытаясь удержать рвущиеся слова. На его старческом лице появилось уже знакомое Томасу выражение упрямства.

– Я вызвал полицию, – тихо произнес он. – Потому что сэра Себастьяна, несомненно, убили в его собственном кабинете.

– О! – воскликнул пораженный Томас, поворачиваясь к управляющему. – Что вы такое говорите, мистер Батлер! Разве, это был не сердечный приступ?

– Вовсе нет, – отрезал управляющий. – Чтобы не говорили эти полицейские ищейки, это вовсе не несчастный случай.

– Перестань, Роджер, – зашептала экономка. – Хватит уже этих фантазий!

Томас оглянулся по сторонам, пытаясь понять, слышал ли это кто-то еще. Но на кладбище и здесь, у ворот, было пусто. Ему на мгновение вспомнился жаркий шепот испуганного до смерти Хиллмана, и Томас тут же устыдился. Он же не такой безумец, как несчастный Роберт. Инженер Маккензи выше таких глупостей, конечно. Но в кончине самого профессора и в его поспешных похоронах, действительно, есть какая-то странность. А уж участие в деле полиции…

– Миссис Роше, Роджер, – твердо произнес Маккензи. – Позвольте мне проводить вас до самого дома. Боюсь, что не могу бросить вас здесь, так далеко от Паркового Острова.

Миссис Роше испуганно забормотала слова вежливого отказа, но Томас уже призывно вскинул руку, надеясь, что ближайший кэбман заметит его жест и сквозь решетчатые ворота аббатства. Так и вышло – не успел молодой ученый опустить руку, как из пелены дождя выдвинулась темная громада кэба с желтым огоньком фонаря.

– Роджер, я отвезу вас домой, – решительно произнес Маккензи. – А вы мне расскажете все, что знаете.

Батлер медленно повернул к молодому ученому седую голову, вздохнул, и с достоинством кивнул, признавая заключение сделки.

– 4 —

Чай был обжигающе горяч, и Маккензи осторожно вернул хрупкую фарфоровую чашку обратно на блюдце. Не выпуская из пальцев ручку с игривыми завитками, молодой ученый поднял взгляд и с деланным равнодушием принялся разглядывать огромные напольные часы, возвышавшиеся у входа на кухню. Ящик из красного бангалорского дерева был отделан блестящей медью. Завитки, бляшки, странные символы – все это сверкало так, словно было надраено трудолюбивым матросом флота Его Императорского Величества.

Роджер Батлер сидел напротив гостя, перед ним на столе красовалась чашка с черным чаем, распространявшим терпкий аромат. Управляющий сидел ровно, расправив плечи, как на строевом смотре. Его взгляд был устремлен на белоснежную скатерть, а мысли, судя по задумчивому выражению лица, витали где-то далеко. Томас не торопил старика, не пытался завести разговор первым, чтобы не входить за рамки приличия.

Всю дорогу до дома Макгрегоров они молчали. В кэбе было холодно и сыро, да и тряска не располагала к разговорам. Когда же они добрались до кухни, дело взяла в свои руки миссис Роше – без долгих разговоров она усадила мужчин пить горячий чай, а сама так и осталась хлопотать у плиты. И сейчас, в сотый раз смахивая несуществующую пыль с полок, и без особой нужды переставляя с места на место пустые чашки, она бросала тревожные взгляды на управляющего.

– Полагаю, я должен дать некоторые пояснения, сэр, – наконец произнес Батлер, поднимая взгляд выцветших глаз на гостя. – Прошу простить мне некоторое неподобающее волнение, проявленное мной на кладбище.

– Ничего страшного, Роджер, – мягко ответил Томас, – в этот тяжелый день мы все испытываем волнение.

– Мы очень благодарны вам, сэр Томас, за вашу помощь, – продолжал управляющий, не отводя взгляда от гостя. – Но больше всего благодарны за ваше внимание, что вы оказываете этому дому. Увы, как видите, мало кто в сей скорбный день вспомнил о существовании дома Макгрегоров.

– Уверен, что в этом виновата лишь внезапность произошедшего, – заметил Маккензи. – Я и сам узнал о похоронах совершенно случайно.

– Пусть так, – признал Батлер, устремив укоризненный взгляд на часы, словно они были виноваты в стремительном течении времени. – Но все же, ваше внимание очень. Я расскажу вам, все что знаю. Поймите меня правильно, сэр. Я не жалуюсь. Просто уверен, что это должен кто-то знать.

– Конечно, конечно, – подхватил Маккензи, подавшись вперед так, что коснулся заложенной за ворот салфеткой края стола. – Я весь во внимании. Как я понимаю, вы заметили некоторые странности. Что же произошло?

– Вчера, около одиннадцати вечера, – сухим, надтреснутым голосом произнес управляющий. – Мы как всегда собирались подавать ночной чай профессору. Я постучал в дверь его рабочего кабинета, но сэр Себастьян не ответил. Я постучал еще раз, а потом, с удивлением, обнаружил, что дверь заперта изнутри.

Управляющий прикрыл глаза, его плечи поникли, словно он заново переживал события вчерашнего дня. Томас, весь обратившийся в слух, с трудом поборол желание поторопить Батлера. Вместо этого он поднял свою чашку и сделал добрый глоток горячего чая.

– Миссис Роше поднялась к дверям, – медленно продолжил Роджер, не открывая глаз. – И напомнила, что у меня, как у управляющего, хранятся ключи от всех помещений дома. Я спустился за ключами, выбрал нужный и вернулся к запертым дверям. Замок открылся легко. Когда мы вошли в кабинет, то увидели, что профессор сидит в своем кресле, за столом, около окна. Он сидел к нам спиной, сначала я даже не понял…