Элина. Я могу помочь, но при условии, что потом позвоню отсюда своему врачу.
Доротею относят в спальню и кладут на кровать.
Софи подкладывает ей под голову подушки.
Доротея. Меб — мой меб…
Боди. Понятно, таблетки. Наверное, в ванной. В твоей сумочке.
Боди бросается в ванную комнату и появляется с пузырьком. Доротея приподнимает руку. Боди высыпает ей на ладонь таблетки.
Дотти, подожди, их тут целых три!
Доротея. Дай херес запить…
Боди. Дотти, ты взяла две лишних таблетки, выплюни их, Дотти!
Элина. Херес? Она попросила херес? Где он стоит?
Доротея. Там, там.
Боди. Дотти, открой рот, я их вытащу.
Элина. Вам придется запить из бутылки — нет ни одного стакана.
Боди. НЕТ; НЕ-Е-Е-ЕТ!
Элина. ДА ОТЦЕПИТЕСЬ ВЫ ОТ МЕНЯ!
Мисс Глюк завывает полным ужаса голосом. Доротея прихлебывает из бутылки и откидывается на подушки, хватая ртом воздух.
Боди (настолько рассержена, что говорит наполовину по-немецки). Свинья! Ты дрянь! (переходит на английский). Старая злая кошка. Дотти, ты зачем выпила три таблетки сразу!
Доротея. А теперь ОБЕ убирайтесь прочь, мне не хватает воздуха!
Элина. Глюк загораживает дверь.
Боди. Софи, пойдем, пойдем, Софи. Выпьем кофе с печешками.
Софи, всхлипывая, отступает. Боди крепким движением хватает Элину за запястье.
Элина. Отпустите мою руку. О боже, там что-то хрустнуло… Это, наверное, кость!
Боди. А НУ, ВЫМЕТАЙТЕСЬ ОТСЮДА! И ПОЖИВЕЕ!
Элина (поворачиваясь и отступая за диван). Мисс Боденхейфер, вы идеально иллюстрируете то за что немцев, называют вандалами… Оказывается, вы сломали мне не руку, а наручные часы от Картье. Это подарок моей кузины Ди-ди ко Дню рождения — разбили кристалл, сломали минутную стрелку и погнули еще две. Боюсь, что счет из мастерской будет значительно превышать стоимость бутылочки шампуня Годен Гложу для Доротеи…
Боди. Все в порядке, Софи, садись вот сюда, а я сейчас… Кофе еще слишком горячий для тебя. Возьми парочку пекушечек, высморкайся в эту салфетку, и мы -
Элина невыразительно смеется.
Чего вы смеетесь, что тут смешного? У нее, видно, никогда не было депрессии, вы не знаете, что такое горести, а небось тоже считаете себя человеком.
Элина. Да-а, здесь все одинаково нелепо — и ситуация, и — цвет стен и — вид из окна…
В спальне Доротея поднимается с кровати и опускает ноги на пол.
Доротея. Боди.
Элина. Это Доротея.
Боди (кричит). Дотти.
Элина. Вы должны разрешить мне посмотреть, в каком она состоянии.
Доротея (из спальни). Не забудь… про телефон.
Боди. Не забуду, Дотти.
Доротея (слабым голосом, хватаясь за что-то). Скажи мисс Брукмайер, что сегодня и больше не выйду.
Элина. Как?
Боди. Она больше не выйдет. Пока вы отсюда не уйдете, она сюда не войдет. (Боди запирает дверь в спальню).
Элина. Я позволю себе не согласиться. Она обязательно выйдет. И я не уйду пока не поговорю с ней!
Мисс Глюк откусила кусочек печенья, предварительно окунув его в кофе. Начинает громко плакать. Смоченное в кофе печенье размазалось по подбородку.
Боди. Посмотрите, вы расстроили Софи!
Мисс Глюк. Eine… Woch vor… Sonntag… meine Mutter… Одну… Неделю тому назад… в воскресенье… моя мать…
Боди (успокаивающе). Ich weiss, Софи, ich weiss.
Мисс Глюк. Gestorben… [Умерла]…
Боди. Но она ведь сразу умерла, сразу, Софи?
Боди подсаживается к мисс Глюк и вытерает с подбородка размазанное печенье.
Элина. Хотя я не понимаю немецкого, эта сцена мне представляется глубоко интимной.
Боди. Да, вам лучше не вмешиваться. (Обращается к мисс Глюк). Софи, ведь мама совсем не сопротивлялась болезни, хотя доктор возлагай на это большие надежды. Ты ведь понимаешь, что так лучше, без огромного счета из больницы, просто умерла и теперь ждет тебя на небесах.
Элина. С распростертыми объятиями, кофе и пекушечками.
Боди. Поэтому будь ей благодарна, Софи, что она ушла так быстро и безболезненно.
Мисс Глюк (гротескно трагически) Нет, найн, она вскрикнула. И проснулась и подбежала.
Боди. Когда ты подбежала, она уже была мертва. Она только успела вскрикнуть, и все. Разве это не легкий конец?
Элина смеется.
Софи, милая, к сожалению у нас здесь сидит очень мало симпатичная женщина, — которая радуется чужому горю. Поэтому ты может быть поднимешься к себе наверх и заберешь с собой кофе с печеньем — вот тебе еще одно. А когда мы вернемся с пикника на Крэв Кёр, я привезу тебе много цветов schune Blume. Потом мы пойдем к тебе, и я спою на немецком — спою колыбельную, чтобы ты уснула.
Мисс Глюк медленно поднимается из-за стопа, держа в руках чашечку кофе с печеньем. Боди мягко ведет ее к двери.
Мисс Глюк (кричит). Ich bin allein, allein! In der Welt, freundl! [Я одна, одна! На всем белом свете — без друзей!]
Боди. Нет, нет, Софи, ты не должна так думать.
Мисс Глюк. Ich habe niemand in der Welt! [У меня никого нет в целом мире!]
Боди. Софи, с тобою Господь бог, с тобою я. А твоя мама, все ваши родные ждут тебя на небесах.
Провожая мисс Глюк на лестничную площадку, Боди повторяет фразу по-немецки.
Элина. Есть люди, которые умеют только отчаиваться. (Она теперь говорит серьезно, рассуждая сама с собой). Потери. Отчаяние. Меня это только закалило, а не сломало…
Боди (на площадке прощается с мисс Глюк). Договорились, Софи? Ты поняла…? Софи? Ферштейн?
Элина (продолжает разговор с самой собой). Слабые и сильные — вот, пожалуй, единственное различие, по которому делятся люди. Она по-птичьи кивает головой в подтверждение своей мысли.
Мисс Глюк видна на площадке. Она боится возвращаться наверх.
Мисс Глюк. Аllein, аllein.
Меняется освещение. Элина выдвигает небольшой стул на авансцену и продолжает, обращаясь к себе самой.
Элина. И переводить не надо, понятно, что «одна». (В глазах появляется испуганное выражение). На прошлой неделе я обедала одна три вечера подряд. Нет ничего более одинокого, чем одиноко обедающая женщина. И хотя ненавижу себе готовить, это все-таки лучше, чем унизительное одиночество за ресторанным столиком. Обедать au soliter! Но я скорее буду голодать, чем поступлюсь своим положением и приму приглашение на обед от кучки вульгарных старых кумушек, которые так и жаждут втянуть меня в свое общество, несмотря на то, что я полностью отвергаю их взгляды. Одиночество в компании пяти скудоумных старых дев — это одиночество, помноженное на пять…
Шум на лестничной площадке.
Доротея (из спальни). Там что, телефон?
Элина. Повторный визит? Как скоро! Мисс Боденхейфер, ваша осиротелая приятельница, по-видимому, хочет осчастливить вас еще одним посещением.
Мисс Глюк (испуганно). В моей квартире — привидения! Gespukt! Gespukt!
Элина. «Испугалась, испугалась»?
Боди. Софи, там нет никаких привидений.
Элина. Я думаю, если Вы подниметесь наверх, они все в ужасе разбегутся.
Боди. Э нет, я не могу оставить вас здесь без присмотра.
Элина. Значит она тоже будет здесь?
Боди. Ровно столько, сколько захочет. Вам какое до этого дело? Она не заразная. А инфаркта с вами не будет — вы же бессердечная.
Элина. Вы не хотите вывести ее на солнышко и посадить во двор? Я думаю, легкий загар ей не повредит.
Боди. Я ничего не буду делать с ней насильно. А может лучше вас вывести во двор. Вашей внешности естественные краски бы не помешали.
Услышав голос враждебной ей женщины, Мисс Глюк слегка раскачиваясь, стонет.
Элина. Мисс Боденхейфер, я не удостою ваших выпадов ответом!