почти каждый день.
В воскресенье и другие праздники всегда пекли пироги и Кока всегда оставалась в кухне, а в церковь шла только к поздней обедне. В выпечке пирогов и разнообразии начинок она была великая искусница. Готовилось все в русской печке на весь день. Кухня была большая с большой русской печью, двумя столами, высокой лавкой для мытья посуды, двумя шкафами. Да еще помещением для кухарки. По-теперешнему не менее 30 кв. метров. Я была отдана бабушке с двух лет, поэтому помню себя только в ее комнате, где была и моя кровать, и мои игрушки. Мама была слишком занята следующими маленькими.
Помню себя очень рано — наверное, лет с трех. Я была девочкой очень здоровой, энергичной, во всем старалась помогать ей; всюду шла за ней с радостью и этим, по-видимому, доставляла ей большое удовольствие. Любила она меня она очень (больше всех остальных своих внуков).
Будучи лет пяти я часто ходила с ней в церковь. Она меня, конечно, не принуждала, а уговаривала оставаться дома, но я выпрашивалась и шла за ней. Утром, если я, проснувшись, не обнаруживала Коки в комнате, надевала валенки на босые ноги, накидывала что-нибудь и со страхом, через темную прихожую, бежала в кухню и потом уже с ней вместе возвращалась одеваться. Наверное, это было не всегда, потому что моя Кока приучила меня одеваться как следует. С вечера она вместе со мной так удобно развешивала на стуле мои вещи, чтоб я могла одеться даже в темноте. При этом она рассказывала мне про пожар, случившийся в ее доме в дни ее молодости, и говорила, как важно быстро и хорошо одеваться, ведь это может случиться и зимой (как в воду глядела моя Кока!).
Вечером, когда я ложилась спать, может через час после сытного ужина, Кока всегда предлагала мне чего-нибудь поесть. Приносила мне в кровать чашку (чайную) меда или варенья со сдобной булкой и чаем или кусок пирога вкусноты необыкновенной. Все это я поглощала безотказно и вреда мне от этого не было. Мне кажется, на всю мою жизнь Кока своей заботой дала мне много силы, так мне пригодившейся впоследствии, когда мне пришлось в возрасте 13, 14, 15 лет обслуживать стиркой, уборкой, шитьем, мытьем всю нашу многочисленную семью.
Но… в те счастливые годы с Кокой… няньки, хоть и не очень надежные, были заняты с детьми, горничная убирала комнаты (в верхнем этаже дома было 7 комнат, везде был паркет, кроме детской, покрытой линолеумом), поливала цветы — а их было очень много, заправляла к вечеру лампы керосином, чистила стекла, наполняла водой умывальники в спальнях, выносила ведра из-под умывальников, выносила и мыла (извините!) ночные горшки. Гладила и убирала белье. Большую стирку стирали две приходящие прачки. Дворник убирал двор, колол дрова, разносил их ко всем печам и топил печи, чистил с кучером хлевы, задавал корм скоту. Держали двух лошадей и двух коров. Работы на всех хватало, не считая сезонной, когда все были заняты приготовлением запасов на зиму, починкой и запариванием кадушек, закладкой овощей, солением огурцов, грибов, капусты, мочением яблок, брусники. Летом приготовлением варений всевозможных.
Словом, большой наш погреб, кирпичный изнутри, заполнялся всевозможными солениями. Овощи осенью покупались на базаре, привозились возами, перебирались и закладывались в подпол под кухней.
Яблоки тоже привозили возами в больших корзинах из сада дяди Валентина. Антоновку закладывали в ящики с соломой в чуланы, мочили 12-тиведерную бочку, сушили. Варили варенье и ели очень много.
Меды нескольких сортов привозили с ближайшей дачи. Все это я запомнила потому, что распоряжалась всем этим, принимала и распределяла все это Кока, а я всегда бегала за ней неотступно. Занимать меня играми никто не думал, если я не уходила только в гости к своим сверстникам Манечке или Шурику, или ко мне приходили поиграть соседи Наташа и Игорь Жадины. Любимое занятие Шурика было лазить по крышам и, несмотря на запреты, мы, девочки, лазили за ним по надворным постройкам. Хорошо, что все это обошлось благополучно.
Может быть поэтому моя Кока всюду и брала меня с собой, что видела: кроме нее никто не обращает на меня внимания.
Вот такое было большое и хорошо организованное хозяйство, и казалось, что невозможно иначе и, надо сказать, что было так заведено почти во всех домах — где победнее, там в меньших масштабах. У нас руководство всем этим осуществлялось Кокой. Маму это очень устраивало. Отношения между ними были хорошие. Может быть и возникали недовольства друг другом, но я этого никогда не замечала. Впоследствии мама говорила, что редко можно встретить в жизни человека лучшего, чем ее свекровь. Кроме того, у обеих характеры были добрые и деликатные в высшей степени и недовольство друг другом в форме обидной ни та, ни другая не могли высказать.
Мама больше занята была детьми и очень много читала — все свободное и не должное быть свободным время и очень часто уходила в гости к Гладковым (теперь я думаю, что это не очень нравилось Коке). Кока, освободившись от хозяйства, вязала. Вязала она и необходимые для детей варежки и проч., и более сложные вещи: салфетки, покрывала, кружева.
Прислуга называла их за глаза «старая барыня», «молодая барыня» (приказали, например), а в глаза — просто барыня или по имени и отчеству.
Папа ходил в магазин как на службу, ездил по делам магазина в Москву, Нижний и даже куда-то в Сибирь с доверенным приказчиком. Иногда ездил на лошади на дачи: «дальнюю» и «ближнюю» по каким-то делам. На ближнюю дачу, бывало, брал меня с собой. Однажды, возвращаясь с ближней дачи, мы видели волка и были под угрозой нападения. Это было зимой. Ехали мы с папой на саночках, запряженных лошадью Нюркой, трусили не торопясь, и вдруг папа увидел за пригорочком волка (он так рассказывал). Он показал мне на это место, и мне помнится, что я тоже увидела, но не всего волка, а только большие серые уши. Папа посадил меня на дно саней, велел крепко держаться за его ноги, чтобы не вылететь, подхлестнул лошадь и мы понеслись очень быстро, только комки снега летели из-под копыт, по-видимому, напуганной лошади. Так благополучно прискакали мы в деревню, расположенную на нашем пути.
Вечера, особенно зимние, проводились мамой и папой в чтении или в гостях. Мы оставались с нянькой и Кокой. Хочу отметить одно из отрицательных явлений моего детства.
Как правило, дети младшие играли в детской, у Коки сидели за