Кухня в доме Бертолье. В глубине — дверь. На ее матовом стекле возникают силуэты входящих по ходу действия людей. На сцене — РОБЕРТА. Входят ЛАМБУРД и ГОРЭН. В руках у Горэна небольшой саквояж.
ЛАМБУРД. Мы от господина Армана.
РОБЕРТА. Очень хорошо.
ЛАМБУРД. Мадам Бертолье? Честь имею. Полицейский инспектор Ламбурд.
ГОРЭН. Честь имею. Инспектор Горэн.
РОБЕРТА. Садитесь, пожалуйста.
ЛАМБУРД. Нет, нет, нет! При даме — никогда! Так, Горэн?
ГОРЭН. Ни-ког-да!
РОБЕРТА (присаживается на край кухонного стола и закидывает ногу на ногу). Ну, тогда…
ЛАМБУРД. Значит, мадам Бертолье, я слышал, нашелся прохвост, который хочет вам доставить неприятности?
РОБЕРТА. Да, уголовник. Валорэн. Я не буду касаться подробностей этой истории. Но у меня есть опасение, что этот тип собирается убить одного из моих близких родственников.
ЛАМБУРД. Ну, не срам ли это? До чего нынче преступники обнаглели!..
ГОРЭН. Падение морального уровня…
ЛАМБУРД. И где же нам найти этого негодяя?
РОБЕРТА. Он сейчас придет.
ЛАМБУРД. Тогда мы к вашим услугам. Уж будьте уверены! (Смеется, затем серьезно.) Мадам Бертолье, прежде чем мы перейдем к подробностям, вы должны понять одно: мы не кто-нибудь…
РОБЕРТА. Ни минуты не сомневаюсь.
ЛАМБУРД. Так вот. Мы не настоящие полицейские. В этом и преимущество. Улавливаете? А в полиции вам сразу прилепят дело на задницу!
ГОРЭН (укоризненно). Ламбурд!
ЛАМБУРД. Я хотел сказать: на вас заведут досье. Вы уж извините. Не всегда ведь попадаешь в высшее общество. Сами-то мы люди воспитанные, однако порой срывается словечко…
ГОРЭН. Но редко. Очень редко.
ЛАМБУРД. Вы мне скажите, мадам Бертолье, что в наше время убийц сколько угодно. Но есть (мягко) убийцы и (пренебрежительно) убийцы… Те, например, что работают на правительство. Вот, например, предлагают кого-то убрать во имя великих принципов и спасения родины… Хорошо. Убираем. Падает министерство, или меняется правительство. И какой-нибудь следователь на допросе спрашивает: «Да, кстати, расскажите-ка, что вы знаете о мадам Бертолье?» Вот ведь как! А у нас полная тайна. Улавливаете? Мы политикой не занимаемся. Правда, Горэн?
ГОРЭН. Политикой — никогда! Но это не мешает нам иметь собственное мнение о будущем нашей страны.
ЛАМБУРД. А еще есть другие… Эти используют технический прогресс… всякие там бомбы замедленного действия… А мы все делаем своими руками.
ГОРЭН. Мы сумели сохранить лучшие традиции ремесла.
ЛАМБУРД. И все шито-крыто!
РОБЕРТА. Все это очень хорошо. А сколько же составит ваше… ваш гонорар?
ЛАМБУРД. Принимая во внимание все вышесказанное, никак не меньше пятисот тысяч. Как, Горэн?
ГОРЭН. И никому не рассказывайте, что так дешево. Иначе вы нанесете ущерб фирме.
РОБЕРТА. Пятьсот тысяч? Вы шутите! Если это ваше последнее слово, я обойдусь без ваших услуг.
ЛАМБУРД. Как вам будет угодно, мадам Бертолье. Мы постараемся забыть, с чем вы к нам обращались. Правда, Горэн?
ГОРЭН. Постараемся.
РОБЕРТА. Но я не могу дать того, чего у меня нет. У меня всего двести тысяч.
ЛАМБУРД. Ну, ну, мадам Бертолье… Вы принимаете нас за начинающих.
РОБЕРТА. Вы же сами говорите, что нет никакого риска.
ЛАМБУРД. Вот за это-то и платят, милая дамочка.
РОБЕРТА. Вам это зачтется. Убийство опасного преступника — святое дело.
ЛАМБУРД. Святое-то оно святое… Но у нас есть совесть, пупочка моя. Валорэн-то невиновен.
РОБЕРТА. Но он приговорен к смерти!
ЛАМБУРД. Да, мое сокровище, приговорен! Но он невиновен. И мы это знаем. Верно, Горэн?
ГОРЭН. Да, нам это известно.
ЛАМБУРД. Жаль, что мы не сошлись в цене. А нам бы хотелось поработать для такой куколки. (Гладит ее колено.)
РОБЕРТА (кокетливо улыбаясь, слегка хлопает его по руке). Нехорошо, мсье Ламбурд! Берите пример с Горэна. Смотрите, как он ведет себя. Такой умница! (Подходит к Горэну, наклоняется, поправляет чулок.) Ну, Горэн, пожалейте меня! Двести тысяч — это же немало?
ГОРЭН. Что ж… если у вас нет больше…
ЛАМБУРД (перебивая). Деньги, конечно, вперед.
РОБЕРТА (достает из кармана пачку денег). Вот. Держите. Можете пересчитать.
ЛАМБУРД. Мы не какие-нибудь хамы, мы доверяем хорошеньким женщинам. Может быть, накинете тысяч пятьдесят?
РОБЕРТА. Нет.
ЛАМБУРД. Ну, хоть двадцать пять?
РОБЕРТА. Нет, нет!
ЛАМБУРД. Жалко… Сколько у нас времени?
РОБЕРТА. Муж вернется не раньше часу.
ЛАМБУРД. А прислуга?
РОБЕРТА. Отпущена до вечера.
ЛАМБУРД. Тем лучше — значит, можно работать спокойно, без спешки. Правда, коллега?
ГОРЭН. Тише едешь — дальше будешь.
РОБЕРТА. Он должен сейчас появиться. Ну, я пойду… (Уходит.)
ЛАМБУРД (вслед ей). Не беспокойтесь. Все будет, как в лучших домах. Что скажешь, Горэн?
ГОРЭН. Работа легкая, опасности никакой… Бывает, что за более трудное дело мы получаем значительно меньше…
ЛАМБУРД. Да… еще секунда, и ты бы согласился на сто тысяч!
ГОРЭН. Почему ты так думаешь?
ЛАМБУРД. Да потому, мсье Горэн, что вы, оказывается, бабник!
ГОРЭН. Что такое?
ЛАМБУРД. Когда прокурорша поправляла чулок, ты покраснел и завел глаза, как дохлый судак.
ГОРЭН. Ламбурд! Мне не нравится твой тон!
ЛАМБУРД. Ладно, ладно… А что ты думаешь о прокурорше? Почему она так спешит разделаться с этим парнем?
ГОРЭН. Это ее дело.
ЛАМБУРД. Согласен. Но оно могло бы стать нашим.
ГОРЭН (сначала не понимает, но потом сообразил). Может быть, ты прав… Тсс… вот он…
Оба подходят к двери. Входит МАЙЯР. В ту же секунду ЛАМБУРД и ГОРЭН вырастают по обе стороны.
МАЙЯР. Простите. Я, кажется, ошибся дверью… я искал… туалет.
ЛАМБУРД. Ничего, ничего, мой толстопузик… В туалет ты попадешь в другой раз.
МАЙЯР. То есть как — в другой раз? Что за фамильярность!.. Пустите меня! Я не могу допустить…
ЛАМБУРД. Чего? Чего ты не допустишь? Ах ты, бунтовщик!
МАЙЯР. В чем дело? Я пришел к своим друзьям!
ЛАМБУРД. А ну, Горэн!
Они подхватывают Майяра и сажают его на стол.
МАЙЯР. Вы не имеете права! Это покушение на свободу личности! (Пытается соскочить со стола.)
ГОРЭН (вынимает револьвер). Спокойно, ты, личность!
МАЙЯР. Кто вы? Что вам от меня нужно?
ЛАМБУРД. Мы не собираемся от тебя ничего скрывать. Меня зовут Ламбурд. Мой коллега — Горэн!
ГОРЭН. Эрнест, Эрнест Горэн.
ЛАМБУРД. Мы здесь для того, чтобы отправить тебя в лучший мир.
ГОРЭН. Мир, где не бывает судебных ошибок.
МАЙЯР (с ужасом). Вы же не собираетесь меня убить?!
ЛАМБУРД (ласково). Собираемся, дорогой, собираемся. И заметь, это нас огорчает. Мы не какие-нибудь дикари. Правда, Горэн?
ГОРЭН. Да, у нас есть совесть.
ЛАМБУРД. Мы ведь знаем, что это не ты пришили старуху.
МАЙЯР. Не я, конечно, не я! Вы ошиблись — я не Валорэн!
ЛАМБУРД. Мы так и думали. Ты президент республики, да?
МАЙЯР. Да нет же! Я прокурор… прокурор… мой Бог!
ЛАМБУРД. Прокурор Мойбог?
МАЙЯР. Нет, прокурор Майяр!
ЛАМБУРД (Горэну). Он не очень-то богат на выдумку!
ГОРЭН. Бедняга!.. Как он дрожит!.. Боится!
МАЙЯР. Это ужасная ошибка! Клянусь, что я прокурор Майяр! Клянусь жизнью своих детей!
ГОРЭН (с сомнением). Он клянется жизнью своих детей…
ЛАМБУРД. А он холостяк!.. Это для него ничего не значит! Но если он тот, за кого себя выдает… у него должны быть документы! Обыщи его.
МАЙЯР. Это какой-то рок! Я оставил документы в машине! Я сбегаю!
ЛАМБУРД. За кого ты нас принимаешь? (Горэну.) У него нет при себе оружия?
ГОРЭН (обыскивает). Нет.