Читать интересную книгу Откровение времени - Евгений Заровнятных

Профессор умолк, налил себе ещё одну чашечку травяного чая и, углубившись в кресло, стал покачиваться, глядя в небо. Серповидный месяц отражался в его сияющих глубоких глазах. Белые как снег, седые, коротко подстриженные волосы будто бы фосфоресцировали в вечерней атмосфере. На небе уже загорались звёзды, кругом стрекотали сверчки, в окнах соседних домов зажигался свет. Где-то топились печки: столбики дыма ровно поднимались вверх в неподвижном воздухе.

– Скажите, Гаспар, как завязалась ваша дружба с Францем? – спросил Эмиль, вспомнив понравившиеся ему портреты в гостиной.

– О, Франца я знаю столько же, сколько себя. Ещё до школы мы играли вместе в песочнице, а с первого класса и до выпускного проучились вместе, будучи лучшими друзьями. После окончания школы поступили в Буденштальский национальный технический университет, правда, на разные факультеты. На первом курсе судьба преподнесла мне чудесный подарок: я познакомился с прекрасной девушкой, которая позднее стала моей женой. Но вскоре моё счастье сменилось страшным горем: моя жена погибла, не успев оставить мне ни сына, ни дочери. Родителей к этому моменту уже не было в живых, братьев и сестёр у меня нет. И в этот трагический для меня момент рядом оказался только Франц. Его родители – прекрасные люди – предложили мне пожить у них. Я переехал. Больше года прожил я в семье Фацекасов. Они оказали мне колоссальную поддержку, вытащили из страшной депрессии. С тех пор Франц стал мне как брат, а его сын Рудольф – моим крёстным сыном.

Гаспар прервался, словно горечь былых переживаний встала комом в горле.

– В тот год изменилось моё отношение к смерти, – продолжил профессор через пару минут, – я перестал её бояться. Я стал относиться к ней как к моменту, когда распахнётся дверь – и я войду в вечную жизнь. Я окончательно перестал сомневаться в существовании жизни после смерти, после того как выстроил у себя в голове определённую логическую цепочку. Представьте себе, например, состав крови, в которой каждый элемент несёт свой смысл: эритроциты доставляют кислород к тканям тела, лейкоциты борются со зловредными чужеродными частицами, а тромбоциты активизируют процесс свёртывания крови. Сама же кровь выполняет дыхательную, питательную, терморегуляторную, выделительную и другие жизненно важные функции. Таким образом, на примере крови мы видим, как локальные смыслы эритроцитов, лейкоцитов, тромбоцитов порождают общий смысл – смысл крови. В свою очередь этот общий смысл становится локальным для следующего смысла более высокого порядка, то есть сама кровь наряду с пищеварительной системой служит смыслу обеспечения организма питательными веществами. Выходит, что весь человеческий организм представляет собой целую пирамиду смыслов, ведущих к одному центральному смыслу – смыслу жизни. При этом ни один локальный смысл не может быть выброшен из данной пирамиды, поскольку неуклонно ведёт к смыслу следующего порядка. И тут встаёт вопрос: если человеческая жизнь конечна, а сам человек как личность исчезает, перестаёт существовать после смерти, то сама жизнь, получается, не ведёт к смыслу следующего порядка, а следовательно является бессмысленной. Иначе как абсурдом это не назовёшь! К тому же мы уже убедились на примере организма, что любой смысл имеет предшественника и последователя и при этом не может быть конечным или вести к бессмыслице. Значит, смерть – это вовсе не конец, а переход к следующей фазе жизни. Если в первый раз мы вышли из утробы матери, то во второй – высвободимся из собственного тела.

– Точнее не скажешь, Гаспар! То, что я всегда чувствовал интуитивно, вы легко перевели на язык логики.

– Так вот, Эмиль, в те непростые времена я начал ждать смерть, точно новую встречу с моими родителями и моей супругой. Нет, умереть мне не хотелось, мысли о самоубийстве никогда не посещали меня. Я ушёл в религию, ушёл в науку: писал диссертацию на кафедре физической электроники и параллельно учился на философском факультете. Религия и философия тогда заняли большее место в моей жизни, чем физика – первая моя специальность. Теперь, после стольких лет теософских исканий, я выделил четыре стадии религиозного или теософского роста: неверие, сомнение, вера и знание. То есть всех людей можно разделить на неверующих-атеистов, сомневающихся в божественном происхождении вселенной и человека, верующих – исповедующих ту или иную религию, принимая её основные догматы, и знающих. Знающие – это те, кто не просто верит в Бога, а знает, что он существует. Они знают о его существовании так же, как астрономы знают о существовании Солнца. Даже многие верующие в глубине своей души сомневаются, а знающие не допускают никаких сомнений, они встретили Бога, непосредственно пришли к Нему. Я знавал одного проповедника из Армянской апостольской церкви, который говорил: «Я не только верю во Христа, я знаю Христа!» Сам я далеко не образцовый христианин, но уже с давних пор причисляю себя к знающим. Причём и первые три стадии мне тоже довелось пройти. А вы, Эмиль, к какой группе или к какой фазе духовного знания причислили бы себя?

– Очень интересная концепция, Гаспар. Я недавно обратил внимание, что некоторые из моих знакомых, будучи закоренелыми атеистами, начали читать Библию, молиться и ходить в церковь. Значит постепенно от неверия можно прийти к знанию. Сам же я всегда считал себя верующим, думаю, до уровня знающих мне ещё предстоит дорасти. С детства родители приобщали меня к вере. Моя мать православная, а отец – католик. Почти каждое воскресенье мы с мамой ходили в православный храм на литургию, а на неделе с отцом – в костёл на вечернюю мессу. Потому одно время я был приверженцем экуменизма, ведь центральные догматы и таинства у всех христиан едины. Но теперь стал больше тяготеть к православной вере как к более полной, донёсшей до нас в первозданном виде подлинное ядро христианства. А экуменистом я был в плане принятия идей всехристианского единства, то есть братства, партнёрства, дружественности, но не в плане объединения различных христианских конфессий в одно целое; думаю, в силу теологических разногласий это невозможно. А что касается обрядовости, то тут каждая церковь, я считаю, должна хранить свои традиции.

– Знаете, Эмиль, каждый мой день рождения мне приходит огромное количество поздравлений от моих учеников. Многие пишут, как безмерно они благодарны, что я в своё время вытащил их из атеизма. Убеждён: задача любого верующего христианина – привести ближнего – атеиста или сомневающегося – к вере и к знанию, указав ему истинный путь, изложенный в учениях Христа, Апостолов и Святых Отцов. А все те, кто необоснованно искажает учения с той или иной целью, объединяются в секты. По этому принципу и атеистов можно назвать сектой, причём весьма сомнительной; а некоторые выходцы из неё порой даже опасны. В первую очередь атеизм вреден для самого́ носителя данной идеологии; это лишь одна из многочисленных невежественных теорий, не имеющая под собой оснований, и большинство моих студентов убедились в этом, пойдя религиозным путём. У атеистов нет никаких фактов, опровергающих бессмертие души и уж тем более – существование Бога. Атеист может лишь сказать: «Не верю!» – в то время как религиозный человек, независимо от вероисповедания, приведёт ему массу подтверждённых современной передовой наукой очевидных обоснований, опровергающих его односложную позицию. Одно время я читал курс лекций по теологической антропологии, где поднимал массу очень интересных вопросов, ответы на которые современная наука дать не может, да и вряд ли когда-либо даст. Например: представим себе змею, мозг у которой с ноготок и интеллект полностью отсутствует. Как эта змея миллионы лет назад смогла разработать уникальный нейротоксический яд, приводящий к незамедлительной смерти жертвы от паралича? Все «просвещённые» рационалисты скажут: «Но это же природа создала змею и её яд». А мы ответим: но что такое природа? Природа – это камень, травинка, воздух, солнечный свет, волны, набегающие на берег океана. Вот уж я сомневаюсь, дорогие друзья, что капля росы, песчинка и одуванчик одним прекрасным вечером собрались в лаборатории и разработали для своей подружки змеи смертоносный яд, полный аналог которого до сих пор не создан лучшими химиками современности!

Профессор де Люка сделал небольшую паузу, после чего продолжил:

– А какими пособиями и справочниками пользовались травы, да-да, травы – обыкновенные растения, когда более трёхсот миллионов лет назад изобретали аналог автомобильного турбокомпрессора? Тогда уровень углекислого газа (CO2), жизненно необходимого растениям для фотосинтеза, в атмосфере Земли сильно упал, и травы умудрились создать механизм нагнетания CO2 в своих стеблях, чтобы не погибнуть в изменившихся условиях. Как растения смогли перестроить свою структуру, не имея о самих же себе никаких представлений? Мы, учёные, сегодня можем только представить и описать алгоритм этого процесса, но не можем сказать, согласно какому велению был запущен данный алгоритм. Мы можем только исследовать, описывать исследованное и выводить научные законы, базируясь на полученных экспериментальных данных, но не можем утверждать, что знаем причины возникновения этих законов. Так же, как и дети, мы познаём мир, только на более высокоинтеллектуальном уровне: ребёнок понимает, что круглый шарик катится по полу, а физик может представить, как величина силы трения в зависимости от степени адгезии контактирующих поверхностей влияет на величину ускорения шарика. То есть и дети, и учёные просто познают законы устройства мира, существующие независимо от человека. Отсюда я делаю вывод, что все законы существовали задолго до появления Земли или даже до появления Вселенной. Эти законы были созданы и прописаны в особом Центре Высшего Разума, вероятно, его мы и называем Богом (Богом Отцом в христианстве). Способность осознания данного Центра много выше возможностей человеческого разума, и описать его невозможно. Вам наверняка известно, что в представлении современной науки о рождении Вселенной доминирует теория Большого взрыва, которая вовсе не противоречит богословским представлениям о создании мира. До Большого взрыва Вселенная находилась в сингулярном состоянии – состоянии бесконечной плотности и температуры вещества. После Большого взрыва Вселенная начала стремительно расширяться, температура падать, и через несколько минут уже могли формироваться атомные ядра. Спустя четыреста тысяч лет температура снизилась до уровня, при котором стало возможным появление атомов водорода. А через полмиллиона лет вследствие объединения ядер и электронов в электрически нейтральные атомы материя стала прозрачна для света, свободно распространявшегося в пространстве. Этот первозданный свет, называемый реликтовым излучением, дошёл до наших дней и был зарегистрирован специальными приборами. Всем этим я хочу сказать, что уже тогда, с появлением Вселенной, возникли и все законы или протозаконы: и законы гравитации, и распространения света и звука, законы фотосинтеза у растений и закон воздействия змеиного яда на жертву. Позже эти законы обрели конкретные сущности: звук стал музыкой, свет – фотографией и так далее. Таким образом, все современные науки – от философии до квантовой механики – заключают в себе лишь неполный свод божественных законов, установленных человечеством за его многотысячелетнюю историю. Механизмы (физика) появления законов сегодня науке частично известны, но причины (метафизику) их возникновения можно объяснить только волей Творца. Многое ещё предстоит открыть, но большая часть навсегда останется для нас загадкой в силу неспособности нашего разума к высшему осознанию.