Читать интересную книгу Сыскари. Альтернативная история - Александр Смирнов

– Не рассчитал, – прошептал пристав и отправился искать ворота или, на худой конец, какую-нибудь калитку, ведшую в сад.

Нашел довольно быстро.

Металлические ворота со страшным скрипом открылись, и участковый пристав вошел на территорию усадьбы. Остановился, решая, куда теперь идти. Английский сад. Все деревья аккуратненько пострижены. В основном елочки и пихты. У двухэтажного особняка несколько березок и сосен. Всюду клумбы. Цветы желтые, красные, синие и пестрые. В глазах зарябило. Невольно пристав развернулся и посмотрел на дорогу. Такая красота тут, и такой беспредел там. Тут даже тропинка (не говоря уж об автомобильной дороге), ведущая от ворот до дома, выложена плиткой. Чуть поодаль от особняка небольшой деревянный дом, скорее всего баня, чуть поодаль от нее виден еще один пруд. С другой стороны дом из красного кирпича, по-видимому, для прислуги. Гараж. Между двух сосен растянут гамак. Легкий ветерок донес до Евгения Васильевича запах жареного мяса. Рассчитывать, что хозяева предложат отведать его (а он находился в дороге два часа) не приходилось. Будь Максимов – исправником, то и вопросов бы не было. Сразу же накрыли стол. Участковый же пристав – мелкая (для птиц такого полета, как Кирилл Андреевич Верещагин) фигура.

На всякий случай (хоть бы на прислугу произвести впечатление) пристав прошествовал до дома важно. Остановился у парадного входа и огляделся. Из дома тут же выскочил дворецкий, тот самый, что разговаривал с Лопухиным по телефону. Действительно старик. Одет он был в голубую ливрею, короткие штаны и белоснежные чулки. На голове белый парик. Евгению Васильевичу на мгновение показалось, что он попал в XVIII век. Дворецкий вопросительно взглянул на пристава.

– Разрешите представиться, – проговорил Максимов, прикладывая к фуражке руку: – Участковый пристав – Евгений Васильевич Максимов. Прибыл к Кириллу Андреевичу Верещагину из Череповца по важному делу.

– Вынужден огорчить вас, ваше благородие, но боюсь, вы только зря потратили время. – Молвил старик: – Барин еще вчера вечером ушел на охоту, а когда вернется никому в доме неведомо.

– А супруга барина? – Поинтересовался пристав.

– Спит матушка.

Максимов уже хотел потребовать, чтобы старик разбудил хозяйку, как вдруг она сама вышла на крыльцо. Розовое шелковое платье, изящная прическа – ну дородная матрона. Взглянула сначала на полицейского, потом на дворецкого и спросила:

– Что тут такое, Тихон?

– Да вот барином, матушка, из полиции интересуются…

Дворецкий не договорил, дама сбежала с крыльца. Подошла к приставу и спросила:

– С кем имею честь разговаривать?

Евгений Васильевич представился. Она удивленно взглянула на него и спросила:

– Чем обязаны столь раннему визиту, Евгений Васильевич?

Максимову уже не раз приходилось видеть супругу Кирилла Андреевича по телевидению. Ее частенько приглашали в гости на местный канал. В основном беседовали об искусстве (журналисты отчего-то считали, что супруга владельца музея должна интересоваться искусством). Вот и сейчас, когда она спускалась, он признал ее. Но по уставу должен был узнать, кто перед ним.

– С кем имею честь говорить, сударыня?

– Аглая Никифоровна Верещагина – супруга Кирилл Андреевича.

– Я хотел бы видеть вашего супруга…

– Боюсь, в данный момент это не получится, – вздохнув, перебила она, – он уехал на охоту. Когда вернется, не говорил.

– Тогда, может быть, вы сможете мне помочь? – Спросил Евгений Васильевич.

– Пройдемте в беседку, – предложила женщина, – там и поговорим.

Деревянная резная беседка находилась в глубине сада. К ней вела дорожка из желтого булыжника. Внутри был стол и две лавочки. Аглая предложила присесть. Затем села напротив и спросила:

– Так чем я могу вам помочь, Евгений Васильевич?

– Видите ли, сударыня. – Пристав замялся, не зная как сообщить о смерти сторожа и об ограблении музея. Наконец набрался духу и произнес: – Видите ли, сударыня, в вашем доме в Череповце была совершена кража.

Женщина побледнела. Максимову на мгновение показалось, что вот-вот она потеряет сознание. Он вскочил с лавки и попытался помочь ей. Дама застонала и прошептала:

– Все нормально. Мне уже лучше. – Она взглянула на пристава и спросила: – Что украли, Евгений Васильевич?

– Эх, если бы мы знали, сударыня, – проговорил Евгений Васильевич, присаживаясь рядом с ней, – если бы знали.… Именно оттого, что находимся в неведении, мне и приказали ехать сюда. Начальство просило, чтобы Кирилл Андреевич прибыл в Череповец.

– Зачем?

– Чтобы сказать, что именно похищено.

– А сторож? Он же мог сказать.

– Боюсь, что сторож убит, сударыня.

Женщина вновь побледнела.

– Воды, – попросила она.

Максимов наполнил стоявший на столе стакан из графинчика. Подал женщине. Та сделала глоток и прошептала:

– Несчастный Семеныч. – Пояснила: – Сегодня ночью должен был нести службу он. – Затем взглянула в зеленые глаза пристава и уточнила: – А смотритель?

– Смотритель?

– Ну, да. Смотритель музея. В нашем музее, как и во всех, существует смотритель. Он должен быть в курсе, что именно украли.

Максимов неожиданно понял, что насчет смотрителя они с Лопухиным как-то и не подумали. В суматохе забыли. Промолчал.

– А насчет моего супруга, – проговорила Аглая, – так он ушел на охоту, еще вчера вечером. Когда он вернется, – повторила она, – никому не известно.

– Нельзя ли послать за ним, ведь наверно известно, где именно он разбил лагерь? – Полюбопытствовал Евгений Васильевич.

Участковый пристав был уверен, хотя вернее сказать интуиция ему подсказывала, что у Верещагина должно было быть любимое место охоты, где он предпочитал пропадать. Ведь на охоту, судя по всему, Кирилл Андреевич, бывало, уходил не на одни сутки, а раз ушел под вечер, то, скорее всего, разбил лагерь.

– Увы, но я не знаю… Возможно, Тихон знает? – с надеждой в городе проговорила женщина. – Тихон? – прокричала она.

Дворецкий, что стоял у дверей, не зная как поступить в данный момент – ступать в дом или стоять на крыльце, предпочел последнее. Ждал указания и дождался. Направился к беседке. Когда же заглянул внутрь, то услышал:

– Тихон, не знаешь, куда ушел вчера барин? – Спросила Аглая.

– Вероятно на Тихую заводь. Он вчера в обед разглядывал карту, а вечером ушел с ночевкой.

Понимая, что супруг нужен в Череповце она, наконец, решилась.

– Может Фильку послать, чтобы сбегал, да поискал барина? – с надеждой в голосе поинтересовалась Аглая у Тихона.

– Можно и Фильку, барыня. Он мальчишка смышленый…

– А далеко до Тихой гавани, – перебивая, поинтересовался пристав.

– В часе ходьбы от усадьбы, на юго-восток. Пару дней назад там крестьяне видели уток.

Максимов взглянул на часы. Прикинул и вздохнул. Пока отыщут Верещагина, пока тот вернется в усадьбу. Сколько еще времени уйдет на сборы? Про дорогу до города Евгений Васильевич и думать не хотел. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что в Череповец (это еще при хорошем раскладе, ведь неизвестно, сколько провозится шофер) они прибудут вечером. Перспективы не радужные.

– Сходи за Филиппом, Тихон. Авось знаешь, где этот паршивец.

– Известно где, барыня, – усмехнулся старик. – Приведу немедленно.

Ушел. Максимов проводил его взглядом.

– Не желаете откушать, Евгений Васильевич? – Вдруг поинтересовалась супруга Кирилла Андреевича.

От неожиданности пристав вздрогнул. Чего-чего, а этакого поворота он не ожидал.

– Не откажусь, сударыня, – проговорил он.

Женщина встала и вышла из беседки.

– Семен!!! – Прокричала она.

Приблизительно через две минуты из-за другого угла дома вышел тучный мужичок в поварском костюме. Поклонился.

– Семен, – обратилась к нему барыня, – принеси нашему гостю что-нибудь поесть. Только мигом. Одна нога там другая тут.

Повар поклонился. Ушел за угол. Туда откуда доносился запах жареного мяса.

Максимов взглянул на руки и спросил:

– Мне бы ручки помыть, сударыня.

Пока ходил, то подумал, что каким же обманчивым может быть первое впечатление. Не ожидал он, что удастся ему перекусить после долгой дороги, а ведь пристав с самого утра не ел. Стаканчик чая с пряничком, а разве это еда?

Когда вернулся в беседку, появился повар. Шел он не один, а с двумя пареньками. Судя по одежде – тоже поварами. Один из них нес стеклянное блюдо с овощами, второй на шампурах – шашлык. Сам Семен принес бутылку вина и два бокала. Все это тут же оказалось на столике беседки. Барышня уже собиралась налить красного вина приставу, но Максимов закрыл фужер рукой.

– Мадам, – проговорил он, – я на службе.

– Может, тогда минералочки? – поинтересовалась она. – У моего мужа есть неплохой «Нарзан».