Мерси опустилась на колени и, обхватив голову Эйкена, стала успокаивать его, целуя в веки.
– Не бойся, – сказала она. – Я все сделаю так, как ты задумал.
– Я ничего не боюсь! – возмутился он. – Вместе мы одолеем кого угодно, леди Возжигательница страсти.
– Я говорю не об этом, мой интриган… – Мерси посмотрела на Эйкена: размякнув в ее объятиях, он положил голову ей на колени, прижавшись к полному животу. – Но я и вправду почти поверила в то, что ты способен возродить былое величие.
– Способен! Верь мне. Я все продумал: как прибрать к рукам фирвулагов, как добиться расположения несгибаемых тану, как восстановить экономику. Я буду королем, а ты королевой, и все, о чем мы с тобой мечтали этой зимой, воплотится в жизнь.
Лицо Эйкена со страшноватой, как у пугала, улыбкой напоминало маску, сделанную из пустой тыквы. Вдруг он почувствовал, что Мерси пришла в такое сильное возбуждение, что в ее утробе зашевелился ребенок.
– Я уже где-то видела твое лицо, – удивленно произнесла Мерси. – В Старом Мире. Точно… Это было в Италии, во Флоренции.
– Ерунда. На Старой Земле я побывал всего один раз, по пути в пансионат «У врат», и кроме Франции никуда не заезжал.
– И все же я тебя где-то видела, – продолжала настаивать Мерси. – Или это было твое изображение? Может быть, в Палаццо Веккьо? Чей же там был портрет?
– В моем органоне нет итальянских генов, – прошептал Эйкен Драм, гладя ее по волосам. Метеориты высвечивали над головой Мерси сюрреалистический нимб. – Я вырос на Далриаде, это шотландская планета. И все наше пробирочное отродье было снабжено патентованными тартановыми хромосомами.
Силой левитации Эйкен поднялся в воздух, и их губы встретились. Как он и ожидал. Мерси снова растворилась в нем, пробежав сладостным пожаром по его нервной системе, пожаром, погасить который не мог даже гнездящийся в нем страх. Когда Эйкен очнулся, он снова лежал, положив голову на колени Мерси, младенец толкал его в ухо, а проклятые метеориты строили свои пиротехнические эффекты.
– Как тебе не совестно тревожить мою родную Аграйнель? – сказала Мерси.
Эйкен почувствовал, что она мысленно запела колыбельную, чтобы успокоить еще не родившуюся девочку. Внезапно на его глаза без всякой видимой причины навернулись слезы. Устыдившись, Эйкен порывисто водворил на место самый непробиваемый из своих ментальных экранов, чтобы Мерси не почувствовала, как он завидует ребенку.
– До родов остался всего месяц, – сказал он. – А потом ты будешь полностью моей, леди Возжигательница! Не могу дождаться момента, когда ты станешь сбивать меня с орбиты и сама получать сполна!
– Нет, не раньше мая, – возразила Мерси. – На праздник Великой Любви, как мы договорились.
– Э, нет!.. Тогда будет официальная свадьба. Но ты же не собираешься так долго томить меня! И вот еще о чем я подумал… Почему бы мне метапсихически не овладеть тобой прямо сейчас, точно так же, как ты ментально удовлетворяешь меня? – Руки Эйкена сомкнулись на плечах Мерси и с силой потянули ее вниз. Его психоэнергетическая субстанция начала тыкаться в мягкую плоть Мерси. – Научи меня заниматься магическим сексом! Научи, а не то я сам дойду до этого методом проб и ошибок!
– Не смей! – воскликнула Мерси, делая ответный ментальный выпад, чуть не ослепивший Эйкена. – Помимо нервного стресса это приводит к сильному сокращению матки, что очень вредно для ребенка. Уж так мы, женщины, устроены.
Эйкен отпустил ее. Снова подступил проклятый страх, а вместе с ним – слезы.
– Черт бы побрал этого ребенка.
Мерси наклонилась над ним: негодование на ее лице сменилось нежностью.
– Ах, мой бедный малыш. Я так тебя понимаю…
Она хотела губами осушить его слезы.
Распластанный по полу Эйкен неистово задергался, желая уклониться от физических объятий. Его рот сжался в узкую щель, широко раскрытые глаза потемнели.
– Вот этого мне от тебя не надо! Ни сейчас, ни потом.
– Ну что же… – пожала плечами Мерси. – Только не стоит пугаться. Ведь так естественно, когда две живые сущности соединяются в любви.
– Ты не любишь меня, а я не люблю тебя. К чему притворяться? Не нужна мне, черт побери, твоя жалость! – Эйкен лихорадочно искал доводы, которые заставили бы Мерси почувствовать себя неправой. – Почему ты ни разу не дала мне ублажить тебя? Вогнать меня в кому – вот к чему ты всегда готова, а к себе не позволяешь даже прикоснуться. Я что, такой урод?
– Не говори глупостей. Я же объясняла – это из-за ребенка.
– Когда ты была с Ноданном, то вы трахались так, что только пыль столбом стояла, и тогда тебя не беспокоило здоровье младенца. Ты удовлетворяла любые сладострастные прихоти несчастного антрополога-недоноска. В чертовой столице любому было известно, что вы вытворяете!
Мерси снисходительно улыбнулась:
– Тогда шел лишь второй триместр беременности, и Аграйнель не выказывала никакого неудовольствия. А теперь ей совсем тесно и не терпится поскорей родиться.
– Нечего мне голову морочить. – Эйкен поднялся на ноги, его лицо перестало лучиться, в голосе послышался металл: – Ты не допускаешь меня к себе из-за того, что до сих пор скорбишь по Ноданну.
– Да, скорблю, – холодно признала Мерси. Поднявшись с пола, она встала перед Эйкеном. В свете звездной карусели казалось, что по бледному шифону ее одеяния пробегает рябь.
– Мейвар все рассказала мне о твоем драгоценном Солнцеликом! – в бешенстве закричал Эйкен. – Хорош бы получился из него король. Правителю тану надлежит передавать народу свои выдающиеся гены, а ты знаешь, что твой бесподобный Ноданн, черт бы его побрал, был чуть ли не стерильным? Тоже мне, Великий Стратег! Он прожил восемьсот лет, а породил всего лишь жалкую кучку детей. Причем способностями они отнюдь не блещут! Создательница Королей Мейвар его забраковала. И кронпринцем его провозгласили только потому, что клан Нантусвель надавил на Тагдала. Как ты думаешь, почему Мейвар была так рада, когда появился я? Почему, по-твоему, она провозгласила меня Луганном?
Мерси перехватила руки бурно жестикулирующего Эйкена. Они стояли друг перед другом лицом к лицу, и Мерси возвышалась над ним на несколько сантиметров, хотя оба были без обуви.
– Верно, ты был избран Создательницей Королей, – спокойно сказала она. – Может быть, ты и победил бы Стратега в поединке на Серебристо-Белой равнине… а может быть, и нет. Ноданн мертв. Он утонул. А ты, лорд Эйкен-Луганн, жив и занимаешь место Ноданна, место хозяина Гории. Когда мы встретились с тобой в ритуальном котле, болтавшемся посреди Великого Потопа, насквозь промокшие, блюющие, словно щенки, кто бы мог подумать, что все обернется таким образом! Мы знакомы с тобой меньше пяти месяцев, но у меня такое чувство, будто я знаю тебя целую вечность. Ты будешь королем, не сомневайся! Я вижу… я знаю это! Ни среди тану, ни среди людей с золотыми торквесами не найдется ни одного с равными тебе ментальными способностями. Никто, кроме тебя, не сможет собрать по кускам этот мир и начать отстраивать его заново. Вот почему я останусь с тобой и буду работать рядом, плечом к плечу. А после того, как я рожу дочь Тагдала, я выйду за тебя замуж и стану королевой. Это будет в мае, на праздник Великой Любви, как мы и договорились. А что касается твоих собственных детей… Увидим, чем одарит нас милосердная богиня.