Я не знал, что делать в таких случаях. Но капитан, видимо знал. Повернув ее на бок, раной кверху, он внимательно осмотрел это место. Потом бесцеремонно оторвал больше чем половину Лилиной юбки. Достав небольшой нож, он аккуратно сделал два надреза, что бы расширить рану. Мы с Кэт не могли на это смотреть и отвернулись. Бедная Лили просто стонала. Что там было дальше, мы не видели.
– Все, – сказал капитан и откинул стрелу в сторону.
На месте бывшей стрелы, зияла широкая рана, откуда текла кровь.
– Джон, – попросил он меня, – поищи в лодке, там должна быть пустая гильза от пистолета, если она не улетела в воду.
Да, я нашел ее, и подал. Такую рану надо было зашивать, – подумал я, – но не нитки, ни иголки, у нас в помине не было. Капитан взял гильзу, нашел пару камней и, каким-то образом, отбил у нее круглую головку с капсюлем. Потом оставшуюся медную трубочку сплющил, и начал острием камня разделять на ее две половины. Потом, из каждой половины, сгибая и разгибая, он сделал тонкую полоску меди. Она была достаточно твердой. И наконец, немного загнул каждую с обоих концов.
– Скобы! – осенило меня.
Он подержал их на ноже над догорающим костром, пока нож и самодельные скобы не раскалились. Взяв еще тлеющую деревяшку, он смело провел ее по краям раны. Лили вскрикнула и потеряла сознание.
– Джон, сжимай рану, – сказал он мне, а сам аккуратно воткнул четыре скобы в тело. Я чуть сам не потерял сознание только от вида происходящего. Но рана стянулась, и уже не выглядела так ужасно.
Неожиданно, из кустов появилось темнокожее чудо. Это был один из туземцев, у которого не было никакого оружия, но зато он держал в руке горстку каких-то листьев и протягивал ее нам. Капитан поднялся, подошел и взял листья. Он положил их на рану, а потом еще раз разорвал оторванный кусок юбки Лили, плотно перемотал ей всю грудь с раной на боку. Лили не приходила в сознание, и мы втроем отнесли ее в тень дерева. Кэт капала ей воду на губы, что бы те не потрескались.
– Я сделал все, что мог, – наконец, сказал капитан. – Теперь все зависит только от нее. Главное, что бы ни попала инфекция.
К нам потихоньку откуда-то стягивались и остальные туземцы. На вид они были безобидными, по крайней мере, какой-то угрозы или злости в их глазах не было видно. Не обращая на них внимания, мы сделали простейший навес на случай дождя, благо, что палок здесь было очень много. Лес был абсолютно другим, чем на наших островах, вернее, у нас там леса вообще не было.
– Придется пока остаться тут, – сказал капитан, – но если вы хотите, – плывите обратно. Я сам послежу за ней.
– Капитан, – обратился я, – может, вы с Кэт сплаваете обратно, за двумя оставшимися? Тогда мы все переселимся сюда. Не думаю, что Лили выздоровеет за пару дней. – Я боюсь плыть, что бы ни заблудиться.
Капитан подумал и согласился. Было видно, что Кэт хотела остаться со мной, но капитану тоже нужна была помощь на всякий случай, а оставлять Кэт с Лили, среди туземцев я не хотел. Они уплыли, а я сидел рядом с Лили, окруженный пятью темнокожими воинами. Они вели себя мирно, но любопытство одолевало, иногда кто-то из них трогал пальцем мои туфли или ткань. Они пытались мне что-то сказать, но я ничего не понимал. Почему-то они показывали рукой как бы на другую сторону острова. Может быть, у них там было жилье. Все они были не высокие, с черными жгучими волосами. Почти у каждого висели бусы из ракушек. Потом они все сразу исчезли.
Лили начала потихоньку стонать, значит, она приходила в себя, но глаза не открывала. Я прилег рядом и смотрел в небо. В чем-то мы сдвинулись с места, по крайней мере, этот остров был уже ближе к нашей цели. Жалко было только Лили, я не представлял, как у нее все болит и горит внутри.
Вскоре появились еще два туземца. Они принесли какие-то странные плоды, и питьевую воду в большой ракушке. Я поблагодарил их, как мог, не зная только, поняли они это или нет. Попробовав плод, я съел его весь. Вкус был похож на киви, с маленькими зернышками внутри. Остальные я оставил для Лили. Стемнело, и я уснул. Ночью я просыпался из-за стонов Лили, но потом опять засыпал.
Глава 7
Лодка появилась назавтра под вечер. Кэт выпрыгнула раньше и бросилась ко мне. Потом высадились все остальные. Первым делом, мы взялись за постройку шалашей, и к ночи все имели крышу над головой. Кэт вела себя так, будто мы не виделись месяц. Уставши, мы, наконец, легли рядом.
– Джон, а что дальше? – спросила она.
– Все зависит от Лили. Мы ведь не бросим ее здесь.
Назавтра, мы с капитаном отправились изучать остров. Перебравшись на ту сторону через лес, мы увидели внизу типичное селение туземцев. Там были хижины: одни на сваях, другие без. Нас сразу приняли хорошо. Капитан был единственным, кого немного побаивались. Вождь был примерно возраста капитана, и пригласил нас к себе. Оказывается, он еще что-то знал по-французски, как и капитан. Он родился во Французской Полинезии, и, проделав за свою жизнь неблизкий путь, очутился здесь. К сожалению, его словарный запас со временем оскудел, но кое-что он еще помнил. Лично я вообще не понимал их речь, французского языка я тоже не знал. Они разговаривали еще очень долго, часто просто жестами. Иногда вождь показывал рукой в какую-то сторону.
Когда мы попрощались и ушли, капитан мне передал их разговор. На следующем, еще большем острове, живет племя, из которого они когда-то ушли. Это злое и воинственное племя, и вождь предупреждал, что бы мы ни в коем случае к ним не попали. Потом шла гряда еще каких-то двух островов, но туда тоже нельзя было заходить. Но самое главное, вождь показал рукой в направлении Большой Земли, а это было то, что надо. Только туда, по словам вождя, надо было плыть семь дней подряд.
– Мы так близко, Джон, – сказал капитан, – и все-таки пока еще так далеко.
– По мне, капитан, лучше куда-то двигаться, чем умереть стариком на маленьком островке, – сказал я.
В этом мы с ним были полностью согласны.
Когда мы вернулись, Лили уже открыла глаза. Было видно, что каждый вдох и выдох приносили ей боль, но она уже не стонала, а только морщилась. Ночами мы с Кэт утопали в любви, а днем купались и гуляли по острову. Так прошел месяц.
Лили подпускала к себе только капитана. Она была очень стеснительна, но узнав, что капитан ее оперировал, она доверилась только ему.
– Через неделю будем уже снимать скобы, – сказал он. – Тогда можно будет плыть дальше, к следующему острову.
Мы уже успели привыкнуть и к этому большому острову, на другую его часть мы не ходили, нам вполне хватало и этой. Хотя, иногда, у нас появлялись гости, и, посидев час или два, удалялись к себе.
Наконец, в один день, капитан вытащил у Лили все скобы, и еще раз прижег рану тем же самым образом. Лили, зажав рот двумя руками, стойко вынесла все эти процедуры. Повязку он пока с нее не снял. Лили чувствовала себя неудобно в укороченной капитаном юбке, все время, одергивая ее.
Наконец, через день, мы отплыли в полном составе. Капитан четко следил за курсом, помня о предупреждении вождя. Примерно к вечеру, когда солнце еще не село, мы заметили вдалеке темное пятно.
– Это – тот остров, – уверенно сказал капитан. – Главное, что бы нас, не заметили.
Мы все повернулись и внимательно смотрели в ту сторону. Заметить нас оттуда было практически невозможно, но все наши головы были повернуты туда. Это нас и погубило. Неожиданно, с другой стороны послышался дикий крик, и все повернулись на него. Прямо к нам приближались три каноэ, или пироги. Сзади каждой сидел туземец с раскрашенным лицом и греб одним веслом. Спереди же находился другой, с натянутым луком и стрелой наготове. Как мы их пропустили? Видимо они просто плыли домой, но заметив нас, повернули свои лодки. Капитан сразу потянулся за пистолетом, но в этот момент, в борт нашей лодки вонзилась стрела. За минуту они могли перебить нас всех, и нам ничего не оставалось, как бросить весла и просто поднять руки. Лодки подошли вплотную, и один из туземцев перелез к нам. Лица у них были злые, а тон разговора, – грубый.
– Попались, – зло произнес капитан. – Сам виноват, старая кляча.
Ничего не оставалось, как грести в сторону берега. Три лодки сопровождали нас. У всех нас поникли головы. Достигнув берега, мы заметили еще много таких же лодок или каноэ, вытащенных на берег. Нас встретила целая куча туземцев, их радости не было конца. Лианами нам всем связали руки, и повели вдоль берега. Иногда, кто-нибудь из туземцев, бил по спине толстой лианой отстающих. Сомнений, что мы попали в очень плохое место, не оставалось ни у кого. Наконец мы вошли в саму деревню. Здесь было много домов, вернее хижин, у каждого из них сидели женщины, старики, и бегали дети. В центре было оставлено место, размером в волейбольное поле, куда нас и привели. Мы увидели кострище, от него еще тянуло жаром, видимо оно осталось с прошлой ночи или сегодняшнего утра. Но самое жуткое, что мы заметили сразу, было то, что граница всего поля была выложена человеческими черепами, как большими, так и детскими.