Читать интересную книгу Сны Землян (СИ) - Савчатов Дмитрий

— Если бы могли, уже бы давно обернулись, — ответил Вавилов, поднялся, подошел к холодильнику и стал набирать из него еды на поднос. — Сдается мне, что это биороботы, придуманные нашими атлантами для каких-то работ и, в суматохе бегства или бедствия, забытые в подвале. Они могли, например, ухаживать за растительностью, уборкой заниматься или жрать готовить.

Он закрыл дверцу холодильника, кинул на поднос несколько кусков свежего хлеба и вернулся за стол.

— И нам выпал шанс первыми среди людей наладить контакт с иным разумом. Пусть и рукотворным.

Компания разобрала на бутерброды доставленную снедь и заработала челюстями.

— Если все так, как ты предполагаешь, — потянулся Заур за следующим куском хлеба. — Что зеленые просто биологические машины, то это вовсе не означает наличие разума. У нас ведь у самих железных помощников хватает. Но разумны ли они?

— И еще не факт, что они вообще разговаривают, — поддакнул Скворцов и разом нашампурил три куска колбасы на вилку. — Зачем твоему чайнику что-то говорить? Кнопку нажал и готово.

— Но ведь рот-то у них есть. И глаза тоже. А в глазах их я вижу разум. Вы разве нет? Не стеклянные, не животные, а мыслящие глаза.

Коллеги молчали.

— Вы вот сейчас мне себя утрешнего напоминаете. Сидите и боитесь признать очевидное. Мы инородный разум нашли. Не останки или следы деятельности как у Хосе, а живых носителей. Страшно? Да. Волнительно? Страшно волнительно! И интересно! Что же они смогут рассказать о своей цивилизации?

— Ваня, ты идеализируешь находку. И не считаешься с последствиями. Я ведь не зря спросил, что в конечном итоге. Мы Соляриус не получим. Слишком много волокиты, даже если решение Верховного будет положительным. Они, — Заур кивнул на потолок, — ничего не знают. Если признаться сейчас, то возникнет вопрос: зачем потребовалось скрывать. Со всеми вытекающими. Но ты ведь хочешь оставить их тайной?

— Я еще не решил, — вздохнул Вавилов. — Если за оставшееся часы они не пойдут на контакт, то, верно, сдам их властям. Скажу, что они нежданно-негаданно сами выбрались из прокола.

— Ну а если заговорят?

— Тогда будем разговаривать и прятать, пока не отберут.

— У меня вот тут идейка одна наклюнулась, — задумчиво проговорил Скворцов. — Так сказать, чтобы и овцы сыты и волки целы. Что если мы двоих отдадим Верховному, а одного себе оставим?

— Заманчиво, конечно, — усмехнулся Вавилов. — Только где гарантия, что оставшиеся два не выдадут нас?

— Гарантий никаких нет, — ответил Заур. — Как нет гарантий, что они вообще заговорят. Но лучше уж так, чем сразу с тремя нянькаться.

— А если они все же заговорят, то выберем самого толкового, — продолжил развивать свою идею Скворцов. — Тогда Верховному достанутся те, что поглупее.

— Мне почему-то кажется, что они одинаковые.

— Если так, то выберем самого маленького. Его прятать сподручней.

— Да уж, — Вавилов снова усмехнулся. — Три метра самый маленький.

— Ничего, в ящик залезет.

— Что ж, так тогда и поступим, — Вавилов выбрался из-за стола. Остальные тоже встали. — Работаем с зеленушками всю ночь, а утром отдает Верховному двоих. А каких именно, думаю, к утру решится.

* * *

Когда Вавилов вернулся в импровизированную школу, то застал Ваську спящим. Тот слега похрапывал, запрокинувшись на спинку кресла.

— Рота, подъем! — гаркнул ему на ухо Вавилов так, что программист вскочил на ноги. В руках его кинжалом заострился карандаш. — Точилку дать?

— Иван Дмитриевич, так с людьми нельзя. Я, ж чуть не омочился прям… — сконфузился Васька и сунул карандаш за ухо. — Решили как быть?

— Угу. У тебя как?

— Да вот, — Васька развернулся и указал рукой на троицу за стеклом. Троица смотрела голографию. — Я им Абвгдейку включил.

— Чего?

— Ну, программа такая была для дошколят и…

— Я знаю, что такое Абвгдейка. Она им зачем?

— Ну, — Васька расплылся тонкой щетинистой улыбкой. — Карточки они выучили уже. Теперь вот… Учимся дальше. Лучше материала я, знаете, не знаю.

— Молодец, — одобрительно кивнул Вавилов и подошел к стеклу. — Какой из них самый умный, можешь выделить?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Гуманоиды сидели неподвижно и, кажется, даже не дыша. Свет, отбрасываемый голографией, сгущал цвет их кожи, делая его почти черным. Складки грязных хламид рассыпались на черно-белые полосы. Они сидели как неживые, исторгая одним своим видом потусторонний холод.

— Ну, — от Васькиного голоса Вавилов вздрогнул. — Этого нельзя сделать. Они как одно целое.

— Здрасьте, посрали, — невольно вырвалось у Вавилова. — И как это проявляется?

— Ну, разговаривают они одновременно. Карточки повторяли хором, понимаете? А еще делают одно и тоже. Одинаково. Вы разве не заметили этой их одинаковости, когда наружу выводили?

— Видели. Да значения не предали.

Вавилов подошел к Ваське и шепотом спросил:

— А если одного из них шлепнуть? Как думаешь, что случится?

— Вы думали? Я тоже об этом думал! — так же шепотом ответил программист. — Я думаю, что если убить одного, другие потупеют. Если останется один, то он будет совсем-присовсем тупым. Хотя и этот один может, будет умнее всех наших профессоров вместе взятых! А представляете, что такой разум сможет втройне? Ух!

— Ух, — вздохнул Вавилов и обычным голосом добавил. — Все планы псу под хвост.

— Какие планы?

— Да что смыслу теперь рассказывать… Долго им еще смотреть? Что потом? Говорить смогут?

— Ну, они уже говорят. Правда, не совсем складно — пользуются только теми словами, что успели от меня услышать, — Васька помолчал и лукаво добавил. — И от вас с Шаовым, кстати, тоже. Вы бы в их присутствии не выражались. А то, ведь, они все слова запоминают, даже если не знают что они значат. А потом, когда узнают и начинают их употреблять, получается несколько забавно. Когда я им предложил пройти за стеклянную ширму и посмотреть голографию, знаете, что они мне сказали?

Вавилов лихорадочно стал перебирать в уме, что же они с Зауром наговорили, пока конвоировали зеленушную троицу. После вскрытия того чуланчика Вавилов на несколько минут вообще забыл как говорить. Потом, правда, вспомнил, но только отборными словами.

— Молчите, товарищ начальник? А я напомню. Это как «хорошо», но только еще лучше.

— Так и сказали?

— Ага. Хором.

Виновато улыбнувшись, Вавилов развел руками, мол, что сделано, то сделано и снова вернулся к стеклянной ширме. Пришельцы по-прежнему сидели каменными истуканами.

— Они не опасны?

— Не, не думаю, — и Васька вошел в отгородку, которая даже не была заперта.

Зеленые, поглощенные спором Сени и Сани, не обратили на программиста ни малейшего внимания. Они не шевельнулись, даже когда он обошел их кругом и, остановившись у крайнего правого — самого маленького, — заглянул тому в лицо и что-то спросил. Не дождавшись ответа, Васька обернулся на начальника, пожал плечами и отвернулся к экрану, досматривать с зеленухами передачу. Немного поколебавшись, Вавилов тоже зашел в отгородку.

Какое-то время он стоял у двери, не решаясь пройти дальше. Между ним и пришельцами как будто образовалась упругая, невидимая преграда. Войти к ним — сродни войти в клетку ко львам. Где они были? Что видели? Как коротали тысячелетия тьмы и молчания? Для человека это немыслимо. Невыносимо даже год провести в каменном мешке, пусть даже с водой и едой. А разум? Чем его можно насытить? Да и можно ли…

Глядя на разнорослых великанов, на их идентичные позы, одинаково сложенные руки, склоненные головы Вавилов все больше убеждался в их тождественности. Троекратная проекция чего-то. Кого-то. Триплекс сознания и тела. Как же это все работает?

Рациональный вопрос несколько взбодрил Вавилова. Он оглядел комнату, выискивая по углам пауков и, не найдя, решительно подошел к самому рослому.

— Уважаемый! — твердо, но не громко обратился он к инородцу. — Вы кто?

Гигант не шелохнулся. Все они сидели как терракотовые статуи, что Вавилов однажды видел в Китае.