Читать интересную книгу "Много жизней, много учителей - Брайен Уайсс"

д-ра Гертруды Шмейдлер, д-ра Фредерика Ленца и д-ра Эдит Фьори. Чем больше я читал, тем больше мне хотелось читать. Мне становилось ясно, что, далее несмотря на то, что я считал себя хорошо образованным относительно всех аспектов ума, мои знания оказались весьма ограниченными. Есть библиотеки, в которых собрано множество таких исследований, и мало кто знает об этом. Большинство этих исследований было проведено, проверено и повторено уважаемыми клиницистами и учеными. Могли ли они все ошибаться или заблуждаться? Свидетельства представлялись чрезвычайно убедительными, но я все же сомневался. Мне было трудно поверить в это.

Мы оба, Катерина и я, каждый по-своему уже находились под сильным впечатлением от сеансов. У Катерины на эмоциональном плане наблюдались улучшения, и я расширил горизонты своего познания. На протяжении многих лет Катерину мучили страхи, и вот она, наконец, почувствовала облегчение. Через реальные воспоминания или просто яркие фантазии, но я нашел способ помочь ей, и теперь я не собирался останавливаться.

На какое-то мгновение я подумал обо всем этом, когда Катерина вошла в транс в начале следующего сеанса. Перед гипнотическим внушением она рассказала сон об игре, в которую играют на старых каменных ступеньках, используя шахматную доску с отверстиями. Этот сон казался ей особенно ярким. Теперь я велел ей отправиться назад и посмотреть, имеет ли этот сон корни в ее предыдущих воплощениях.

«Я вижу ступеньки, ведущие вверх к башне… Обозреваю горы и море. Я мальчик… У меня светлые волосы… странные волосы. Одеяние у меня короткое, коричневое и белое, из шкур животных. Некоторые мужчины находятся на вершине башни, осматривают окрестности… сторожа. Они грязные. Они играют в игру, похожую на шахматы, но это что-то другое. Доска круглая, а не квадратная. Они играют острыми, как кинжал, фишками, которые вставляются в отверстия. Верхние части фишек имеют форму голов животных. Территория Кирустан? Нидерланды… около 1473 года».

Я спросил ее о названии места, где она жила, и о годе. «Я сейчас в морском порту; земля спускается к морю. Там есть крепость… и вода. Я вижу хижину… моя мама готовит в глиняном горшке. Меня зовут Иоган».

Я переместил ее в момент ее смерти. В этот момент нашего сеанса я все еще искал некое травматическое событие, которое могло вызвать или объяснить болезненные симптомы в ее нынешней жизни… Даже если эти ясные визуализации и были ее фантазией — а я не был в этом уверен, — все же то, во что она верила или о чем думала, могло лежать в основе ее симптомов. В конце концов, я видел людей, травмированных — собственными снами. Человек может не помнить, была ли у него в детстве реальная травма или она имела место во сне, однако память об этом преследует его и во взрослой жизни.

Что я еще не до конца оценил, так это то, что устойчивое, изо дня в день повторяющееся действие подспудных влияний, таких, как резкая критика со стороны родителей, могло стать причиной даже большей психологической травмы, чем какое-то одно травматическое событие. Эти разрушающие влияния, поскольку они вплетаются в нашу повседневную жизнь, труднее вспомнить и нейтрализовать. Ребенок, которого постоянно критикуют, может настолько же утратить уверенность и нормальную самооценку, насколько теряет ее человек, который помнит унижение в какой-то один ужасный день. Ребенок, семья которого очень бедна и никогда не имеет достаточно пропитания, в конечном итоге страдает от тех же психологических проблем, что и ребенок, который пережил один серьезный эпизод случайного голода. Я вскоре понял, что ежедневное воздействие негативных сил должно признаваться и оцениваться 6 тем же вниманием, с каким рассматривается единичное, чрезвычайно травматическое событие.

Катерина начала говорить.

«Здесь лодки, похоже на каноэ, ярко раскрашенные. Область Провиденс. У нас оружие, копья, пращи, луки и стрелы… В лодке большие странные весла… все должны грести. Возможно, мы заблудились; темно. Нет огней. Мне страшно. Рядом — другие лодки [очевидно, нападающая сторона]. Меня пугают животные. Мы спим па грязных, вонючих шкурах животных. Мы отбиваемся. У меня смешная обувь, как кули… с завязками на щиколотках… из колеи. [Длинная пауза.] У меня лицо горит от огня. Мои товарищи убивают других, но я нет. Я не хочу убивать. Мой нож у меня в руке».

Внезапно у Катерины в горле что-то забулькало, и она стала задыхаться. Она сказала, что вражеский воин напал на нее сзади и полоснул ножом по горлу. Она увидела лицо своего убийцы. Это был Стюарт. Он выглядел иначе, чем теперь, но она знала, что это он. Иоганн умер в возрасте 21 года.

Затем она увидела себя летающей над своим телом и наблюдающей сцену внизу. Она вознеслась к облакам, озадаченная и растерянная. Вскоре она почувствовала, как ее втягивает в «маленькое, теплое» пространство. Она должна была вот-вот снова родиться.

«Кто-то держит меня, — медленно и мечтательно прошептала Катерина, — кто-то, кто помогал при рождении. Она одета в зеленое платье с белым воротничком. У нее белый чепец с отогнутыми краями. В комнате странные окна… много секций. Здание каменное. У моей матери длинные темные волосы. Она хочет подержать меня. На моей матери странная… ночная рубашка из грубой ткани. Больно, когда прикасаешься к ней. Приятно снова оказаться на солнце и в тепле… Это… это та же самая мать, которая у меня сейчас!»

Во время предыдущего сеанса я просил Катерину внимательно, вблизи рассматривать важных людей, чтобы распознать среди них тех, кто присутствовал в ее нынешней жизни. Согласно большинству исследователей, группы душ склонны воплощаться вместе снова и снова, отрабатывая свою карму (взаимные долги, уроки, которые они должны извлечь) на протяжении многих жизней.

Пытаясь понять эту странную, волнующую драму, неведомую никому в мире, которая разворачивалась у меня на глазах, в моем тихом, чуть освещенном кабинете, я решил проверить эту информацию. Чтобы адекватно оценить чрезвычайно необычный материал, полученный из уст Катерины, я чувствовал необходимость применить научный метод, который я всегда неукоснительно использовал в своих исследованиях в течение последних пятнадцати лет.

В результате сеансов психическая чувствительность Катерины неуклонно возрастала. Ее интуиция относительно людей и событий была верной. Во время гипноза она начала предугадывать мои вопросы еще до того, как я успевал их задать. Многие ее сны оказывались вещими.

Однажды, когда ее навестили родители, отец выразил большое сомнение относительно происходивших с ней изменений. Чтобы доказать ему, что это так, она взяла его на гоночные состязания. Там, у него на глазах она угадывала победителя каждой гонки. Он был поражен. Когда Катерина убедилась, что доказала свою правоту,