Читать интересную книгу "Много жизней, много учителей - Брайен Уайсс"

такие понятия как чувство вины, мученичество, крайнее замешательство — причем, без всякой задней мысли. При этом она редко бывала мрачной, и мы всегда могли положиться на ее любовь и поддержку.

У моего отца была хорошая работа: он был промышленным фотографом, и, хотя еды всегда хватало, денег было очень мало. Мой самый младший брат родился, когда мне было девять. Семья из шести человек размещалась в маленьком садовом домике с двумя спальнями.

Жизнь в этом маленьком домике была беспокойной и шумной, и я искал убежище в книгах. Я без конца читал, прерываясь лишь на игру в бейсбол или баскетбол и другие детские занятия. Я знал, что образование — это способ, при помощи которого я могу вырваться из этого маленького городка, поэтому я всегда был первым или вторым по успеваемости в нашем классе.

К тому времени, когда я уже получал стипендию в Колумбийском университете, я был серьезным, погруженным в науку молодым человеком. Академические достижения давались легко. Я специализировался по химии и закончил учебу с отличием. Я решил стать психиатром, потому что в этой области пересекались мой интерес к науке и восхищение перед функционированием человеческого ума. К тому же, занятие медициной позволяло мне выражать свое сострадание и заботу по отношению к другим людям. Между тем, во время летних каникул, в отеле Кэтскил Маунтин, где я работал помощником официанта, я встретил Кэрол, отдыхавшую там. Мы оба сразу же почувствовали взаимную симпатию и ощущение родства и комфорта. Мы переписывались, встречались, влюбленные друг в друга, и, когда я учился на последнем курсе Колумбийского университета, мы поженились. Она была яркой, прекрасной девушкой. Казалось, все наладилось. Мало кто из молодых людей будет беспокоиться о жизни и смерти или о жизни после смерти, особенно когда дела идут хорошо, и я не был исключением. Я был начинающим ученым и учился думать логически, бесстрастно, доверяя лишь методу «докажите это».

Пребывание в Медицинской школе и Йельском Университете кристаллизовали этот научный метод. Темой моей диссертации была химия мозга и роль нейротрансмиттеров, химических передатчиков в тканях мозга.

Я присоединился к новому поколению биологов-психиатров, которые соединяли традиционные психиатрические теории и техники с новой наукой химии мозга. Я написал много научных статей, читал доклады на местных и национальных конференциях и стал своего рода знатоком в своей области. Я был немного одержимым, настойчивым и непреклонным, но эти особенности были полезны для врачебной практики. Я чувствовал себя вполне готовым лечить любого, кто придет ко мне на прием.

В следующем сеансе гипноза Катерина «стала» Арондой, девушкой, жившей в 1863 году до н. э. Или наоборот: Аронда «стала» Катериной? И снова такой счастливой я ее раньше не видел.

Я опять опасался, что Катерина побоится продолжать сеансы. Но она с готовностью стала готовиться и быстро погрузилась в гипнотическое состояние.

«Я кидаю цветочные гирлянды в воду. Это церемония. У меня светлые волосы, они заплетены. На мне коричневое с золотом платье и сандалии. Кто-то умер, кто-то из Королевского дома… мать. Я служанка в Королевском доме, помогаю в приготовлении пищи. Сейчас мы помещаем тела в соленый раствор на тридцать дней. Они высыхают и определенные части вынимаются. Я чувствую запах, запах тел».

Тут она спонтанно переместилась к другому периоду жизни Аронды, когда в ее обязанности входила посмертная обработка тел.

«В отдельном здании, — продолжала Катерина, — я вижу тела. Мы обертываем их. Душа ушла. Вы берете свое имущество с собой, чтобы быть готовым к следующей, более значительной жизни». Она излагала идеи, близкие древнеегипетской концепции смерти и жизни после смерти, которая отличается от всех наших взглядов и убеждений. В их религии вы могли взять это с собой.

Она вышла из этой жизни и замолчала. Пауза длилась несколько минут, после чего она переместилась, вероятно, в другую древнюю эпоху.

«Я вижу лед, свисающий в пещере… камни…» Она неясно описала темное, убогое место, и теперь ей было явно не по себе. Позднее она описала, какой она увидела себя: «Я была безобразной, грязной и смердящей». Она покинула эту жизнь и перенеслась в другую.

«Тут несколько зданий и повозка с каменными колесами. У меня каштановые волосы, они покрыты тканью. В повозке солома. Я счастлива. Здесь мой отец… Он обнимает меня. Это… это Эдвард [педиатр, настоявший на том, чтобы она встретилась со мной]. Он мой отец. Мы живем в долине с деревьями. Во дворе растут оливковые и фиговые деревья. Люди пишут на бумаге. На них забавные марки, как на письмах. Люди пишут весь день, создавая библиотеку. 1536 г. до н. э. Земля здесь бесплодная. Моего отца зовут Персеус».

Год был не совсем точным, но я был уверен, что она находилась в той самой жизни, о которой она сообщала в сеансе на предыдущей неделе. Я попросил ее, оставаясь в той же жизни, переместиться вперед во времени.

«Мой отец знает вас [Катерина имеет в виду меня.]. Вы оба беседуете об урожае, законе и правительстве. Он говорит, что вы очень умный, и я должна вас слушать». Я переместил ее во времени вперед. «Он [отец] лежит в темной комнате. Он стар и болен. Холодно… Я чувствую пустоту». Она переместилась вперед, к моменту своей смерти. «Теперь я стара и немощна. Здесь муж моей дочери и их дети. Вокруг много людей».

На этот раз ее смерть была спокойной. Она парила. Парила? Мне припомнились исследования доктором Рэймондом Моуди пациентов, имевших околосмертные переживания. Его субъекты только помнили состояние полета, а потом их «втягивало» назад, в их тело. Я читал его книгу несколько лет назад и теперь мысленно отметил себе, что надо ее перечитать. Мне было любопытно, вспомнит ли Катерина что-нибудь еще из того, что было после смерти, но она лишь сказала: «Я просто летаю». Я вернул ее в бодрствующее состояние и завершил сеанс.

Теперь, одержимый ненасытной жаждой ко всем научным публикациям о реинкарнации, я бросился в медицинские библиотеки. Я изучил многочисленные работы доктора медицины Яна Стевенсона, многоуважаемого профессора психиатрии в Университете Вирджинии. Доктор Стевенсон собрал более двух тысяч случаев с детьми, имевших опыт воспоминаний реинкарнационного типа. Многие проявляли способность говорить на иностранных языках, с которыми никогда не сталкивались. Его собрание случаев тщательно подобрано, детально исследовано и поистине замечательно.

Я читал отличный научный обзор Эдгара Митчелла, с большим интересом исследовал данные по экстрасенсорному восприятию, полученные в Университете Дьюка, и сочинения профессора К. Джокесса из Университета Брауна. Также я тщательно проанализировал работы д-ра Мартина Эбона, д-ра Хелен Уамбэч,