- Так сколько же ей лет, той Ленке? Я, честно говоря, и не разглядел ее в потемках-то.
Мироныч, нахмурившись, посмотрел на него:
- Ты, парень, это брось! Она, Ленка эта, обжегшись на молоке, сейчас и на воду дует! А лет ей… не то шестнадцать, не то семнадцать. Не обижай ее, даже не вздумай!
- Мироныч! Ну ты сейчас это о чем? У меня и в мыслях не было… чего-то там… к Ленке. Просто пожалел девчонку, которую эти упыри подначивали. Без всяких мыслей таких!
Он договорился с Миронычем и Яковом, что те возьмут на себя пару его, Ивана, смен, а он – поедет домой и отлежится. Все-таки его каморка пока таковым не была. Нет здесь уюта. И мебель нужно переделывать, хотя той и не много ему нужно, да и вообще… пообжиться.
И вот уже третий день он отлеживается в своей съемной комнате. И если пару дней ему было откровенно хреново – болела голова, подташнивало, да и щеку подергивало, то на третий день он почувствовал явные улучшения. Даже опухоль на физиономии стала спадать. Ну – так ему показалось, когда он разглядывал себя в зеркало, возле умывальника.
По мере спадания головных и прочих болей, ему все сильнее хотелось жрать! А вот щека изнутри еще болела сильно. Ощупывая ее языком, Иван чувствовал немаленький такой рубец, который и есть нормально не давал, да и говорить было… сложно.
Что послужило такому быстрому выздоровлению, Косов не знал. Толи отвар этот, толи на нем просто как на собаке все заживает…
И в который уже раз Иван поблагодарил неизвестно кого, что рядом с ним живет славная женщина Вера! Она пришла утром во вторник, но только ахнула, когда увидела его, такого красивого.
- Это где ж тебя так разукрасили? Кто это… да и за что?
- Пусть не лезут, а то – хуже будет!
Вера развеселилась:
- Кому хуже-то? За девку, поди, подрался?
Ивану пришлось рассказывать.
- Вот хоть и прав ты, по рассказу… Да только, что же до драки все доводить?
- Так получилось… Да и не обошлось бы там без драки! Не за эту девчонку, так за другое мы с этим… козлом сцепились бы!
- Ну… хахаль из тебя сейчас никудышний, давай хоть поухаживаю за тобой.
Она, по просьбе Ивана, взяв у него деньги, сбегала и купила курицу, молоко, свежего хлеба. Курицу она отварила и с бульоном принесла ему.
- Вера! Бульон-то я выпью, а курицу… ты – вон пацанам своим унеси. Все равно мне сейчас жевать… не очень выходит.
Но она все же нарезала мелко часть мяса, сложила его в кастрюльку с бульоном:
- По чуть-чуть ешь. Или бульон пей!
«Все-таки Бычок голову-то мне стряхнул! Вот же – сволота! Если уж так разобраться – никакой Бычок не первый боец на деревне. Да, силушки там – мама не горюй! Но и бойцом его не назовешь. Тупой как валенок, но – сильный! Похоже, что сильным бойцом его считают только пацанва и молодежь. Случись… да вон с тем же Сергеем за Киру биться… вот там бы он вряд ли что мог сделать. Видно, что Серега – парень резкий!».
Только вот – драки за девушек в прежней жизни Елизаров не признавал. Все равно выбирает девушка, а если уж она выбирает по бойцовским качествам… то тут что-то не то. На его взгляд! Получается, что нормального парня, но среднего бойца, она оставит ради матерого мордоворота, пусть он и туп, как пробка? Да… хрен их этих женщин знает!
По мере его выздоровления, то есть, практически уже на третий день, игривость в его отношениях с Верой вернулась. Но, учитывая его состояние… все приходилось делать – медленно и печально.
- Ты, Ваня, извини, но без содрогания я пока на тебя смотреть не могу. Так что… давай выбирать способ, чтобы я не видела твоей мордахи. А лучше… давай я поучусь дальше… ну ты понял?
Она училась, потом Иван не выдерживал и ставил ее на четвереньки! Но все же накал этих отношений был далеко не прежний. И они больше разговаривали.
- Слушай… мне не удобно было спрашивать… А вот как ты так надолго ребятишек одних оставляешь?
Она хмыкнула:
- Как надолго? Часа три… ну может – четыре. Так я и на работу, к вечеру, так же ухожу. Да и ребятишки у меня… Младший-то Петька… Вот же бутуз – просыпается ранним-рано, еще и Андрей на работу не ушел. Потом покормлю их, он повозится часов до девяти-десяти и спать заваливается. И уж до обеда его не разбудишь! Средний же, Колька, тот, конечно, не такой. Но вот старший мой, Василий… Ты знаешь, какой он мужичок растет? Рассудительный такой, домовитый. Он и за братьями присмотрит и порядок в доме поддерживать помогает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- А сколько ему уже?
- Да шесть скоро!
«Это получается… сыночек-то Петровны… Веру обрюхатил – ей еще и семнадцати не было. Тоже - мудак! И потом – шмыг в кусты! Да и Петровна, та еще змея! Как же Вера терпит их по соседству, да и общается еще? Хотя… а что ей остается делать?».
- Слушай… А вот Андрей твой… он ничего не подозревает… ну… про нас?
Вера чуть затихла, положив голову ему на грудь:
- Может что и подозревает… Он, знаешь… ко мне раньше куда как хуже относился. И поколачивал, бывало. И на Васю первое время все шипел. А сейчас… может свыкся, а может, что средний, да младший на него так похожи… Спокойнее он стал. А про тебя… у нас с ним бывала раньше ругань… ну… я его чуть шпыняла, что он со мной… ну – редко. Он мне как-то в сердцах сказал, что, дескать… заведи себе бычка-производителя, да успокойся и не лезь ко мне. Слабоват он в этом, честно говоря…
- Но Андрей-то… он у меня хозяйственный, домовитый. Ему вот – бригадиром предложили! А что – он пьет немного… да редко пьет, можно сказать! И к работе ответственно относится. Вот он и думает… Не хочет отвечать за людей-то.
- А ты, Вера, не думала работу другую найти?
Она помолчала:
- Да мне уж предлагали тут… нянечкой в детский садик идти. Ну я… что-то сомневаюсь. Зарплата там не лучше моей сейчас, а работы – как бы не больше. Да и график там – три дня работаешь полными днями, потом два дня – отдыхаешь! А сейчас я, считай, весь день дома, только вечером на несколько часов ухожу.
- Так… за то и ребятишек можно будет пристроить туда же! И все же работа – почище, и с детьми опять же. А потом, глядишь, в педучилище поступишь… да хоть и заочно! И через пару лет – уже воспитателем будешь! А это уже – не уборщица, согласись?
- Да думала я… и так вроде, как ты говоришь, можно… да привыкла уже. Вечером на три-четыре часа сбегаешь на работу, полы там помоешь – и дома!
Иван уже задумывался о то, что он как-то и привык к Вере. Нет! Не как к жене, конечно! А как к такой… более или менее постоянной подруге. Если брать чисто физиологический аспект их отношений, то она его устраивала полностью. Да, не такая красавица, как Варя или Зина, не говоря уж о…
Но – хорошая и без закидонов, как у тех красоток. И еще он подумал – не Вера ли является причиной, что он все никак не переберется жить в клуб?
- Ну вот смотри, хорошая моя… Осенью мне все равно отсюда съезжать придется. Буду я жить в клубе, там уже и комната мне есть, и договорился с директором. И как же мы с тобой?
Женщина опять замерла:
- А ты… что… и потом хотел со мной…
- Ну а почему же нет-то? Конечно хотел!
Похоже она была ему благодарна за это желание продолжить их отношения, потому как пылко потянулась к нему и попыталась поцеловать, забыв о его «героической» морде.
- Бля! Вера! Ну ты что? – он скорчился, когда она неловко ткнула его в больную часть головы.
- Ой, Ванечка! Извини, хороший мой! Ты знаешь, я так… рада. Ну… что ты… тоже хочешь продолжать, что нравится тебе!
Он почесал больную щеку:
- Ну и вот… представь. Ты будешь работать нянечкой. Как ты там сказала – три через два, так? А эти два, к примеру, скажешь Андрею, что будешь подрабатывать еще где-то, уборщицей – все в дом денег побольше. А сама – будешь приезжать ко мне. А? Как тебе?
- Вань! Так там же – убираться нужно будет. А когда же мы… ну… ты понимаешь?
- Глупая! Да я сам к твоему приезду там порядок наведу! Тебе только зарплату получать, да… в гости ко мне ездить. Как тебе?