Сарвилл обессиленно рухнул на колени.
— Нас прислала Ноэми. Сама она отправилась в Холденфелл. Сейчас закончим здесь, увезем вас и устроим встречу с ней, — проговорил маг.
— Рядом со Спутником я чувствую невиданную мощь, — восклицал эльф, подбежавший следом. — Я сотворил столько огня, сколько раньше мне не удалось бы ни при каких обстоятельствах. А сейчас я даже не чувствую усталости!
Сарвилл глянул на дом, в который последний раз уволокли Риту. Дом был охвачен пожаром, а крыша, как будто ждавшая, когда странник наконец посмотрит в ее сторону, обвалилась, похоронив под собой тех, кто находился внутри. Клубы дыма, золы и пыли поднялись над местом, где днем ранее великодушно приняла Сарвилла верующая девушка.
— Ваш меч, господин Кхолд. — К медведю подбежала молоденькая волшебница и протянула меч.
Ее белокурые волосы торчали из-под капюшона, а совсем юное личико покрылось румянцем то ли от холода то ли от застенчивости.
— Айрик, долго мне еще удерживать дверь церкви? — сказал Тул, когда Жельева положила Зойу перед странником.
— Я готов, — ответил эльф, но отвлекся на Сарвилла, который что-то еле слышно говорил себе под нос.
— Это был не Дастгард, — прошептал странник.
— Что вы имеете в виду, господин? — Айрик наклонился ближе, чтобы расслышать, что говорит Спутник.
Но Сарвилл больше не собирался говорить. По его руке уже разливалась сила меча, отданного ему в дар дриадами.
В одно мгновение клинок распорол брюхо Айрику и показал свое лезвие другим магам, высунувшись из спины убитого. Тул не успел сообразить, что происходит, и Зойа мелькнула у него перед глазами, отделив голову от тела. Молодая белокурая девочка наполненными от страха и цунами синими глазами смотрела на Сарвилла в ожидании приговора, не в силах произнести и слова. Медведь пылающими пожарами смотрел в ответ, а рука, в которой томился меч, легко подрагивала. Синие глаза Жельевы хлопали длинными ресницами, а на самых кончиках копились слезы. Но лицо девушки было непоколебимо — оно было готово достойно встретить смерть, несмотря на юный возраст.
Ее глаза, волосы и хладнокровие напомнили Сарвиллу разных близких ему людей, и, вместо того чтобы поддаться своим эмоциям, он поднял с земли кусок ткани, которая служила Зойе ножнами, и обернул меч.
— Ступай.
— Что? — испуганно произнесла Жельева.
— Уходи. И если я встречу тебя еще раз, не жди пощады.
Чародейка, еще не понимая, что происходит, попятилась назад, развернулась и побежала прочь, скрывшись за хлопьями вновь повалившего с неба снега, в объятьях опустившегося тумана.
Испуганные лица оставшихся в живых крестьян глядели из высоких окон храма. Некоторые из них, уже осмелев от вида крови своих обидчиков, выкрикивали проклятия и угрозы.
— Провались в бездну, маг!
— Будь проклят, странник! Пусть все мертвые вечно жгут твою душу в аду после твоей смерти!
— Убирайся!
— Проваливай!
— Пусть собственные дети съедят твое гнилое сердце!
Видя, что странник не реагирует, жители совсем осмелели и продолжали проклинать его, уже выйдя на улицу и поливая его бранью в паре саженях, но все еще сторонясь, словно запаршивевшего пса. Еще несколько камней прилетело медведю в голову.
Сарвилл, не смотря в сторону деревенских жителей и не произнеся ни слова, подошел к привязанному к забору коню и успокоил его. Как только мерин перестал трясти головой, странник забрался на него и пришпорил, пустив того в галоп.
Глава 13
— Вот такая история, корчмарь. — Сарвилл вытер губы. — И теперь я здесь, на самом севере, ищу чародейку на краю света, которой обязан жизнью и которую люблю.
Бернард встал из-за стола и прошел уже проторенной дорожкой до чулана и обратно. Налил в свою кружку меда так, что полилось через край, и, не дождавшись, пока спиртное успокоится и перестанет раскачиваться из стороны в сторону, все еще переливаясь через край, впился губами и осушил до самого дна.
— Бурлящая бездна, медведь! В эту историю никто не поверит, — громко прошептал он, еще задыхаясь выпитым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну… Ты же поверил.
— А знаешь, те, кого ты пощадил, на всю Неймерию тебе репутацию самого кровавого убийцы создали. Еще ты добраться до Холденфелла не успел, а слухи о тебе уже тут обжиться успели и корни пустить.
Вместо ответа Сарвилл поднял кубок и сделал соответствующий жест, призывающий самого себя выпить.
— Нелегко тебе, должно быть, было до сюда добраться?
— И все же я здесь. И ты меня не прогнал, хоть и в слухи эти так же, как и все остальные, верил.
Корчмарь пожал плечами.
— Ладно, Бернард. Вечер уже наступил. — Странник встал из-за стола и взял вещи. — Спасибо тебе за компанию. Как и обещал, пойду к твоему конунгу спрашивать, чего он хочет и как узнал, что я здесь.
— Береги себя, медведь. — Корчмарь встал следом и протянул руку.
— Бывай, Бернард.
***
— Приветствую, Сарвилл Кхолд.
Конунг сидел на своем троне и гладил по голове небольшого пса с уродливой мордой.
— Вы хотели меня видеть, конунг Искрад? Я здесь. По правде говоря, я и сам направлялся к вам за помощью.
— Правда? А я думал, что странник, сжегший великую Башню Стихий, истребивший весь Совет Тринадцати в Дастгарде, а затем испепеливший небольшую деревеньку под Туурином под названием Столог в сговоре со своими приспешниками, будет осторожнее и не станет бросаться на каждого правителя с просьбами, а, наоборот, притаится и будет остерегаться любого внимания к себе. Ты знаешь, ведь каждый пьяница на Неймерии слыхал о тебе и твоих проступках, а ты вон даже повязку ленишься на глаз надевать.
— Мне терять больше нечего. А если вы думаете, что теперь люди глупы и каждого с повязкой на глазу не принимают за странника, то вы не умнее их.
— Осторожнее, медведь. Я гостеприимен, но нетерпелив.
— Прошу прощения, конунг. Дорога в Амарилиз и вправду далась мне нелегко.
— Я понимаю. У нас с тобой гораздо больше общего, чем ты думаешь. Мою жену сожгли инквизиторы много лет назад. Она была магом Воды.
Странник промолчал, хоть и знал, чего от него в этот самый момент ждут. Однако он уже давно поклялся себе не сочувствовать другим, следуя примеру тех, кто никогда не жалел его.
— А моя дочь пропала без вести, — продолжил конунг. — Именно поэтому я ненавижу всю Дордонию, ее короля и Орден Защитников больше собственных конечностей. А знаешь, они не позволяют мне передвигаться самостоятельно. Ненавидеть что-либо больше этого сложно.
Странник продолжал молчать. Странный пес сопел на весь зал и глядел на Сарвилла двумя большими широко раскрытыми карими глазами.
— Я дам тебе войско, — внезапно уронил конунг. — Двадцать тысяч северян — мужчин, женщин и подростков, способных не только драться, но и завоевывать.
— Но… — ошарашенный нежданным великодушием медведь растерялся.
— Взамен мне нужна голова короля. Рогара Вековечного. Я знаю, что двадцать тысяч недостаточно, чтобы взять Дастгард, но мне также известно, что у тебя есть маги. А войско Холденфелла и войско магов — уже целая армия, способная на многое. Не припрятано ли у тебя еще каких козырей в рукавах?
— Не припрятано. Теперь мне ясно, чего вы хотите, но мне нужно некоторое время, прежде чем я смогу дать ответ. Нужно закончить одно дело. Собственно, надеясь найти ответ, я и оказался в Холденфелле.
— Говори.
— Я ищу чародейку. Я слышал, что она уехала на север, и, раз уж вы узнали обо мне, значит, могли слышать и о ней. Ее зовут…
— Ноэми, — конунг закончил за странника.
Сердце странника быстро заколотилось.
— Ты слышал о ней?
— Она моя дочь.
Медведь с еще большим удивлением посмотрел на мужчину, сидящего на троне.
— Ноэми сейчас на берегу…
— Я вернусь.
Странник не стал дожидаться, что еще скажет конунг, развернулся и быстрым шагом вышел на улицу. Странное сияние в небе освещало улицу, как будто на дворе был еще самый разгар дня, а солнце не зашло, а на самом деле светило откуда-то из-за гор. Вне досягаемости глаз.