Читать интересную книгу Репортаж не для печати - Дмитрий Харитонов

– Неужели он осторожнее лидера ООП Ясира Арафата? – с раздражением пробурчал я. – У которого только в одном из бейрутских кварталов находится с десяток конспиративных квартир?

Ставински усмехнулся и, затянувшись, выпустил изо рта еще одно колечко дыма.

– У Дауда, конечно, нет таких возможностей, как у Арафата. Но он хитер как лиса и всегда начеку.

– В таком случае, господа, – бросил я на прощание, – постарайтесь по своим каналам проинформировать Моссад, что лиса устремится в Эфиопию.

– Не слишком ли жаркий климат для ее меха? – засомневался Ставински. – К тому же, Абу Дауд сильно рискует…

– Рискует, – согласился я. – Но если он сорвет банк в африканском казино и завладеет Ковчегом Завета, то вряд ли использует его в каких-нибудь благотворительных целях.

2

Остановив такси, я поехал к Мишель. Под болтовню словоохотливого водителя-мексиканца, начавшего делиться впечатлениями от недавнего нападения на него обнюхавшихся кокаином подростков, я стал рассматривать фотографии. Их вручил мне капитан Ставински со словами, что я должен повесить снимки в своей спальне и всегда помнить о людях из «Черного сентября».

До тех пор, пока их не поймают…

Если, конечно, они вообще когда-нибудь будут пойманы – то умение, с которым скрывался Абу Дауд, заставляло сильно сомневаться в результативности усилий Моссада, Интерпола и ФБР вместе взятых. Я долго изучал фотографию террориста номер один и пришел к грустному выводу: обычный человек, ничем не привлекающий внимания. Он выглядел совершенно заурядно неброская внешность брюнета среднего роста, с гладко выбритым лицом – фотография была столь высокого качества, что я мог даже увидеть миниатюрный шрам на левой стороне подбородка. У него были серые глаза, смотревшие прямо. Я отметил скучающий и невыразительный взгляд, за которым угадывался резкий взрывной характер.

На другом снимке был запечатлен Абдул Хабаш – крупный сильный человек с квадратной головой, широкой нижней челюстью, некрасивыми редкими зубами и жестким выражением глаз. Фотография была сделана с водительского удостоверения – Абдул Хабаш старательно следил за тем, чтобы его физиономия как можно реже попалала в объектив.

Закончив разглядывать фотографии, я спрятал их в папку.

Мишель была оживлена, словно ребенок, получивший на рождество любимую игрушку.

– Как здорово, что ты приехал, – сказала она с сияющими глазами и обвила мою шею руками. - Я ждала тебя, мой маленький мошенник.

Я мастерски изобразил непонимание.

– Мошенник? Скорее ты хотела сказать «волшебник».

– Ты – волшебник? – смеясь, переспросила Мишель. Я огорченно всплеснул руками.

– Ну, хорошо: колдун.

Мишель с готовностью подхватила:

– Вот это уже гораздо точнее. Хитрый, старый колдун, отлично знающий, какие слова говорить молодым девушкам.

– Что ж, – вздохнул я, – придется оправдывать выданные авансы и призвать на помощь все свое обаяние.

Я привлек Мишель к себе и стал нежно целовать Ее движения были легкими, и мне казалось, что я обнимаю ветер. Мягкий теплый ветер, решивший замереть на мгновение у меня на плече.

– Я не люблю расставаний, – смущенно призналась Мишель – Каждое расставание – словно маленькая смерть.

– Да. дорогая, – отозвался я. – Поэтому, да здравствуют бессмертие и вечная юность!

Я еще крепче обнял ее, и время для нас остановилось.

Когда я проснулся ночью, то увидел, что она, задумавшись, стоит у окна. На ней была только нитка жемчуга. Я смотрел на ее стройные загорелые ноги, изящную фигуру, смуглое лицо и точеную медную головку. Мишель стояла босиком на полу, и я вдруг поймал себя на мысли, что ревную ее даже к лунному свету, заливавшему окно и словно сжимавшему Мишель в своих чувственных объятиях. Я остро ощутил, как дорога мне эта девушка.

– Мишель, – окликнул я ее. Она вздрогнула.

– Что, Стив?

– О чем ты думаешь?

Мишель встряхнула головой, силясь прогнать какие-то мысли

– Как все призрачно, Стив. Я начала бояться включать телевизор. Я чуть не сошла с ума, когда стали показывать то, что случилось возле Кинэйрда.

– Все уже позади, – спокойно сказал я, не чувствуя, впрочем, особой уверенности в своих словах.

– Зачем тебе нужен этот Ковчег? Почему ты так хочешь найти его?

Я приподнялся на локте.

– Понимаешь, дорогая, дело не в том – найду я его или нет. Никто в мире, за исключением нескольких человек, не верит в легенду о Ковчеге Завета. Но мне нравится опровергать скептиков и развенчивать их ветхие догмы, от которых за милю несет нафталином. Я не сам научился этой теории – просто у меня был хороший учитель.

– Кто же? – она наклонила голову набок.

– Тэд Тернер, мой босс. Его теория заключается в том, что не стыдно не найти Ковчега, но стыдно не искать его. Понимаешь? Вся штука заключается в том, чтобы ПЫТАТЬСЯ найти Ковчег. Стараться изо всех сил. Далеко не самые худшие люди на земле устремлялись на край света с единственной целью – доказать самим себе, что они в состоянии достичь невозможного: отыскать реликвию, которую все считали пропавшей. Исчезнувшей навсегда. Они не столько охотились за этим золотым сундуком, сколько бросали вызов Судьбе. Каждый раз, когда кто-нибудь из смельчаков хотя бы на шаг приближался к разгадке последней тайны Библии, то тем самым раздвигал горизонты представлений человечества.

Знаешь, просматривая энциклопедию «Британника», я был поражен, наткнувшись на такое разъяснение заслуг Колумба перед человечеством: «До путешествий знаменитого мореплавателя люди верили, что земля – круглая, что горизонт – это конец земной поверхности, ее последний рубеж».

Мишель легла на постель.

– Но что необычного в этих словах? В древности люди считали землю плоской, как монета.

Я усмехнулся.

– Ты не выслушала меня до конца. Ключ – в следующей фразе. После описания всех предубеждений и ошибок, существовавших до плавания Колумба, в энциклопедии говорилось: «Теперь мы знаем больше».

– Теперь мы знаем больше, – словно эхо, повторила Мишель.

– Можешь проверить сама. – посоветовал я. – Энциклопедия «Британника», издание тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

Она прижалась ко мне всем телом и поцеловала в губы. Затем, спрятав голову у меня на груди, она пробормотала:

– Пожалуй, если ты дашь мне возможность одеться, я отправлюсь в библиотеку.

Я мысленно признал, что пропустил достойный выпад.

– Ты ведь занимался сюжетами на современную тематику, – Мишель нежно потерлась головой о мою грудь и легла повыше, устраиваясь поудобнее. – Я заметила, что ты очень разный, меняешься прямо на глазах. Откуда такой интерес к тому, чтобы копаться в пыли веков?

– А кто может поручиться, что нас не ждет участь уже исчезнувших цивилизаций? – спросил я, поглаживая ее по голове от затылка до лба.

– В самом деле: кто? – тихо засмеялась Мишель, не сводя с меня глаз. – Ты не поручишься, Маклин? Значит – никто.

– Действительно не поручусь, – подтвердил я. – Возможно, когда-нибудь небоскребы Нью-Йорка окажутся покинутыми людьми и обрастут дикими растениями, подобно камбоджийскому городу Ангкор. Знаешь, почему исчез остров Пасхи? Потому, что за несколько веков его жители уничтожили все леса, обрекли животных на вымирание и ввергли жизнь общества в хаос и каннибализм. Наиболее грубым ругательством, которое можно было произнести своему врагу было: «Мясо твоей матери застряло в моих зубах». Островитяне жили абсолютно изолированно от остального мира. Строили свои уникальные каменные статуи исполинских размеров. Но после того, как население острова стало выкорчевывать лес быстрее, чем он мог вновь произрастать, люди остались без веревок и волокон для перемещения статуй. Потом пересохли реки, начался голод.

– Но ведь все это происходило не сразу, – почти жалобно прошептала Мишель.

– Конечно, нет. Гибель приближалась незаметно. Изменения, которые происходили в жизни островитян, трудно было заметить сразу: ведь если расчистить участок леса и засадить его садом, то деревья очень скоро начинают произрастать вновь. Проблема заключалась в том, что темпы уничтожения были выше. Только пожилые люди, вспоминая свое далекое детство, могли заметить разницу. А их дети отказывались верить в сказки, которые рассказывали им взрослые. Остров Пасхи погибал медленной смертью. Той, что угрожает сегодня жителям нашей планеты. Население увеличивается, а источники природных ресурсов столь же стремительно уменьшаются. Что будет, когда истощатся полезные ископаемые, почва и умрут тропические леса?

– Цивилизация исчезнет, – промурлыкала Мишель.

– Поэтому-то и полезно изучать прошлое. Копаться в пыли веков. И искать Ковчег.

Мишель вытянулась в струну, затрепетав от нахлынувшего чувства. Она нагнула голову, и я расстегнул застежку жемчужного ожерелья. Положив его на подушку рядом с разметавшимися волосами Мишель, я некоторое время переводил взгляд с прекрасного украшения на красивую девушку и обратно.