мистером Исайей бизнес. Очень неплохой.
Я опустила руку в карман пиджака Иззи и достала небольшую пластиковую упаковку.
– Вот, возьмите, – протянула я Луису. – Верните деньги.
– Мистер Исайя, приятель, и вы позволяете этой шлюхе так с вами обращаться?
Луис опустил руку во внутренний карман, достал пачку банкнот и, помахав у меня перед носом, спрятал ее в карман брюк.
– Денег захотелось, puta?[38]
Я поморщилась.
– Подавитесь деньгами и заберите свою отраву. Пойдем, Иззи.
Я хлопнула упаковкой по стойке бара и схватила Иззи за руку, которая напряглась, превратившись в каменную.
– Иззи, пойдем.
– Не могу, – всхлипнул он.
Злость и стыд исчезли, уступив место страху.
– Тебе этого не понять. Я не могу.
– Иззи!
Он смел пакет с полированной тиковой стойки и оттолкнул меня так, что я упала на пол. Пролетев мимо меня, он опрометью выскочил из бара.
Луис поднял бокал, будто провозглашая тост, и молча с улыбкой выпил, пока официант ринулся мне на помощь.
Когда Иззи пришел в квартиру, у двери его ждали сумки с одеждой, нотами и запиской оставить ключи.
В воскресенье 20 июля 1969 года корабль «Аполлон-11» совершил посадку на Луну, и я была счастлива. Накануне мне позвонил Иззи. Мы не виделись где-то больше года, но все же ему захотелось со мной увидеться и вместе посмотреть посадку на Луну. Его восторг был заразителен, и я порадовалась, что с ним все в порядке.
Он пришел и часами не отрывался от телевизора, и мы втроем наблюдали серебристую лунную поверхность через скошенное обзорное окошко лунного модуля и вместе с Хьюстоном смотрели посадку «Аполлона».
Потом продолжали следить за взволнованными астронавтами, пока они не открыли люк и Армстронг не спустился по трапу.
Мы напряженно ловили каждое слово Армстронга, когда он совершил этот вроде маленький, но гигантский шаг. Иззи ликовал как ребенок, открывший рождественские подарки. Мы не спали всю ночь, его радостное настроение не иссякало с тех пор, как астронавты вышли на орбиту. Снимки Земли, сделанные с Луны, потрясали. В понедельник в обед «Аполлон» стартовал в космос, и, когда вечером «Орел» состыковался с «Колумбией», мы, усталые и довольные, легли спать.
Проснувшись на следующее утро, я удивилась, что Иззи не в постели и телевизор не включен. Граса еще спала. Я встала, приняла душ и побрела на кухню варить кофе. Я принесла кофе в гостиную и обошла вытянутые ноги Иззи, чтобы поставить поднос.
На мое приветствие он не ответил, но меня это не смутило. Я шагнула назад и неожиданно вскрикнула от боли, наступив на что-то твердое и острое – это оказался брошенный шприц. У меня екнуло сердце. Сморщенную, покрытую рубцами руку Иззи все еще перетягивал жгут. Шприц, доставив смертельный груз, выпал из вытянутой руки.
Глава 20. Накладные ресницы
Нет, ma chère, сегодня они мне не нужны, сегодня я должна выглядеть естественно, согласна? Я так нервничаю, и, хотя хочется выглядеть самым наилучшим образом, даже безупречно красивые женщины понимают, что в состязаниях за красоту грация и возраст идут рука об руку. Когда мне было чуть за тридцать, я еще прикрепляла этих маленьких паучков к глазам, но потом перестала: уж слишком театрально они оттеняют глаза. Ну да, согласна, весь мир – театр, но нужно отдавать себе отчет, что театр театру рознь, как и публика, и играть нужно соответственно. И уж совершенно ни к чему наносить один и тот же макияж на новогодний вечер в Лос-Анджелесе и воскресный обед в каком-нибудь особняке на Лонг-Айленде. Для успеха в обществе не мешает разбираться в неписаных законах макияжа, не говоря уже об одежде.
Только подумай, ma chère: кто ввел в моду эти трепещущие черные ресницы? Да, точно: звезды немого кино, такие как Луиза Брукс. Они же слов не произносили, а мы должны были как-то понять их чувства, так что им приходилось «говорить» глазами. Я уже давно догадалась, что мужчины часто женщин не слышат, но видят хорошо и отзываются на визуальный язык.
Вот посмотри, если я оттеню глаза этими длинными черными ресницами, как бы неестественно они ни смотрелись, любой мужчина поймет намек.
Но и тут свои недостатки: с накладными ресницами мы выглядим по-детски невинными. Мне кажется, поэтому они вновь стали популярными в шестидесятых наряду с цветами. Но носили их не босые хиппи, одетые в юбки макси, с обнаженной талией, а модницы в мини, как я.
После смерти Иззи я пошла в салон Vidal Sassoon и попросила сделать мне короткую стрижку и окрасить волосы в темный шатен, и холодным пронизывающим взглядом стала похожа на Мэри Куант. Я накладывала на веки темные тени с подводкой, маскируя серые круги от бессонных ночей. Приглашение «включайся, настройся и выпадай» мне надоело.
Хиппи с их многообещающей любовью, призывами к миру и наркоманией казались наивными и глупыми. Я стала серьезнее, носила костюмы с мини-юбками с отчетливыми геометрическими рисунками ярких цветов. Это был мой новый образ. Я заявляла миру и себе тоже, что с легкомыслием покончено, в частности с любовью.
Хотя я и не встречалась с Иззи целый год перед тем, как он умер, все равно чувствовала себя абсолютно опустошенной.
В последнюю ночь он был так оживлен, так взволнован высоким уровнем прогресса, который позволил отправить человека аж на Луну, что я уснула счастливой, надеясь, что он снова станет прежним, человеком, спасшим меня от горя лирической, страстной музыкой.
Я потеряла всех своих любимых: Томаса, Лорина, Шарля и теперь Иззи. После его смерти меня трогала лишь одна музыка – звук кассового аппарата.
Проведя тщательный анализ своего бизнеса, я поняла, что на плаву меня держали только независимость и работоспособность. Я жила в Америке, ma chère, в стране неограниченных возможностей, и спасти меня могли тяжкий труд, расширение дела и воплощение «американской мечты». Этим и занялась. Окунувшись с головой в работу, увеличила количество торговых точек, разбросанных по штатам, и расширила площади. Однако поглотить можно лишь ту площадь, что имеется, дальше не прыгнешь. «Нейман Маркус», «Бергдорф Гудман», «Сакс», «Лорд энд Тейлор», «Блумингдейл» – все торговые центры продавали одежду дома моды Дюмаре, ювелирные изделия и косметику Beija Flor. Я объездила все крупные города и заключала сделки на приоритетные продажи в лучших торговых центрах, но слышала одно и то же снова и снова: нужно, чтобы имя было у всех на слуху. Экспериментальный магазин во Флориде продавал больше, чем я надеялась, но я убедилась, что моя торговля заглохнет, если я не