Ждать он будет… Да пусть ждет! Как бы ни была заманчива мелькнувшая картина… Это не мое. Не для меня. Это…
Шанс выжить.
Оставить ни с чем Канро-шана. И Йонто — со связавшей его на всю жизнь клятвой. Очень сильно сомневаюсь, что Таныл позволит забрать из дворца моего стража. Даже если я попрошу… Особенно если я попрошу.
Нет, такие шансы мне не нужны.
Проблем добавило еще и то, что из покоев меня выпускать запретили. Выяснилось это, когда я, поздним вечером вернувшись от лекаря, переоделась и вознамерилась навестить Вэйнару. Куда там… Хоть в окно вылезай, право слово! И вылезла бы, не будь под ним охраны, душевно посоветовавшей плотнее закрыть створки.
Вэйнара пришла сама, благо насчет того, чтобы не пускать гостей, распоряжений не имелось. На шэти был темно-синий, расшитый драгоценными камнями плащ с капюшоном, который она откинула, лишь оказавшись в комнате. Убедившись, что мы одни, Вэйнара сняла плащ и протянула мне.
— Йонто от меня сбежал, — пожаловалась она. — К лекарю он не обратится, дурная гордость не позволит. А ты…
— Я пойду! — выпалила я, схватила плащ и набросила на себя.
Кто разберет, та же женщина вышла из покоев или совсем другая?
— За мной не следят, а потому внимания ты не привлечешь, — сказала Вэйнара, застегивая мелкие пуговки и поправляя глубокий капюшон. — Но утром я должна увидеться с Канро, так что…
— Я вернусь раньше, — пообещала я.
— Не торопись, — покачала головой шэти. — Не бросай его… сейчас. Может, хотя бы с тобой он поговорит… — Она закусила губу, нерешительно замялась. — Анна… Если я о многом прошу…
— Нет! — перебила я. — Нет, все в порядке.
— Спасибо, — слабо улыбнулась Вэйнара, хотя это я должна была благодарить ее за возможность погонять кое-чьих неоправданно разжиревших тараканов.
Шэти оказалась права: никто даже не попытался меня остановить, когда я покинула дворец. Плащ надежно прятал не только мое лицо, но и сумку с лекарствами, которую я крепко прижимала к себе. Делая вид, что неспешно прогуливаюсь по саду, я подобралась к отведенным стражам помещениям. Йонто, как старшему эраниру, достался отдельный, пусть и крошечный, домик. Напротив располагался точно такой же, судя по светящимся окошкам, не пустующий. Значит, нормально войти не получится — мало ли кто заметит. Мало ли кто узнает…
Позади домика шелестел резными листочками высокий кустарник, защищающий от посторонних взглядов. Под темным окошком, до которого я вряд ли бы допрыгнула, удачно росло дерево.
Наверное, есть в здешнем воздухе что-то такое… сумасшествию способствующее. Раньше я вела себя куда приличнее, да.
Я сняла и аккуратно сложила на травке плащ, избавилась от верхнего платья, оставшись в брюках и тонкой вышитой тунике. Да здравствует свобода движений! Перекинув через голову ремень сумки, с замиранием сердца подошла вплотную к стене. Окно открыто, и это хорошо. И вообще, всего лишь первый этаж… Правда, этажи тут высоченные, с нашими не сравнить. Зато ветви у дерева толстые, крепкие и до самой нижней дотянуться не проблема. А там только и надо, что перебраться на следующую и уже по ней переползти к окну… Такое даже я осилю. При очень, очень сильном желании.
И каким-то чудом я действительно справилась. Неизящно перевалилась через подоконник, рухнула на колени и поперхнулась облегченным вздохом, когда в непосредственной близости от моей шеи сверкнул клинок.
Я зажмурилась. Раздался звон, невнятное ругательство, и в комнате стало светло. Рискнув приоткрыть глаза, я виновато посмотрела на бледного Йонто, перевела взгляд на валявшийся на полу меч…
Незваных гостей тут явно не любят.
— Ана… Что ты делаешь?! — выдохнул он, убедившись, что я очень даже настоящая, а не воплощение ночного кошмара.
— Порочу твою репутацию, — нервно усмехнулась я, вставая. — Подозреваю, по меркам Эйторры это крайне неприлично…
— Где твоя одежда?! — разглядел Йонто мой вызывающий для местных нравов вид.
— В кустах. — Я прижала сумку к груди и внезапно почувствовала себя… неодетой, ага. — Знаешь ли, во всех этих тряпках очень неудобно лазить по чужим окнам…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты в своем уме?! — простонал он, а в следующую секунду на мои плечи опустилось покрывало. Йонто закрыл окно, задернул плотную штору и укоризненно воззрился на меня.
— Уже не уверена, — призналась я, избавившись от сумки и послушно закутавшись в мягкую ткань. — Вчера выдался поистине чудесный день. Сначала меня пытались отравить, потом на моих глазах осушили человека, потом нас хотели сожрать жуткие монстры и порубить на кусочки какие-то психи… А в завершение ты чуть не умер. Как думаешь, реально ли не сойти с ума в таких условиях? Кстати, ты шатаешься. И руки у тебя дрожат. И какого лешего ты сбежал?
— Какого… кого? — растерялся Йонто, отступая под моим натиском к низкой кровати.
— Того. — Я легко толкнула его в грудь, вынуждая сесть. — Если ты думал, что я оставлю тебя в покое…
— Ана… Тебе не стоило приходить, — помрачнел он. — Ты…
— Жива и совершенно здорова, — заверила я, примостившись рядом, накрыв его ладони своими и не позволив ему отдернуть руки. Знаю я, что у него в голове. Как бы еще все лишнее вытряхнуть…
— Я видел, что тебя ранили. Я…
Точно, угадала. Надумал, накрутил себя, теперь мучается.
— Йонто… Я взрослая. И сама несу за себя ответственность. Ты не виноват.
— Я не смог защитить тебя, — пробормотал он.
— Ты сделал все, чтобы я выжила. И я выжила. Смотри, я здесь, с тобой. Живая. Видишь? Благодаря тебе. Всегда — благодаря тебе. Без тебя меня в первую же ночь слопал бы чентоль. Хотя это было бы к лучшему. Ты бы никогда об этом не узнал, не взвалил на себя груз ответственности и сейчас не убивался из-за ерунды…
— Ана!
— Слишком много болтаю, да? Прости. И позволь взглянуть на рану. Нужно сменить повязку.
— Нет, — мягко, но решительно отвел мои руки он.
— Дело в ийтале? — прямо спросила я. — Если да, то я все знаю. Не дергайся, пожалуйста, бежать некуда. И поздно. И вообще…
Йонто все-таки встал. Отошел к стене, прижался к ней лбом…
Я тоже поднялась. Потопталась в нерешительности, едва не запуталась в покрывале. Сбросила его — вот же глупости, а! И позвала, словно окаменевшего упрямца:
— Йон!..
Я же могу? Могу так тебя называть? Ты позволишь? Дашь мне это право?
— Да? — откликнулся он после целой вечности молчания, и у меня словно гора с плеч упала.
Однако со стеной расставаться Йонто не спешил. Как бы возле нее и не прилег… Пришлось практически за руку отвести к кровати. А потом уже спросить…
— Почему не рассказал?
На ответ особо не надеялась, но случилось чудо.
— Сначала я тебя совсем не знал. А потом… потом боялся потерять.
На меня он не смотрел. Отвернулся, стиснув руки.
Не самый приятный разговор, понимаю. Но нужный. Нам обоим.
— Дила. Она знала, кто ты. — Это был не вопрос. Утверждение.
— Она увидела ийталь… И я не стал скрывать. Тогда я думал, что… А, не важно. В то, что я не преступник, она не поверила.
— И ты решил, что я тоже не поверю?
Йонто упрямо сверлил взглядом стену. Я легко коснулась его щеки и улыбнулась.
Все хорошо. Я рядом. И…
— Мне все равно, в какой узор складывается твой ийталь. Я знаю тебя. Этого достаточно.
— Зря я так решил, — вздохнул Йонто. — Ты слишком доверчива. Доверяешь там, где стоило бы поостеречься. Считается, что подобные мне опасны. Что остатки силы способны пробудиться и свести с ума. Я мог причинить тебе вред…
— Дурной ты, — хмыкнула я и, не удержавшись, взъерошила его волосы. — Да, дури в тебе много… А вот зла нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Дури и в тебе хватает, — вернул комплимент Йонто, и я заметила, что он расслабился. Ушла из взгляда затравленная настороженность, а из тела — болезненная напряженность. Будто к удару готовился, право слово…
— Ну так… Подобное тянется к подобному. Хотя это и нехорошо. Кто-то же должен быть взрослым и рассудительным. — Я вздохнула, будто и впрямь ощутив груз свалившейся на меня рассудительности, и строго добавила: — Раздевайся. И не волнуйся, обещаю вести себя прилично.