«Спасибо», — сказала она мне позже, очищая свою морду и лапы о мокрую траву. Я на это времени не тратил, уже начинало моросить, и в скором времени нам придется переплывать реку по дороге домой. Я смогу почиститься как следует.
— Было не так уж плохо думать по-твоему.
— Пожалуйста.
Сэт уже еле волочился, когда мы добрались до периметра. Я отправил его поспать, мы с Леей взялись за патрулирование. Сознание Сэта отключилось буквально через несколько секунд.
— Ты вернешься к кровопийцам? — спросила Леа.
— Может быть.
— Тебе тяжело находиться там и тяжело быть далеко. Я понимаю, что ты чувствуешь.
— Знаешь, Леа, тебе надо подумать немного о будущем, о том, чего ты действительно хочешь. Моя голова точно не будет самым счастливым местом на земле. И тебе придется страдать вместе со мной.
Она подумала, как бы мне ответить.
— Ух-ты, звучит ужасно. Но, честно, мне будет гораздо проще сталкиваться с твоей болью, чем испытывать мою.
Довольно честно.
— Я знаю, как паршиво будет тебе, Джейкоб. Я понимаю это гораздо лучше, чем ты думаешь. Она мне не нравится, но…она твой Сэм. Она все, что ты хочешь и все, что ты не можешь получить.
Я не смог ответить.
— Я знаю, так хуже для тебя. В конце концов, Сэм счастлив. Он жив и у него все в порядке. Я люблю его достаточно сильно, чтобы желать этого, — она вздохнула, — Я просто не хочу мотаться рядом и видеть все это.
— Надо ли нам говорить об этом?
— Думаю, надо. Потому что я хочу, чтобы ты знал, я не сделаю все еще хуже. Черт возьми, может, я даже помогу тебе. Знаешь ли, я не родилась бесчувственной стервой. Я привыкла быть довольно милой, между прочим.
— Моя память не простирается так далеко.
Мы одновременно рассмеялись.
— Мне очень жаль, Джейкоб. Мне очень жаль, что тебе больно. Мне очень жаль, что все становится только хуже.
— Спасибо, Леа.
Она думала обо всех этих болезненных вещах, об этих черных картинках в моей голове, пока я пытался отключиться от неё без особого успеха. Она могла смотреть на все это отстраненно, в перспективе, и я должен признать, что это помогало. Я мог представить, что может быть я смогу ко всему этому относится также, через несколько лет.
Она думала о забавной стороне всех тех раздражающих моментов при общении с вампирами. Ей нравились мои перепалки с Розали, она хихикала и предлагала еще варианты того, как можно подколоть блондинку. Но тут же её мысли стали серьезными, она вдруг задумалась о выражении лица Розали, которое меня пугало.
— Ты знаешь, что ненормально? — спросила она.
— Ну, практически все сейчас ненормально. Ты о чем именно?
— Блондинистая вампирша, которую ты так ненавидишь — я очень хорошо её понимаю.
На секунду я подумал, что она решила подшутить надо мной в такой идиотской манере. А потом, когда я понял, что она серьезна, вырвавшийся гнев было просто невозможно удержать. Ей очень повезло, что для наблюдения мы разбегаемся на большое расстояние, расстояние, не позволяющее её цапнуть.
— Тихо! Дай объяснить!
— Не хочу слушать! Я уже близко!
— Уймись! Уймись! — умоляла она, пока я пытался успокоиться и остановиться, — Ну же, Джейк!
— Леа, это был далеко не самый лучший способ убедить меня, что я захочу проводить с тобой много времени в будущем.
— Блин, что за реакция! Ты даже не представляешь, о чем я говорю.
— Ну-у-у, и о чем же ты говоришь?
И вдруг она тут же стала той самой Леа, измученной болью, — Я говорю о том, каково это быть тупиковой генетической ветвью, Джейкоб.
Острые, как осколки, её слова заставили меня заколебаться. Я не ожидал, что мой гнев так быстро сдуется.
— Я не понимаю.
— Ты поймешь. Если перестанешь думать, как все остальные. Если мои женские проблемы, — она произнесла эти слова саркастически, — не заставят тебя рвануть в кусты, как это делают все тупоголовые самцы, то ты сможешь обратить внимание на то, что я говорю.
— Ой.
Да, никто из нас не думал о ней в этом плане. Кто бы стал? Конечно, я помнил панику Леи в тот первый месяц, когда она только присоединилась к стае, и я помнил свое желание свалить подальше как и все остальные. Потому что она не могла быть беременной — ну, за исключением какой-нибудь религиозной фигни вроде непорочного зачатия. Она не была ни с кем кроме Сэма. И потом когда недели шли за неделями и ничего, абсолютно ничего не происходило ни в ту, ни в другую сторону, она поняла, что её тело больше не следует привычному циклу. Ужас — что же это с ней такое? Неужели её тело изменилось из-за того, что она стала оборотнем? Или она стала оборотнем потому что с ней что-то не так? Единственный оборотень женского пола за всю историю их существования. Случилось ли это потому, что она не была настолько девушкой, насколько должна быть? Никто из нас не хотел связываться с этими её переживаниями. На самом деле, мы просто не могли сопереживать.
— Знаешь, почему, как думает Сэм, происходит запечатление? — подумала она уже спокойнее.
— Конечно. Чтобы продолжить линию.
— Верно. Чтобы наплодить много маленьких вервольфиков. Выживание вида, передача генов. Ты запечатляешься с человеком, который максимально подходит для продолжения рода оборотней.
Я ждал, пока она соберется, чтобы досказать мне свою мысль.
— Если бы я была хороша для этого, Сэм был бы запечатлен со мной.
Её боль была настолько велика, что я не смог перешагнуть через неё.
— Но я не подхожу. Что-то не так со мной. Я не могу передать гены сама по себе, не смотря на то, что являюсь потомком такой же уникальной ветви. Итак, я стала выродком — волчицей — негодной ни на что больше. Я — тупиковая ветвь, и мы все знаем это.
— Нет, не все, — не согласился я с ней, — это только теория Сэма. Мы не знаем из-за чего происходит запечатление. Билли думает, что причина не в этом, есть что-то еще.
— Я знаю, я знаю. Он думает, что мы запечатляемся, чтобы вырастить более сильных волков. Потому что и ты, и Сэм просто огромные монстры, гораздо крупнее ваших отцов. Но в любом случае, я не кандидат. Я…у меня климакс. Мне 20 лет и у меня климакс.
Ох, как же не хотел я этого разговора.
— Ты не знаешь этого, Леа. Это просто из-за того, что мы не взрослеем, не меняемся в обычном смысле. Когда ты перестанешь перекидываться и снова станешь человеком, ты начнешь становиться старше. И все твои…и все станет нормально как раньше.
— Да, я могу так думать, только никто не будет запечатлен со мной, никому не нужна моя впечатляющая родословная. Знаешь, — добавила она задумчиво, — если бы не было тебя, у Сэта были бы все шансы, благодаря его крови, стать вожаком. Конечно, никто не берет в расчет меня…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});