— Хорошо, даже думать о ней не смей. — жестко отрезал я, громко ставя стакан. На что Марко удивленно на меня воззрился.
— Я тебя понимаю… — медленно проговорил он, перекатывая по стойке стакан из ладони в ладонь.
— Надеюсь, что нет, иначе ничего хорошего из этого не выйдет. — угроза просквозила в моем голосе, и я закусил глоток скотча долькой лимона, посчитав, что начинаю поддаваться крепости градуса.
— Никогда не думал, что между нами встанет женщина. — Марко гипнотизировал трещину в деревянной столешнице, точно осмысливал каждое мое и свое слово.
— Она и не встала. — смешок вырвался сам собой. Собственные чувства меня забавляли и убивали. Похоже Стихии решили проучить меня за бессердечие, включив этот орган на полную. — Легла — усмехнулся я, — в купе.
— Все настолько плохо? — по-настоящему встревоженно посмотрел он на меня.
— Нормально все. — резковато оборвал его участливость. — Просто внезапно обнаружил у себя в груди сердце. — как-то поэтично вышло и я, допив стакан, бахнул его на стойку, отправляясь в каюту. Хватит на сегодня признаний.
Айрис Вайос
На следующее утро я стояла у прилавка впервые слыша, как мастер повысил голос на братьев. Лишь на мгновение, а потом все стихло. И меня попросили зайти.
— Проходи, Айрис. — проговорил Ворн, пропуская меня в кабинет, где на стуле возле рабочего стола с кучей аккуратно сложенных эскизов сидел Торренс младший, а у окна, скрестив руки на груди стоял старший. И если Марко выглядел виноватым и взволнованным, то по лицу Каира было трудно сказать однозначно, что он чувствует. Возможно, что он был мрачен. Пришлось усесться на потертый кожаный диван, чтобы как-то сбалансировать расстановку в комнате. Лицо Ворна было спокойным, но по атмосфере можно было понять, что он несколько разочарован. Мягко говоря. Похоже я узнала, то, что узнавать не должна была. Хотя догадки, конечно, у меня имелись.
— Что ж, сделанного не воротишь. — начал Ворн, продолжая стоять, заведя руки за спину, — Думаю, рано или поздно ты бы все равно узнала
— Джиа не будет? — внезапно прервал его Марко.
— Она сейчас занята. — ответил Ворн, не удовольственно поджав губы. В комнате воцарилась пауза, а затем Грам приложил руку к стене и фальш панель отъехала в сторону.
— Пойдем со мной. — бросил он, уже спускаясь в лабораторию, в которой я уже была частым гостем.
— Что ты видишь? — спросил он меня, когда мы спустились, явно желая услышать какие-то мои доводы из всего того, что я уже знала.
Лаборатория за последние сутки не изменилась, поэтому я пожала плечами.
— Я бы сказала, что это подозрительно, но то, как вы ведете дела, есть ли лицензия или нет — дело ваше. — старалась подбирать слова честно, но, чтобы не задеть чувства мастера. — А одежда и оружие — да мало ли — прихоть каждого, что коллекционировать.
Ворн тихо выдохнул, но жест мною был отмечен. Из стеллажа он достал какие-то газетные вырезки и книгу в кожаном переплете без опознавательных знаков.
— Мне бы не хотелось, чтобы тебя это все интересовало. Но видимо от судьбы не уйдешь, — проговорил он, положив все это на стол. А мой уровень любопытства и интереса просто мерцал красным пламенем. Вот что он делает⁈ Только разжигает еще больше! В статьях мелькали заголовки про внезапно вскрывшиеся улики на тех или иных чиновников, ограбления и другие криминальные темы.
— Ты что-нибудь знаешь про других альм? — спросил он меня. И я задумалась. Открыто мы никогда эту тему не обсуждали, ограничиваясь лишь поставленной задачей в трансе. Это была большая работа, потому что психических сил тратилось большое количество несмотря на то, что я просто лежала и не шевелилась. Потом я выполняла комплексы упражнений и делала пробежку. А перед работой блаженно отдыхала, набираясь сил, гуляя в лесу или завтракая по дороге в лавку, не смея надоедать мастеру больше.
— Немного. Лишь то, что рассказывала мне бабушка. Я как-то говорила вам. Но к чему вы это? — недоумевала я и все больше запутывалась.
— Больше двадцати лет назад монастырь, в котором я был молодым преподавателем сожгли по причине политических междоусобиц. Многие тогда посчитали это концом пути. Но некоторые все же не сломились и продолжили учение, уйдя глубоко в леса. Как ты понимаешь, мои коллеги были альмами.
Я присела на стул, завороженно слушая запретную историю из уст мастера. А внутри разгоралось целое солнце от осознания, что те, кто близки моей природе жили и учили других. А, может, и сейчас живут. Как Ворн, например.
— Многих тогда списала судьба, но горстка все же осталась. Мои коллеги создали организацию по вербовке своих людей в органах власти, чтобы как-то смягчить то безобразие, которое принимается за «взвешенные политические решения». Многим альмам это сохранило жизнь. Я не спешил участвовать в реформаторских группах, так как в ту ночь на моих руках оказались дети. — мастер кинул взгляд на лестницу, и я поняла, что это были Марко и Каир. — Судьба повела меня немного по-другому пути, но свое влияние при императоре я имел, как бы высокопарно это ни звучало. Все же титул дает не только обязанности, но и права. В силу монастырской жизни эта глава жизни была, так сказать, за полями основной истории. Но, когда монастырь «Трех драконов» был разрушен, мы остались без официального прикрытия и статуса. Пришлось возвращаться к мирской жизни вновь. Вижу, тебе интересно. — прервался он, ловя мои завороженный взгляд.
— Еще бы. — хмыкнула я, подпирая подбородок кулачками, нисколько не стесняясь своего открытого интереса.
— Что тебе сказал Каир? — отвлекся он от истории.
Я вспомнила эпизод в гостинице, и его слова:
— Что он вор. — почему-то из моих уст это прозвучало не уверенно, хотя я видела взлом и собственно, саму кражу.
— Это правда, но лишь от части. Мы помогаем, Айрис, людям, которые нуждаются. А тех, кто наживает состояние обманом заставляем делиться. Не могу сказать, что это благочестиво от начала и до конца. Обман есть обман, но, как ты понимаешь все в этом мире относительно. И волей не волей, когда имеешь дело с политикой, то высвечиваются разные ситуации. Мне бы не хотелось, чтобы ты вообще что-то знала или интересовалась этим.
— У Каира тоже есть дар?
— Магический да, но он не альм как и Марко, если ты об этом.
Я помолчала, цепляясь взглядом за книжный стеллаж.
— Знаете, мне помог один… в Ассаме. Он служил в стражьем участке. И еще… Он был не человеком.
— Хм. — Грам почему-то улыбнулся и в его глазах я увидела понимание. Как раз именно его-то мне и не хватало.
— Он сказал, что своих не сдают. Кто он?
— Что ты видела?
— Я… — мои глаза начали скользить по поверхности столешницы, точно там я могла найти ответ. — Его лицо стало звериным. Это вышло случайно. Думала, мне прибредилось. Ведь перевертыши — миф?
— Миф да не миф. Он альм и это нечто другое. У нас тоже есть кланы, Айрис. Есть те, кто способны обращаться в медведя или волка, кто-то в птиц. У нас много талантов. Не всеми можно воспользоваться в срединном мире. Но ты должна знать, что не все альмы дружелюбно настроены к людской расе. Не трудно догадаться почему.
В голове роились мысли. Слова мастера воодушевляли. И я спросила:
— Как считаете, нас много?
— Думаю, уместнее будет сказать достаточно. Но правительство так не считает, загоняя на рудники неудачно подвернувшихся или не слишком расторопных шаманов. В любом случае, сейчас мы в том положение, когда вынуждены прятаться. Надеюсь, когда-нибудь это изменится. Вот уж где мифами история полнится. — произнес он то, что я и сама понимала. Возможно, альмы и были опасны ввиду не под контрольной власти силы, но в большинстве своем такие как мы шли Белой дорогой.
— Да… мне тоже. Знаете, я бы хотела помочь.
— Айрис… — многозначительно произнес мастер.
— Я никому не скажу, вы ведь знаете. Просто не вижу возможным остаться безучастной. — выпалила прежде, чем он продолжит.