— Возьми себя в руки! Посмотри перед собой….
Я очнулась, посмотрела на золотистый песок, который из огромного питона превратился в маленькую юркую змейку. Змейка быстро поползла к противоположной стене, и …просочилась сквозь нее. Как бы мне хотелось сделать то же самое! От отчаяния я прильнула к стене, и вдруг услышала голос:
— Вероника?
— Вы…Это Вы! Как вы? Где мы? Вы знаете? — я заплакала.
— Рэм… — простонала Дарина.
— Живой! Дарина, Рем жив! Ричард наплевал на всю дипломатию — и вытащил его.
— Слава стихиям! Слава…. - теперь плакала и она.
— Все обошлось.
— Дассары… Их магия высасывает мою. Они…мстят. Когда-то именно чкори победили их. И если бы я не была полукровкой — смогла бы противостоять. Такое чувство, будто тебя пришпилили булавкой крепко, но только с одной стороны. Они знают, и изматывают физически. Не дают ни есть, ни пить… Почти. Но не убивают. Я нужна им. Живой.
Я вздрогнула.
— Зачем?
— Лучше вам не знать… Добро пожаловать в мой замок, Вероника. К сожалению, — в голосе Дарины послышалась грустная улыбка, — я принимаю вас не так, как мне бы хотелось принимать спасительницу моего сына.
— Сколько тут еще народу, вы не знаете? — маленькая горстка золотого песка осталась в трещине стены. Я соскребла его в ладонь и изо всех сил сжала в кулаке….
— Мой придворный маг. Они держат Гирра в магическом сне. Боятся. Еще какой-то граф, из имперских. Напал на них в моем замке.
— Граф Троубридж, — выдохнула я. — И он здесь.
— Его принесли сильно израненным. Он не говорит. Только стонет. Я пытаюсь ему помочь, но…Слишком слаба.
— Он пытался освободить свою дочь…Глупец…
— Что пытался освободить?
— Нет, — скривилась я. — Что не обратился за помощью.
— Тогда не только он глупец… В этом подвале сидит еще один, — горько сказала герцогиня.
— Дарина, у вас не было его возможностей. Он — ученик Ричарда!
— Перед самым нападением — я что-то почувствовала… Нежданное, тревожное… И вроде бы все было в порядке. Я вернула престол, сделала это сама… Подданные ликуют. Я расслабилась. Но Рэм тоже что-то чувствовал. Он предложил мне обратиться за помощью с командующему Тигверду. Неофициально. Никаких обязательств. Никаких уступок. В частном порядке.
— И что вы?
— Я отказалась.
— Почему?! Ну почему… — я сползла на пол по стене, обхватила руками колени.
— Гордыня. И я за нее наказана.
Я ничего не сказала в ответ. Думаю, все, что можно — герцогиня Реймская уже себе высказала. Я только спросила:
— А сейчас? Что вы думаете сейчас?
— Что можно было победить. И не подвергать опасности сына.
— Кинжал Ричарда. Он зачарован, и от дассаров в том числе. Это фамильное оружие времен той войны…
— Вероника, как вы здесь оказались?
— Если постараться, то захватить можно кого угодно. Император, опасаясь за мою безопасность, приказал запереть нас всех. Всех, кого можно было посчитать близкими ему людьми. Мне, как видите, это не очень помогло. С третьего или четвертого раза у дассаров получилось. Только я не понимаю, зачем я им?
— Шантаж?
— Дарина, это же имперцы. И речь идет о безопасности и целостности страны. И Фредерик, и Ричард — в этом я не сомневаюсь — уничтожат всех, кто принимал участие в моем похищении. Но на переговоры не пойдут. Это знают дассары, которые пытаются окопаться в этом мире. Это знают имперские заговорщики, которые им помогают. Это знаете вы, и это знаю я.
— Значит, ловушка.
— Скорее всего, — согласилась я. — Женщина, за которую пойдут убивать и Император, и его старший сын — лучшая приманка… Есть, конечно, еще и Брэндон. Но с наследником может не так повезти, как со мной. Он маг такого уровня, что можно и попасть под раздачу — мы рассуждали, раскладывали сложившуюся ситуацию с разных сторон. Это помогало. Помогало не сойти с ума…
— Молодой граф — маг какой стихии? — раздался неожиданный вопрос.
— Троубридж? Водной.
— Так… Моя стихия — земля.
— Так же, как у Рэма? — я услышала тихий звук, и поняла, что герцогиня…Смеется?
— Рем — мой сын…У него не может быть другой стихии.
Я разжала пальцы — маленький золотой смерч вился над центром ладони. Было тепло и немного щекотно. Я снова сжала песчинки и прижала к себе. Герцогиня продолжала. Казалось, она уже говорила сама с собой:
— Мой придворный маг, которому почему-то оставили жизнь, хотя он, как пленник, весьма и весьма неудобен — воздушник. Если предположить, что они захватят четвертого пленника — мага огня, то получается совсем уж невеселая картина.
— Почему?
— Маги четырех стихий нужны им для ритуала. Очень сильного ритуала.
— Бабахнет? — равнодушно спросила я сидя на корточках и пересыпая песок оз одной ладони в другую.
— Если хорошо подготовится, подгадать время… Графство Реймское исчезнет из этого мира… Это страшный, запрещенный ритуал. Только тот, кому нечего терять мог решиться на такое!
— Или если Милфорд уже уничтожил весь род… И осталась только месть… Что же нам делать?
— Меня заблокировали — я не могу связаться и предупредить.
— У меня забрали и перстень, и браслет.
— Но вас не считают магом, поэтому не блокировали.
— И что нам это дает?
— Практически ничего, но…. Можно попробовать дозваться до вашего мужчины. С учетом того, что он, наверняка, принимает отчаянные попытки узнать, что с вами, может получиться.
— Тогда я пошла звать, — я отошла от двери и забралась на кресло с ногами.
Холод, словно дождавшись, чтобы я опять оказалась в его власти, вцепился в меня как голодный обозленный пес. Вот ведь странность какая — пока я стояла за приятной беседой босыми ногами да на ледяном полу — я его не чувствовала…
Я стала дышать ровно, попыталась расслабить закоченевшие мышцы. Представила себе последнюю ночь с Ричардом — выражение его глаз, когда он склоняется надо мной, жесткость его волос на затылке, в которые я люблю запускать руки, когда его целую. Его рык, что раздается, когда наши тела сливаются в одно… Почувствовала его здесь, в этой ледяной темноте. Рядом.
Поняла, что не хочу оставаться в этом холоде. Даже с ним… И рванулась прочь. Туда, где тепло и свет…
— Ричард! — кричала я — свободная и ликующая.
И поняла вдруг, что победила, что он сейчас отзовется….
Вдруг меня вырвали из этого ликующего состояния — только в ушах остался горестный вопль Ричарда: «Ника!!!!»
Я очнулась на полу. Меня швырнули вместе со креслом. Свет из коридора бил по глазам. А маг — который еще утром сидел в этом кресле с видом победителя, бил меня — по ребрам, животу… Везде, куда дотягивались его ноги.