— Да, я бы с радостью с ними познакомилась, — согласилась Мадлен.
Она чуть помолчала, прежде чем добавить:
— Дафна сказала, что леди Хэвиленд теперь оставит все свое сказочное состояние твоим сестрам из-за того, что ты женился на мне.
Рейн посмотрел на нее безо всякого выражения.
— Бабушка вправе распорядиться своим состоянием так, как посчитает нужным.
— Конечно же, она вправе, но я бы не хотела, чтобы ты пострадал из-за меня, Рейн.
— Ты очень заботлива, дорогая, — сказал он, проникновенно глядя на нее.
— Я бы хотела сделать что-нибудь, что могло бы смягчить отношение твоей бабушки ко мне, — сказала она с искренним сожалением.
— Не принимай это близко к сердцу.
Мадлен грустно улыбнулась.
— Я не могу не волноваться на этот счет. Дафна также сказала, что фамильные драгоценности обычно переходят по наследству графиням Хэвиленд.
На одно мгновение черты лица Рейна заострились.
— Это упрек за мою невнимательность? Ты хочешь, чтобы я распорядился привезти украшения, чтобы ты могла их носить?
— Нет, совсем наоборот. Я вовсе не хочу усиливать враждебность твоей бабушки, лишая ее того, что она считает принадлежащим ей по праву.
— Поскольку драгоценности передаются по наследству, ты имеешь полное право на них претендовать.
Мадлен пожала плечами.
— Я никогда не носила дорогих украшений и не имею желания делать это теперь. Я не испытываю потребности в том, чего у меня никогда не было.
Рейн достаточно долго смотрел на нее, как будто пытаясь определить, насколько правдивы ее слова. Мадлен начала чувствовать неловкость под его испытующим взглядом.
— Поскольку тебе нужно распорядиться, чтобы их привезли, значит ли это, что они хранятся в Лондоне? — спросила она, с целью переключить его внимание на другой предмет.
— Да, — ответил он после секундного замешательства.
— Но у тебя же есть сейф здесь, в кабинете?
— Почему ты спрашиваешь?
В действительности, она хотела знать, насколько трудно было Джерарду похитить ожерелье барона Эккерби из его сейфа. Но Рейну она сказать об этом не могла.
— Ну, мне просто интересно. Должно же у тебя быть место для хранения важных документов.
— Да, у меня есть сейф.
— И как он запирается? Встроенным замком или висячим?
Он опять посмотрел на нее тем же пронизывающим взглядом.
— Замковый механизм является частью сейфа, а ключ я держу в безопасном месте. К чему все эти вопросы, дорогая? Ты хочешь поместить что-либо на хранение?
— Нет, просто интересно.
Мадлен решила, что будет разумнее сменить тему разговора.
— Ну хорошо, не буду больше тебя отвлекать. Но я подумала… Может, нам сегодня вечером вместе поужинать?
— Я как раз и собирался поужинать с тобой, — ответил Рейн прохладно.
— Нет, я имела в виду… в моей комнате.
Мадлен снова ощутила на себе его пристальный взгляд.
— Что ты задумала?
Мадлен ощутила на своих щеках разгорающийся румянец. Ей было неудобно так прямо предлагать ему свидание, тем более, что он никак не проявлял встречной готовности. Но если граф собирается и дальше игнорировать ее, то она придумает какой-нибудь окольный способ его спровоцировать.
— Я хочу поужинать с тобой в моей гостиной. Ты сделаешь мне такое одолжение?
На мгновение его взгляд задержался на ее груди, а затем Рейн вновь посмотрел ей в глаза.
— Хорошо, — сказал он ничего не выражающим голосом.
Мадлен сочла его безынициативность плохим признаком. Ей оставалось надеяться на то, что задуманное ею для этого вечера придется ему по вкусу.
* * *
К тому моменту, когда Мадлен наконец покинула его кабинет, тревога Рейна возросла многократно. Ее интерес к состоянию его бабушки и фамильным драгоценностям Хэвилендов вновь всколыхнул его утихшую было обеспокоенность. А расспросы Мадлен о сейфе только подливали масла в огонь.
В голове графа крутилось множество разрозненных, полуоформленных мыслей. Рейн встал из-за стола и подошел к окну, задумчиво глядя на свое поместье. Может, его подозрения по отношению к Мадлен и не были безосновательны. Ведь он доверял жене только на том основании, что они с покойным Эллисом были близкими друзьями, но лично ее Хэвиленд не так уж хорошо и знал. Надо было признать, что его сомнения в ней усиливались день ото дня.
Рейн перебрал в уме все ее подозрительные поступки. Первое обвинение было самым серьезным: Мадлен, похоже, пытается его соблазнить, делая это почти в точности так же, как его бывшая любовница. Правда, причины такого поведения ему пока не ясны.
Могла ли она быть движима финансовыми интересами? Рейн затруднялся сказать наверняка. Девушка заявила, что не стремится заполучить фамильные драгоценности Хэвилендов для себя лично, но насколько он может верить ее словам? Мадлен явно не возражала против существенной траты на новые наряды, правда, эти покупки он инициировал сам.
И потом, это виноватое выражение на ее лице, когда на днях она проговорилась о своем проступке. Мадлен не признала того, что намеренно рылась в его столе, а в качестве причины своего присутствия в кабинете назвала поиски писчей бумаги. Но что она искала в действительности? Ключ от его сейфа? Зачем? Может, она думала, что он хранит драгоценности здесь, в Ривервуде?
Рейн сжал зубы, пытаясь привести в порядок нестройный хор мыслей, тревожно звучащий в его голове. Но намного мучительнее были противоречия, разрывающие его сердце. И по мере того как он бился над решением этих вопросов, в нем все больше созревал ответ, казавшийся ему правдоподобным: причина странных поступков Мадлен — ее брат Джерард.
Как она сама сказала, денежное вознаграждение за помощь Фредди она отослала брату. Таким образом, вероятно, он по-прежнему испытывает потребность в деньгах.
В самом деле, если Мадлен стремится спасти брата от финансового краха, то, размышлял Рейн, ее неожиданное согласие на его предложение замужества обретает вполне разумное объяснение.
Возможно ли, что она вышла за него исключительно ради богатства? Если так, то ему некого в этом винить, кроме себя. Он сам вовлек мисс Эллис в эту авантюру, не ослабляя усилий, пока не достиг своей цели.
Рейн запустил пятерню в свои волосы. Может, она просто дурачила его с самого начала. Мадлен утверждает, что безразлична к его состоянию, но в действительности она может быть такой же хищной, как когда-то была Камиль.
Под воздействием этой гнетущей догадки Рейн смотрел в окно невидящими глазами, испытывая дежавю. Камиль отчаянно нуждалась в его деньгах, чтобы выручить свою семью, и по этой причине притворялась, будто отвечает взаимностью на его любовь. Сопоставление поведения этих двух женщин напрашивалось само собой. Используя графа для достижения своих целей, Мадлен, вполне возможно, ставила интересы своего семейства на первое место, как это делала его предыдущая возлюбленная. Не исключено, что его жена так же пойдет на предательство во имя спасения своего брата.