Если мерить вес — то металла наверное побольше… Тела поверженных великанов нужны лишь для того, чтобы приводить в движение эту кучу стальных поковок.
Наконец маршал, удовлетворенный результатом, оставил магикам барабан и велел гнать великанов к городу, а сам направился к Глоаде.
— Ну как, ты получила удовольствие?
— Да, милый друг! — девушка подобрала недовольно сипящего Дрендрага и прижала ящерицу к груди. — Это было неплохо… для начала. В следующий раз я придумаю что-то новенькое, вот увидишь.
— В следующий раз? А что ты понимаешь под следующим разом?
— Ну, ты же отправишься куда-нибудь? Я велела не трогать мастерских. Нужно придумать, как сделать наших железных дружков более быстрыми или как их перевозить.
Маршал покосился на медленно шествующих гигантов. Низкое солнце играло красными бликами на стальных телах.
— Вряд ли удастся заставить их шагать быстрей.
— Значит, нужно изобрести что-то еще. Но это после! Смотри, солнце опускается… скоро придет пора выгонять наших мерзавцев за ворота. Даже жалко, что придется отпустить людишек по домам… они такие забавные здесь, на пустыре. Они плачут, боятся и жалуются. И еще нужно придумать, как сохранить этот город за собой. У нас слишком мало надежных людей, чтобы оставлять их в завоеванных крепостях… мы ведь много крепостей завоюем?
Маршал слушал эту тираду с беспокойством. Он не знал, зачем ему этот город, эти мастерские… Гораздо проще было бы разрушить и истребить… Но если Глоада считает, что следует сохранить Аднор за собой… Глоада тем временем окликнула Риспа:
— Эй, ты, как тебя, прощелыга?
— Рисп, с позволения вашей светлости.
— Эй, Рисп, хочешь стать графом Аднора?
* * *
Наконец солнце скрылось за поросшими лесом холмами на западе. Глоада, ухмыляясь, наблюдала за горожанами. Все понимали, что пора бы давать сигнал наемникам — очистить Аднор. Но болотница не торопилась. Бедняги аднорцы следили за ее гримасой с возрастающей тревогой. Девушка сидела на плаще, который расстелил некромант, сам маршал расположился рядом с ней и в сгущающихся сумерках напоминал языческого идола, грубо вытесанного из темного камня. Он тоже не понимал Глоаду, но очень хотел бы понять. Близость с принцессой давала ему странные ощущения. Он, полагавший, что знает все в Мире, открыл для себя нечто неизвестное — оказывается, Мир может быть совсем иным. Чтобы это постичь, вовсе не обязательно изменять окружающее. Достаточно поглядеть другими глазами. Некромант очень хотел бы научиться глядеть на Мир глазами Глоады.
Вот девушка порывисто вскочила и обернулась к горожанам. Те разом зашевелились, приподнимаясь, отряхивая штаны и юбки. Глада так же резко села на прежнее место. Выглядела она совершенно счастливой.
— Смотри, — указала она маршалу, — как задергались! Обманула!
— Тебе это нравится? — осторожно поинтересовался чародей.
— Ну конечно же! А тебе разве нет? Смотри, смотри на эти рожи! Ха-ха-ха!
Маршал задумался: а что здесь веселого? Хорошо бы понять…
— Смотри, — не унималась Глоада, — они сейчас все меня проклинают. Видишь? Если бы мы их убили на месте, проклинать было бы некому. И бояться некому.
— А! — маршал оживился. Он понял, понял! Наслаждение чужим страхом — это он понял. — И верно… Ты умница!
— Это еще не все, — пообещала девушка, — я придумаю много разных штучек, вот погоди… Я придумаю… Ой, совсем стемнело… Вот Гангмар…
В голосе Глоады сквозила досада.
— Что такое?
— Пора трубить… Эй ты, болван, давай — дуди в свою дудку!
Болван, то есть горожанин с горном, торопливо вскочил, вскинул инструмент и протрубил. Через несколько минут из ворот потянулись груженые добычей наемники.
— А, уроды! — приветствовала их принцесса. — Ишь, нахапали… Вот назло вам объявлю завтра поход. И запрещу бросать, чего нахапали! Вот тогда и поглядим, как вы станете браниться, что тяжело. Вы что, войско? Или носильщики? Вот ты, с топором! Куда тебе эти узлы? Ты куда с ними собрался? На рынок? А ты, с горшками? Топиться, что ли идешь, столько себе на шею понавесил! Да, эти навоюют… Дармоеды, ворье!
Солдаты, ухмыляясь, шествовали из города под градом ругательств. Они были довольны. Непривычно, конечно, когда вот так позволяют грабить, от сигнала до сигнала… Но ведь не обманул наниматель — в самом деле, город им отдали. И драться не пришлось! А уж что будет дальше…
Молодой солдатик несмело приблизился к принцессе и, потупясь, вручил тонкую цепочку, которая заканчивалась браслетом с застежкой. Видимо, какая-то дамочка, носила на ней кошель.
— Вот, госпожа, для вашего дракончика. А то бегаете за ним…
Глоада хмыкнула и принялась примерять Дрендаргу ошейник.
Наконец поток грабителей, навьюченных добычей, иссяк.
— Ну? — осведомилась Глоада. — Все, что ли? Эй, уроды, ваша очередь! Валите по домам!
Истомившиеся горожане бросились в ворота. В узком проходе толкались, отталкивали друг друга.
— А ну, стоять! — гаркнула Глоада. — А теперь, ме-едленно… ме-едленно… ме-едленно побрели… С тоской в глазенках! Вот так, хорошо.
Обернулась к некроманту:
— Правда ведь, хорошо. Небось, проклинают нас с тобой?.. Эй вы, проклинаете меня? А, я же собиралась что-нибудь придумать…
Глоада задумалась, теребя цепочку. Болотный ящер шипел и вертел шеей — привыкал к обновке.
— Эй, трусы! — крикнула принцесса. — Завтра в полдень все соберетесь в церкви и станете служить молебен за здравие доброй госпожи Глоады. Запомнили? Доброй госпожи Глоады и милостивого повелителя Кевгара! И чтоб морды были благостные! Я еще не то придумаю! Эх, повеселимся…
ГЛАВА 37 Ливда
С началом навигации портовый город покидает тишина. Зимняя, лишь изредка нарушаемая скрипом снега под ногами пешехода… или весенняя, с чавканьем грязи и капелью — звуками, которые до того монотонны, что начинают казаться частью тишины.
Тишина плавится под теплым солнцем, стекает в море, тонет, погружается в пучину, шевелится и вздыхает… и ждет срока, чтобы выбраться на берег зимой и принести обитателям суши спокойствие океанских глубин.
А в Ливду с теплом нагрянула суета. Рыбаки вышли в море на лов, вдоль побережья потянулись барки с товаром. Сперва — немного, торговля только начинала оживать после зимней спячки. Потом — все больше и больше.
Прибыл посыльный с новыми указаниями из Ванетинии. Не от императора, а от сэра Кенперта Вортинского, который теперь заведовал перепиской с государями и великими вассалами Империи. Указания адресовались капитанам его величества, всем должностным лицам, сенешалям, судьям и управителям приморских земель. Отныне было велено разделять северян на разбойников — и прочих. Под прочими надлежало понимать корабли под светлыми парусами с красным солнечным ликом. Эти считались чем-то вроде союзников — во всяком случае, на них запрещалось нападать до тех пор, пока они не проявят недружелюбия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});