— У друзей не должно быть секретов друг от друга, — с уверенностью проговорил Талорк.
Найэл кивнул, соглашаясь, и было заметно, что понимание между этими двумя, гораздо глубже, чем просто слова.
Найэл подошел к Абигейл и встал перед ней на колени:
— Я должен перед тобой извиниться, моя дорогая госпожа и мой друг.
— Мы все еще друзья?
— Да. Если только ты этого хочешь. — Найэл опустил к полу глаза, и было видно, что ему стыдно. Но затем он снова поднял голову, чтобы девушка могла прочитать по его губам.
— Я ревновал.
— Из-за того, что Гуайэр проводил со мной время, — проговорила Абигейл, наконец, догадавшись.
— Да. Я думал, что ты ему нравишься, и, хотя я знал, что он никогда не предаст своего лэрда, я пришел в ярость от зависти, что он, казалось, нашел в тебе то, чего не видел во мне — предназначенного Богом крикта, который должен был стать его парой.
— Его любовь к тебе ни разу не дрогнула.
— Секреты, — сказал Найэл с горьким выражением лица.
Абигейл наклонилась и поцеловала в усыпанную шрамами щеку своего первого друга среди криктов.
— Я прощаю тебя, и я надеюсь, что и ты простишь меня за то, что скрывала правду о себе.
— Конечно.
— Друзья?
— До смерти.
Прежде, чем возвращаться обратно в замок, они решили остаться возле озера еще на два дня, и Талорк с Найэлом настояли на том, чтобы отправиться на охоту и обеспечить едой своих любимых. Абигейл не возражала, поскольку ей выпала возможность поговорить с Гуайэром.
— Что сказал Найэл о том поцелуе с Уной? — спросила девушка, как только два волка отошли достаточно далеко.
— Он сказал, что это она его поцеловала. Найэл позволил ей это только потому, что увидел, как я выхожу из кухни. Он подумал, что так может заставить меня ревновать. Но когда он понял, как глупо это было, было уже слишком поздно, чтобы остановить это. Увидев боль на моем лице, у него впервые с того момента, как он осознал, что я его пара, появилась надежда.
— И когда он это осознал?
— Очень давно, — ответил Гуайэр немного разочаровано. — Мой страх признаться в своих чувствах, и его боязнь напугать меня держали нас врозь.
— Настоящая любовь должна изгонять страх.
— Я полагаю, что так и есть, раз вы так говорите.
— Но если ты намеренно скрываешь это…
— Это только причиняет боль.
Абигейл кивнула, а потом сказала:
— Давайте договоримся, что не будем сожалеть о прошлом, а будем радоваться настоящему и будущему.
— Договорились, — Гуайэр протянул руку.
Абигейл пожала ее.
— Договорились.
Когда они вернулись в замок, Найэл и не подумал скрывать свою давнюю любовь к Гуайэру. Абигейл была в восторге, узнав, что горцы были гораздо более благосклонны к любви между двумя мужчинами, чем ее родители или люди ее страны. Все, кроме Уны.
Абигейл знала, что нужно что-то делать с этой женщиной, но решила отложить это на потом. Талорк сказал ей, что хочет ей что-то показать. Она ждала его в большом зале, пока они с Барром говорили по-поводу ежедневных обязанностей воинов.
Наконец наступило время, когда все ушли, и в главном зале остались только она и Талорк.
Муж остановился перед ней, оглядев ее сверху вниз, заставляя ее трепетать под его пристальным, страстным взглядом.
— Не могу поверить, что ты моя пара. Ты так идеально подходишь мне.
— Я чувствую то же самое.
Они поцеловались, но когда поцелуй начал перерастать в нечто большее, Талорк отстранился и проговорил:
— Пойдем со мной.
— С тобой хоть на край земли.
Талорк улыбнулся, сжимая ее руку в своей руке. Он привел ее в одну из кладовых. Абигейл скептически осмотрелась вокруг, но не увидела ничего необычного, такого, что муж мог бы ей показать. Он зажег факел, хотя было не так уж темно, чтобы в этом была необходимость. Но как только Талорк, закрыл дверь, и задвинул на ней засов, Абигейл начала что-то понимать.
Как странно, что кладовая закрывалась изнутри. Абигейл могла бы спросить его об этом, но увидев, каким сосредоточенным и серьезным было лицо мужа, передумала.
Талорк подошел к дальней стене и нажал что-то на полках с продуктами. Полки качнулись, отодвигаясь в сторону и открывая проход в стене, около четырех футов высотой и двух футов шириной.
Талорк переложил факел в левую руку, а правую протянул ей.
— Пойдем.
Абигейл взяла его руку, и позволила мужу ввести ее сквозь темное отверстие. Они спустились по ступенькам вниз и оказались в тайной комнате под башней. Здесь все стены, и даже потолок, были сделаны из камня.
— Что это за место?
— Тайник Королевских Сокровищ.
— Королевских сокровищ?
Талорк кивнул, подталкивая ее к гладкой каменной шкатулке, с выгравированными со всех сторон волками.
— Мой отец был прямым потомком одного из семи королевских криктских родов. Когда МакАлпин убил всех прямых потомков, принцев, он взялся за тех, кто унаследовал королевскую кровь по материнской линии, как это было в наших традициях. Наследники по мужской линии были не так важны, пока не появилась необходимость в хранителях сокровищ. Тогда семь человек, выходцы из семи криктских племен, были выбраны, чтобы стать хранителями оставшихся королевских даров. Это и были те сокровища, которые пытался забрать английский любовник Тамары, когда попытался сжечь наш замок и убивал наших воинов.
— И ты хочешь показать это мне?
— Да. Я полностью доверяю тебе. — Талорк прикрепил факел на стене и взял ее за обе руки. — Единственные, кто знают о сокровищнице, это хранитель и выбранный им помощник. Моя мать не знала об этом, как и сестра Кэт. Я не знаю, как Тамара узнала об этом от отца, но она знала. Его бета был единственным, кто знал об этом.
— Отец Найэла и Барра.
— Да. Когда мой отец на смертном одре рассказал мне о сокровищах, я решил поделиться этим секретом с Найэлом, а не с его старшими братьями. Мой волк выбрал его в качестве моего помощника в защите сокровищ, так же, как он выбрал тебя быть моей парой.
— Твоя мать не знала об этом?
— Нет.
— Спасибо, что рассказал.
— Все что моё, твоё.
— Ты действительно веришь в это.
Талорк кивнул головой. Затем он повернулся к шкатулке.
— Хочешь посмотреть?
— Если ты хочешь показать мне.
— Хочу.
Талорк поднял крышку мраморной шкатулки. Внутри были кости, большой крест, подобный тем, которые носили священники во время богослужений, меньший крест на цепочке, скромная корона и меч, у которого на рукоятке даже не было драгоценных камней.