смысле, этой женщине кто-то отрубил голову и, что самое ужасное, оставил этот массивный топор на месте преступления! А сама жертва была облачена в старинное пышное платье и словно преклонила голову перед плахой. И третья молодая женщина, на этот раз в старомодном костюме пловчихи, висок которой размозжен старинным же, найденным на месте преступления, фотоаппаратом. Но умерла она не от этого, а оттого что ее, опять же находившуюся под воздействием транквилизаторов, кто-то утопил, по всей видимости, держа голову в наполненной водой ванне! Причем, и это самое ужасное, это вновь было двойное убийство: жертва была на четвертом месяце беременности!
Зоя автоматически прижала руки к своему животу. Прямо как и она сама!
– Да, это изверг, но мы часто имеем дело с такими. Однако все эти картинные убийства с переодеваниями жертв в принесенные убийцей наряды: спрашивается, для чего?
Зоя, глядя на эти фотографии, одновременно ужасные и завораживающие, понимала, что кто-то был просто в восторге от смерти, скрупулезно обставляя ее, превращая насильственную кончину жертв в некий ритуал, пышную картину, более того, спектакль.
Спектакль?
Она вдруг вспомнила, о чем подумала, когда увидела ту потрясающе красивую юную пару, с которой все и началось.
Ну да, спектакль!
Чувствуя, что ее подташнивает и голова начала кружиться, Зоя поняла: все эти фото с мест убийств явно не самое подходящее зрелище для беременной, но ведь она должна попытаться…
Должна попытаться остановить смерть.
Товарищ генерал тем временем продолжал:
– Затем пожилой мужчина, за столом, в каком-то холщовом балахоне, опять же убит при помощи инъекции, а изо рта у него торчали страницы книги, туда кем-то старательно запихнутые.
– А какой книги? – произнесла, лихорадочно соображая, Зоя.
– Какой книги? Сейчас посмотрю. Это где-то было… Какой-то античный философ, только вот какой…
И еще до того как генерал, листая досье, что-то произнес, Зоя медленно проронила:
– Случайно не «Поэтика» Аристотеля? Причем в оригинале, на древнегреческом?
Товарищ генерал, уставившись на нее, произнес:
– Ну а вы откуда знаете? Об этой детали никто, кроме узкого круга из следственных органов, не знал!
Посмотрев на него, Зоя ответила:
– Так, просто предположила. Но не смотрите на меня так, я этого несчастного не убивала. Это все?
Товарищ генерал, смерив ее оценивающим взглядом, выложил три последние фотографии:
– Вот эти две интересны, они были убиты в одну и ту же ночь. Кто-то потрудился, так сказать на славу. У одной жертвы, что в измятой старинной одежде, многочисленные травмы, как будто она под машину попала, хотя нашли ее в своей квартире. А в руке зажат билет на поезд!
– А на какой? – спросила Зоя и сама же предположила:
– Случайно не из Питера в Москву?
Товарищ генерал вздрогнул и подозрительно уставился на нее:
– Вы опять в курсе? Откуда у вас такая информация? Что вы еще знаете об этом?
– Поверьте, ничего, но рискну предположить, что это билет отнюдь не на «Сапсан». Билет ведь старинный?
Тот медленно кивнул.
– Да, это так. Думали, это выведет к убийце, но билет был не подлинный, конечно, а искусная цветная копия билета из поезда Санкт-Петербург – Москва примерно семидесятых-восьмидесятых годов девятнадцатого века!
– Первый класс? – снова спросила Зоя с бьющимся сердцем. Ну да, это должен быть только первый класс… Это мог быть только первый класс.
Ее собеседник странно усмехнулся:
– Вы и об этом в курсе? Занятненько…
Он замолчал, а Зоя произнесла:
– Я сейчас вам все объясню. Просто… У меня возникла кое-какая идея, весьма странная. Но, быть может, вы расскажете о второй жертве той же ночи?
Товарищ генерал, кашлянув, сказал:
– Это снова женщина, опять же в старинных нарядах, лежащая в постели и отравленная – кто-то, сделав опять же инъекцию транквилизаторов, при помощи желудочного зонда ввел ей яд, от которого она и скончалась.
Он хитро посмотрел на Зою и спросил:
– Может, вы скажете, каким именно ядом ее отравили?
Зоя, вздохнув, сказала:
– Этого, конечно, я не знаю, хотя, вижу, вы мне уже не верите, но… мышьяк?
Мужчина, усмехаясь, заявил:
– Он самый! Вы точно не хотите ничего сказать?
Зоя, закрывая глаза, ответила:
– Хочу. Но признания, не бойтесь, делать не буду. Я не убийца, с ним не знакома и понятия не имею, кто это. Но, думаю, я поняла, по какой схеме он убивает.
– Очень, очень интересно! Причем это не сарказм, я в самом деле весь в нетерпении. Ну так в чем дело?
Зоя произнесла:
– Это все, жертв больше не было?
– Думаю, это вам лучше знать. Но, собственно, только еще одна. Это Арина Дудина, которую вы, кстати, последняя видели живой – в ванне с ромашками и какой-то травой…
Зоя, закрыв глаза и вспоминая, произнесла:
– А что за трава была, это не установили?
И услышала смешок высокого чина:
– Ну отчего же, люди у нас работают добросовестно, тем более по вновь задействованным транквилизаторам и особой театральности стало уже понятно, что мы имеем дело с тем же убийцей. Поэтому отработана была каждая деталь, в том числе и то, что плавало вместе с ромашками в ванне. Но, не исключаю, вы нам поможете?
Она открыла глаза и увидела, что у высокого чина глаза едва на лоб не полезли.
– Думаю, что помимо ромашек в ванне были крапива и лютики, купава и цветы с красным хохолком, так ведь?
Тот, уставившись на нее, выдавил из себя:
– Ну да! Вот у меня перечень, составленный экспертом, доцентом Тимирязевской академии, которого задействовали для идентификации плававших в ванне растений, ведь, не исключено, что там были и наркотикосодержащие. Читаю по списку: крапива двудомная, лютик ползучий, купальница европейская и ятрышник пурпурный, в самом деле, с красной окантовкой, как вы и сказали. Откуда вы знаете? Не говорите, что случайно предположили, не поверю, такого никто случайно предположить не может, это надо знать! Так откуда?
Зоя, закрывая глаза, продекламировала:
Над речкой ива свесила седую
Листву в поток. Сюда она пришла
Гирлянды плесть из лютика, крапивы,