А затем он задал свой любимый и порядком поднадоевший ей вопрос:
— Когда мы снова займемся фехтованием, Сирена?
После сражения с Вуутером, недовольный собой, Калеб настоял на усиленных занятиях фехтованием. Хотя Сирена и уверяла, что, сражаясь со взрослым и физически сильным матросом, мальчик был на высоте и что Ян вмешался по ее приказу, но Калеб и слышать этого не хотел. Однако он очень возмужал с тех пор, как встал на защиту сестры и добился заметных успехов в фехтовании. Конечно, он смог бы тогда и сам прикончить похотливого матроса, но Сирене не хотелось, чтобы руки ребенка обагрились кровью. После того случая на «Ране» она не раз говорила себе, что, если бы братишка сам убил Вуутера, детство на этом для него закончилось бы. Но сам мальчик считал, что Ян вмешался в поединок из-за его, Калеба, недостаточно умелых действий, и никто не мог переубедить парнишку.
— Мы смогли бы попрактиковаться сегодня вечером, Сирена, — после моего возвращения из деревни, прежде чем мы последуем за сеньором Альваресом и его помощником.
— Нет, только по возвращении из бухты, братишка. У тебя достаточно дел на сегодня. А теперь отправляйся в Титоа.
Калеб вздохнул, глядя на собиравшиеся темные тучи, а Сирена взяла свое шитье и поспешила в дом.
* * *
Благодаря густому туману, скрывавшему их с Виллемом, Ян Ферхоок привел лошадей и привязал их у реки, прямо на окраине сада ван дер Риса. Подходя с Калебом к морякам, Сирена приложила палец к губам, давая таким образом знак, чтобы все молчали. И только когда четверка всадников отъехала от дома на достаточное расстояние, миновав огромную плантацию и приблизившись к подножиям холмов к югу от Батавии, она заговорила:
— Ян, послушай! Мой брат досконально изучил карты, но нам всем нужно быть очень внимательными, когда углубимся в джунгли, чтобы не потеряться и не заблудиться, приближаясь к морю в южном части острова, — и, повернувшись к Калебу, она спросила: — Как ты считаешь, братишка, когда появятся там испанец со своим помощником?
При этих словах лица Яна и Виллема омрачились: голландцы догадались, на какое вероломство пошел дон Цезарь Альварес.
— Сеньор поплывет на полной скорости. Ветер сегодня довольно сильный. Если он пойдет под парусом, развернутым наполовину, то прибудет в бухту Papa — так она обозначена на картах — через три часа. Он, конечно, на час или два опередит нас. Однако если туман опустится и над морем, то это может его задержать.
— Да, — заметил Виллем, бросив взгляд в сторону плантации и города, — посмотрите, как он клубится и ползет в сторону моря.
* * *
Добравшись до вершины холма, отделявшего северное побережье Батавии от менее населенного южного, путники по приказанию Сирены остановились.
— Я взяла с собой фрукты, сыр и вино. Сейчас мы отдохнем и перекусим.
После того как они привязали лошадей, Калеб спросил:
— Сирена, ты атакуешь испанца, когда он высадится на берег? Или ты намереваешься уничтожить запасы орехов?
Ян и Виллем навострили уши.
— Слишком много вопросов, братишка. Я не буду делать ни того, ни другого. Хотя нас четверо, но нет никакой необходимости нападать на дона Цезаря. А что касается мускатных орехов… Думаю, у меня есть интересная идея: мы перепрячем орехи! Пусть он подумает, что его ограбили! Какой будет сюрприз для нашего элегантного представителя испанской короны, когда он в следующий раз заглянет в свою пещеру!
Затем она обернулась к мужчинам:
— Отдохнем немного. У нас есть время. Пусть кто-нибудь из вас подежурит, чтобы мы не проспали.
Виллем вызвался постоять на страже.
— Я подежурю, капитана, если вы и Ян не против. У Ферхоока был сегодня трудный день: он рыбачил. Ручаюсь, что он устал, а я сегодня отдыхал.
Сирена улыбнулась и кивнула. Покончив с сыром, она завернулась в одеяло, так как здесь, в горах, было прохладно. Густой, плотный туман создавал ощущение полного одиночества, несмотря на то, что рядом находились спутники. Она задремала, то и дело просыпаясь, а через час Виллем разбудил всех.
Потихоньку вся четверка спустилась по склону южного побережья Явы.
* * *
Сирена, Калеб, Ян и Виллем затаились в зарослях пальм и ризофоры, футах в пятидесяти от восточного берега узкой бухты Papa. Благодаря хорошему знанию географических карт данной местности, они через полчаса уже были у цели.
Все четверо насторожились, услышав плеск весел небольшой лодки. Самого баркаса не было видно из-за густого тумана.
Через несколько минут плотную дымку прорезал желтый свет фонаря и послышался скрежет днища лодки о песок. Вскоре до ушей притаившейся четверки донеслись голоса… Разговаривали двое мужчин… Какое-то бормотание, тяжелое дыхание, ругательства, а затем — повелительный голос дона Цезаря, приказывавший спутнику поторопиться. В ответ снова посыпались ругательства.
Время от времени раздавались глухие удары деревянных бочек, выбрасываемых из баркаса на песок, затем — кряхтение мужчины, с трудом поднимавшего бочку себе на плечи. Такая процедура, по подсчетам Сирены, повторилась двадцать пять раз.
— Предатель! — тихо пробормотала она. — Этот предатель Альварес нарушил договор своей страны ради собственного обогащения!
Внезапно до слуха всех четверых донеслись отчетливые слова:
— Ну… это последний. Совсем нетрудная ночная работенка, не так ли? — звуки знакомого голоса Альвареса отдались болью в сердце Сирены.
— Если бы мне пришлось только выгрузить бочки из баркаса на берег, тогда бы я согласился, что работенка была нетрудной. Но перетаскивать их в пещеру, расположенную в сорока ярдах от берега, — это совсем другое дело! Завтра моя спина не разогнется. И я повторяю: хочу двойную оплату!
— Я плачу тебе ровно столько, сколько стоит эта работа! — усмехнулся Альварес. — Какой ты жадный! Это нехорошая черта характера.
В ответ послышалось ругательство. Сообщник испанца сплюнул и сипло закричал:
— Или ты платишь вдвойне, или…
Цезарь оборвал его:
— Ты не оставляешь мне другого выбора, Хосе! — а затем добавил потише: — Рано или поздно мне пришлось бы это сделать.
— Но я не имел в виду… Нет! Нет!
Затем послышался булькающий звук — и слова смолкли.
Сирена предупреждающе схватила за руку Яна, который начал было подниматься.
Снова послышался плеск весел, а сквозь туман маячил желтый свет фонаря. Баркас направился из бухты в сторону лагуны и дальше — к западному мысу острова, где находился порт Батавии.
Убедившись, что баркас с развернутым парусом благополучно покинул бухту, Сирена поднялась и в сопровождении мужчин направилась к тому месту, откуда совсем недавно доносились голоса.