Торк громко вздохнул.
Руби хотела, чтобы он понял, почему ей так больно и почему его поступки предопределили будущее, будущее, в котором ей не было места.
— Мы родные души, Торк. Признаешь ли ты, что мы знали друг друга в той жизни или нет, я верю, что нам предназначалось быть вместе, сегодня и всегда. По крайней мере, была уверена в том, пока ты не объявил о своей свадьбе.
Но Торк не обратил внимания на упоминание об Элис.
— Но ты считала себя родной душой мужа, однако позволила ему уйти… нет, вынудила своим поведением, — недоуменно протянул он.
Руби почувствовала, как вспыхнуло лицо, и рассеянно откинула со лба прядку непослушных волос.
— Тогда я не понимала своих ошибок. Если вернусь, все пойдет по-другому.
— Вот видишь, хотя ты считаешь меня частью своей жизни, все-таки тоскуешь по мужу, — бросил Торк, пристально изучая ее лицо.
— Ты не понимаешь. Для меня Джек и ты — один и тот же человек.
Торк в отчаянии покачал головой, видя, что она отказывается признавать факты.
— Ха! Я понимаю одно — у тебя вообще не было мужа! Руби, тебя то и дело ловишь на лжи! Ты девственница, нетронутая и чистая. Правда, это в скором времени будет исправлено, в первую же ночь, которую мы проведем вместе.
— Ни за что. Твоя помолвка с Элис все меняет.
— Но я еще не женат, — возразил он, придвигаясь ближе.
— Зато будешь, — возразила Руби, отступая.
— Какое значение имеет для тебя эта помолвка?
— Огромное! О Торк, как ты можешь об этом спрашивать?! Я не стану для тебя утехой на одну ночь!
— Нет, не на ночь! По крайней мере на месяц! Кроме того, к чему все эти угрызения совести, когда неделю назад ты пришла ко мне в спальню, готовая на все!
— Это совсем другое.
Торк поднял бровь:
— Почему?
— Женщине приятно думать, что мужчина ласкает ее, потому что любит, и хочет отдать ей себя. Когда же он обещан другой женщине, это не любовь. Это похоть.
Торк рассмеялся.
— А по мне все одно. Да, могу удовлетвориться и этим.
— А я нет.
— Теперь это от тебя не зависит, родная душа, — объявил Торк, направляясь к матросам. — И лучше тебе смириться с этим. Все равно ничего не изменить.
Руби неожиданно поняла, что их внимательно слушают. Мужчины пересмеивались, удивляясь, что Торк так терпимо относится к ее ехидным словам. Очевидно, многие из них не понимали, почему Торка так влечет к этому столь неженственному созданию.
— Торк, если не можешь справиться с одной девчонкой, я буду рад взять ее на свой корабль, — окликнул ухмыляющийся Селик и продолжал издеваться над Торком под хохот приятелей.
Сначала тот нахмурился, но потом рассмеялся и, бросив матросам вульгарное ругательство, велел Селику заняться делом и прекратить неуместное веселье.
— Ну уж нет! Гораздо интереснее смотреть, как тебя допекает девчонка!
— Не тебе говорить об этом! Самого любая женщина водит за тот хвост, что между ног болтается!
Матросы громко рассмеялись.
— Охо! Наконец-то я узнал правду! — завопил Селик. — Завидуешь моим мужским достоинствам!
— Безмозглое отродье! Посмотрим, что скажешь, когда корабли на ночь причалят к берегу!
Позже, когда они вошли в устье реки Хамбер и решили остановиться на ночлег, Торк ловко перепрыгнул с одного корабля на другой и, схватив не успевшего опомниться Селика, швырнул в мелкую воду. Мужчины залились хохотом, видя, как тот выныривает и отряхивается, словно вымокший пес.
Торк прыгнул обратно и громко похвастался Селику:
— Нужна холодная голова, чтобы мериться силой с мужчинами, мальчик мой!
Потом, повернувшись, улыбнулся Руби:
— С удовольствием скормил бы тебя рыбам…
Но Руби только фыркнула и направилась к шатру за вещами, которые хотела взять на берег. Торк во мгновение ока подхватил ее на руки и, перегнувшись через борт, начал раскачивать, грозя сбросить в воду.
— Ну, что скажете, парни? — прокричал он. — Хороший будет корм рыбам!
— Пусти меня! Ведешь себя, как мальчишка, — прошипела Руби.
Она боялась не воды, а высоты, и, когда сообразила, что Торк не собирается слушать ее, сделала единственное, на что оказалась способна: крепко обхватив Торка за шею левой рукой, опустила вниз правую и что было сил ущипнула Торка за промежность. Тот, завопив, потерял равновесие, и оба свалились за борт. Вода доходила всего-навсего до бедер, и Руби, путаясь в мокром платье, тем не менее гордо направилась к берегу, высоко подняв голову. Торк рассерженно уставился ей в спину, пока его люди заходились от хохота при виде столь забавного зрелища.
Разъяренная Руби произнесла очень грубое слово, какого в жизни не употребляла. Но Торк только рассмеялся и велел ухмыляющимся мужчинам заняться делом. Он не мог поверить, что Руби действительно способна сказать такое. Дерзкая девчонка!
— Я заслуживал купанья за то, что подшучивал над тобой, — признал он, — но почему ты пыталась утопить меня?
Руби свирепо повернулась к нему, и Торк впервые взглянул на обтянутое мокрым платьем тело.
— Неужели у тебя нет стыда, женщина! Выставляешься перед тремя сотнями мужчин!
В его глазах она выглядела неотразимой в тунике, прилипшей к телу. Торк застонал, надеясь, что окружающие не заметят, в каком состоянии он находится. Господи, эта женщина сведет его в могилу!
Последние несколько дней он видел в ее глазах столько боли! И знал, что причиной всему его решение жениться на Элис, хотя не понимал, почему она так относится к этому. Черт бы все побрал!
— А что мне прикажешь надеть? — осведомилась Руби, раздраженно пожимая плечами. — Моя одежда на корабле.
— Подожди здесь, — велел он и отправился за ее вещами, заметив по пути, как Селик, с любопытством поглядев в его сторону, заблеял от смеха, точно овца.
Когда Руби переоделась, Торк велел ей держаться подальше от мужчин, пока те разбивают лагерь. Корабль, на котором были лошади, подвели поближе к берегу, и все мужчины перешли на один борт. Корабль наклонился, и животные вышли на мелкую воду.
На кострах уже варилась похлебка. Повсюду были расставлены шатры, перед которыми горели масляные светильники, подвешенные на воткнутых в землю веслах. Матросы открывали бочонки с сыром и маслом.
— Думаешь, джомсвикинги вернутся с нами в Нортумбрию на следующий год, чтобы помочь выстоять против саксонского нашествия? — с беспокойством спросил Селик, когда лагерь был раскинут.
— Не знаю. Потому и не рассказал деду о наших планах. Не стоит зря обнадеживать старика.
Селик кивнул:
— Гесиры, которых ты нанял, помогут.
— Да, но, боюсь, этого будет недостаточно. Поэтому и согласился на ненавистный брак.