— Ко мне пришел Дэйв. Сказал, Рушь сошла с ума, что недалеко от правды. Надеюсь, она хорошо проводит время, потому что завтра я найду ее, и нам придется поговорить.
Я киваю. Эрих набрасывает мне на плечи свою черную куртку, и становится тепло. Он заправляет мои волосы назад, вновь заботливо проходится пальцами по шраму. Мне не хочется, чтобы он чувствовал себя виноватым, но Ривера не переубедить. Взгляд у него не просто уставший, а убитый, словно сегодня Эрих потерял много близких людей.
— Я просил вас без меня не начинать, но какая разница, верно? — Выдыхает Конрад и останавливается около Ривера. Его лицо избито, а нос синий, будто бы парень разукрасил его синей краской. — Надеюсь, вы обсуждали приступ твоей фанатички. Ну и отношения у вас тут, ребята.
— Я разберусь с ней.
— Отлично. Что теперь? На вечере нас не поймут, если я приду с поломанным носом, а ты с порезом на лице. — Он кивает на меня. — Сильно болит?
— Нет, я в порядке. Может, не будем попусту тратить время, и…
— …устроим групповуху?
— Конрад!
— Я просто предложил.
— Давайте сходим в больницу к Хельге. — Я смотрю на Эриха. — Вдруг она расскажет что-то еще? Нам больше не у кого спрашивать. Это не близнецы Обервилль, не Бофорт и не мои родители. Значит, Хельга — единственная, кто может подкинуть нам зацепку.
— Думаешь, это хорошая идея? — Ривера виновато прищуривается. — В прошлый раз у нас с ней не получилось нормально поговорить.
— Нам все равно придется ее увидеть, Эрих. Хельга — точка соприкосновения.
— Ты ведь не думаешь, что это она мстит тебе? Эта женщина еле ходит.
— Но, возможно, она попросила кого-то еще. Вы не думали об этом? — Вмешивается Бофорт и пожимает плечами. — Давайте сходим в больницу, я хочу найти обезболивающее и хорошенько обкуриться.
— Боюсь, у нас небольшой выбор.
— Лицо пылает, будто его жарят на вертеле, так что мне все равно, что именно я себе вколю, или что выпью.
— Хорошо, но только без глупостей. — Эрих смотрит на Конрада и недовольно сводит брови. — Я серьезно. Лучше просто молчи, иначе тебя действительно поджарят.
— Вы здесь очень гостеприимные.
— Берем пример с соседей.
Я закатываю глаза и схожу с места. Надеюсь, мы дойдем до больницы без очередных приключений. Еще одну драку я не выдержу.
ГЛАВА 17.
Мы идем вдоль темного переулка, когда Конрад неожиданно усмехается и говорит:
— Сегодня хороший день.
— Хороший? — Не понимаю я и смотрю через плечо на парня. — Тебе так понравилось быть избитым? Я могу избивать тебя каждый день.
— Мне больше понравилось то, что мы выжили.
— Нам повезло.
— Потому день и хороший. А еще, — Бофорт равняется со мной, — еще я рад, что с нами не квитался брат этой сумасшедшей.
— Рушь не сумасшедшая, — на выдохе протягивает Эрих, но мне кажется, он не уверен в своих словах. — Во всяком случае, Марко бы ее остановил.
— С чего вдруг?
— Он умный парень. Ради таких глупостей рисковать жизнью не станет.
— А что для вас не глупости? — Конрад, кажется, выкуривает уже пятую сигарету. Не успеваю за ним уследить. — Вы, ребята, тут развлекаетесь иначе. Не помню, чтобы кто-то в нашем квартале ринулся на другого из-за несчастной любви. Попахивает безысходностью.
— Давайте сменим тему, — предлагаю я и недовольно гляжу на Бофорта. — Хватит уже мусолить одно и то же. Надеюсь, у Мэлота все в порядке.
— У Мэлота все отлично. Он хотя бы не ходит по помойке, принцесса.
— Смотря, что ты называешь помойкой, — холодно отрезает Эрих, ему не нравится то, как Конрад говорит со мной. — Мусора у вас и без помоек достаточно. Особенно на званых ужинах.
— Что ты имеешь в виду? — Злится Конрад.
— Ты меня услышал, принцесса.
— Повтори еще раз.
— Или что? — Ривера переводит взгляд на Бофорта. — Что ты мне сделаешь?
— Хватит, что на вас нашло, м? — Я упираюсь ладонями в грудь парня и хмурю лоб.
— Да, Эрих, — самодовольно протягивает Конрад. — Поосторожней на поворотах.
Парни пронзают друг друга недовольными взглядами, а я протяжно выдыхаю. Встаю на носочки и приближаюсь к лицу Ривера. Он на меня не смотрит, продолжает испепелять взглядом Бофорта, и мне приходится отвести парня в сторону.
— Давай просто переживем этот день. — На выдохе прошу я. Надеюсь, Конрад нас не слышит. — Пожалуйста, иначе я с ума сойду.
— Будет гораздо проще пережить этот день, если Бофорт закроет свой рот.
— Тебе необязательно это делать.
Эрих, наконец, смотрит на меня и вскидывает брови.
— Что делать?
— Ревновать.
— Я не ревную!
— Тогда что ты делаешь?
— Я просто…, - Ривера запинается и стискивает зубы, — просто…
— …ревнуешь, — прохожусь пальцами по волосам парня и натянуто улыбаюсь, — ради меня, забудь обо всех ваших перепалках. Иначе я предпочту компанию Рушь, ясно?
— Прямо-таки Рушь?
— Ага, так что не зли меня.
— Этого я, конечно, не могу допустить. — Эрих протяжно выдыхает и обнимает меня за плечи. На его лице, наконец, появляется что-то на подобии улыбки. — Ты в гневе…, это, наверняка, что-то очень забавное.
— Скорее ужасающее.
— Хотел бы посмотреть.
— Увидишь, если не прекратишь этот глупый поединок «кто-пошутит-круче».
— По секрету, Дор, — Эрих наклоняется к моему лицу, хищно улыбаясь, — этот глупый поединок называется «кому-достанется-невероятно-сексуальная-девушка». Понимаешь?
— Понимаю. Но вы рискуете оказаться в ситуации «катитесь-оба-к-черту».
Эрих смеется, и мы медленно возвращаемся к Бофорту. На удивление Конрад никак на нас не реагирует, лишь отбрасывает в сторону очередной окурок.
— Давайте скорее со всем этим покончим, — говорит парень, подняв голову к небу, — я вдруг понял, что жутко хочу оказаться в совсем другом месте.
Я не показываю, что меня задевают его слова. Отворачиваюсь и ощущаю, как внутри все смешивается: и вина, и нелепая злость. Хочу взглянуть на Бофорта, но потом думаю, в этом нет смысла. Конрад сделал со мной что-то; заставил поверить, что люди меняются, и что возможно все, даже самое невероятное. Но я держу под руку Эриха, и это главное. Мы с ним не поссоримся из-за Бофорта, и не потому, что я скрою свои чувства или талантливо обведу всех вокруг пальца, а потому что чувства к Бофорту малы и смешны, по сравнению с тем, что я испытываю к Ривера. Оттого вина захлестывает меня еще сильнее, ведь у меня никак не получается избавиться от ощущения, будто я должна Конраду. И неизвестно что именно и почему.
Наконец, мы приходим в больницу. Эрих проводит нас через черный вход и велит не произносить ни слова. Мы послушно натягиваем капюшоны. Хотя с порезанным лицом и изувеченным носом нас и, правда, трудно принять за ребят из Верхнего Эдема. Коридоры пахнут лекарствами, хлоркой. Я запомнила их совсем иначе, мне казалось, здесь светло и много места. Но сейчас я понимаю, что даже без столпившихся людей этих коридоры узки и ничтожно малы. Темные, старые, с осыпающейся штукатуркой на стенах, отклеенными обоями. В полу дырки, кафель потрескавшийся и кусками валяется у плинтуса. Стараюсь идти тихо, но, то и дело, ступаю на битое стекло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});