— Я ничего тебе не сделала.
— Сделала. Ты, будто яд, проникла ему под кожу. Эрих не поймет, что заражен, пока не подохнет от своей тупой любви к избалованной шлюхе.
— Что ты от меня хочешь? — Я подаюсь вперед. — Хочешь, чтобы я извинилась? Нет, я не собираюсь извиняться за свои чувства. Но ты меня удивила. Я бы не подумала, что ты способна на такое. Ты жалкая. И мне действительно только и остается, что пожалеть тебя.
— Жалкая?
— Да. Если бы мне приходилось так бороться за парня, я бы тоже свихнулась.
— Я не борюсь за него. Я его защищаю.
— От кого?
— От тебя! — Он рычит мне прямо в лицо. — Ты все испортила.
— Что испортила, Рушь, хватит! — Недоуменно смотрю в глаза девушки и покачиваю головой. — Не стоит этого делать. Ты не такая.
— Ты меня не знаешь.
— Зато Эрих знает.
— Но его здесь нет.
Дамекес приближается ко мне слишком быстро. В ее руке сверкает лезвие, и совсем скоро оно прокатывается по моей щеке, как по холсту. Вскрикиваю, морщусь от боли, и в ту же секунду мое лицо вспыхивает пожаром. Рушь хватает меня за подбородок и шепчет:
— Понравишься ли ты ему теперь?
Раньше я бы испугалась. Раньше мне стало бы страшно. Но не теперь. Я привыкла к боли, я знаю о ней столько, сколько не знает никто, находящийся в комнате. Потому меня не трясет от страха. Я смеюсь. Кровь скатывается по моим губам, а я растягиваю губы в улыбке и перевожу взгляд на Дамекес.
— Он сказал, что любит меня, Рушь. Тебе он когда-нибудь говорил такое? — Я вижу, как девушка застывает на месте. — Судя по твоим действиям — никогда.
Ее губы подрагивают. Она отворачивается, моргает несколько раз, а затем глядит на меня холодно и бесстрастно, как прежде.
— Ты расстанешься с ним.
— Если захочу.
— Ты захочешь.
— Не сейчас и не из-за тебя.
— Ты должна. Ты тянешь его вниз, впутываешь в огромные неприятности. Почему вы не понимаете, что ваши отношения вас погубят? Хочешь отнять его у меня?
— Зачем? Ты и сама прекрасно с этим справляешься. Как только Эрих узнает, что ты сделала, он сам прекратит с тобой общаться.
— Мы с Марко знаем его всю жизнь! — Едва слышно шипит Рушь и вскидывает вверх подбородок. — Неужели ты думаешь, что он променяет нас на тебя?
— Я не заставляю его выбирать.
— Зато я заставляю.
— Тогда ты знаешь, что проиграешь.
Дамекес недовольно улыбается и вдруг достает из-за спины черный кольт. Длинный и тяжелый. Наверняка, она никогда прежде не держала оружия в руках, но вид у нее сразу становится иным. Рушь Дамекес больше не шутит.
— Мы нашли это у твоего поклонника. — Конрад выдыхает. Смотрю на него и только сейчас понимаю, что он слышал весь наш разговор. В горле першит от вины. — Думаю, он на нашей стороне, иначе бы не принес с собой пистолет, из которого я тебя пристрелю.
— Убери его, — чеканит Бофорт. — Ты спятила, девочка? Убери ружье.
— Девочка?
— Чего ты добиваешься? Если ты убьешь ее, тебя поджарят на электрическом стуле, я не понимаю, тебе захотелось умереть?
— Зато ее потащу за собой.
— Не надо меня пугать, Рушь. — Я устало покачиваю головой. Во рту привкус крови, а лицо до сих пор саднит от раны, но я не обращаю внимания. — Мне угрожают всю жизнь, и ты не самый страшный мой ночной кошмар, поверь.
— Не боишься меня?
— Нет.
— И за свою жизнь не боишься?
— Не боюсь.
— А за его? — Неожиданно Дамекес направляет кольт на Конрада. Парень застывает, а я впервые за наш разговор ощущаю ужас, проскользнувший по спине. Растерянно гляжу в небесно-голубые глаза девушки. — За его жизнь боишься?
— Рушь, — осторожно начинаю я и сглатываю, — что ты делаешь? Он здесь не причем.
— Это не имеет значения.
— Хватит.
— Значит, боишься. — Девушка довольно скалится и снимает ружье с предохранителя. Ее взгляд прожигает меня насквозь. — Ты расстанешься с Эрихом.
— Что?
— Выбирай. Ты расстанешься с Эрихом, или я убью Конрада Бофорта.
— Ты не убьешь его.
— Хочешь проверить? — Палец девушки касается курка, и я резко подаюсь вперед. У меня тело сводит дикой судорогой, а ноги подкашиваются.
— Нет! Подожди, — дышать нечем, — ты что делаешь?
— Я сказала условие.
— Прекрати, Конрад не причем!
— Это я уже слышала.
— Черт бы тебя побрал, Рушь, ты чокнутая!
— Я выведу его на улицу и прострелю ему башку, чтобы кровь скатывалась по траве, а не по полу, если ты прямо сейчас не скажешь, что между тобой и Эрихом все кончено.
— Но это же безумие!
— Раз, два…
— Хорошо, ладно! — Кричу я, поддавшись вперед. — Как скажешь, ты выиграла, Рушь, твоя взяла! — Мое горло сводит судорогой. Я перевожу взгляд на Бофорта и чувствую, как в груди у меня что-то раскалывается на части. Его глаза прожигают меня, испепеляют, мы становимся совсем другими, растерянными, чужими. — Не трогай его, я сделаю все, что ты скажешь, только опусти пистолет. Прошу тебя.
— Просишь? Скажи это еще раз. — Девушка подходит ко мне с лицом, искаженным от злости. — Проси.
Во рту першит, но я упрямо вскидываю подбородок. Смотрю на Дамекес и говорю:
— Я прошу тебя.
— Еще раз.
— Я прошу тебя, Рушь. Отпусти его. Конрад не причем.
— Знаю. Он не причем. — Соглашается девушка. На выдохе она опускает пистолет. Не вижу ее глаз, но судорожно выдыхаю. Мои колени трясутся. — Дэйв?
К Дамекес подходит парень в дырявой, зеленой накидке. На нем маска медведя. Она отдает ему кольт и, не смотря на меня, отрезает:
— Выведи Бофорта отсюда. — Я вскидываю брови. Она его отпускает? — И пристрели.
Не сразу понимаю значение ее слов, а когда понимаю, то кричу что есть сил. Страх — материальное чувство. Меня хватают ледяные, костлявые руки и сжимают так сильно, что я задыхаюсь в собственном ужасе. Рвусь к Конраду, а его оттаскивают назад.
— Нет, нет! — Кричу я, протягиваю к парню руку. — О, боже мой, Конрад! Конрад!
Бофорт пытается вырваться. Он рычит, ударяет одного из парней по лицу, но тут же получает сдачи и едва не валится на пол. Из его носа открывается кровотечение.
— Что ты делаешь! Ты же пообещала! — Кричу я, ощутив, как к глазам подкатывают слезы. Я все рвусь к Бофорту, но меня не пускают, оттаскивают все дальше и дальше. — Я здесь, Конрад, посмотри на меня, Конрад!
Его тащат к двери. Бофорт хватается пальцами за косяк и смотрит на меня. Долго на меня смотрит, почти вечно. У него испуганный взгляд. Пожалуй, именно такой взгляд у человека, который понимает, что скоро умрет.
— Нет, нет, — мотыляю головой, слезы застилают глаза, — пожалуйста, Рушь, забудь об Эрихе, он мне не нужен! Не нужен!
— Ты лжешь.
— Пожалуйста.
Слежу за тем, как парня тащат назад. В какой-то момент его пальцы соскальзывают, и Конрад говорит первое, что приходит ему на ум.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});