– Я рад, что вы, наконец, пришли к такому выводу, – сказал я. – Будем пить еще?
– Да! – воскликнул он и сам взял бутылку и стал наполнять рюмки.
– Когда-нибудь ваши сегодняшние проблемы будут казаться вам просто смешным недоразумением, – проговорил я.
– Хотелось бы, чтоб это «когда-нибудь» пришло быстрее.
– Придет, – заверил я его. – Хотите, я посмотрю, когда? – опьянение толкало меня на подвиги.
– Хм, – поднял брови Сергей Степанович. – Интересное предложение.
– Или не стоит? Не знаю, что я стал бы делать, если б знал всю жизнь наперед.
– Чего уж тогда делать? – сказал он. – Больше уже ничего не надо.
– Вот это да! – удивился я. – Вы хоть поняли, что вы сейчас сказали?
– А что я такого сказал? – чуть заплетаясь, произнес Сергей Степанович и поднял рюмку. – За всякие слова, которые значат всякие вещи.
– За всякие вещи, которыми обозначены всякие слова, – ответил я.
Мы кивнули друг другу и выпили почти одновременно.
– Так что же я такого сказал? – ставя пустую рюмку, спросил Сергей Степанович.
– Так, ничего, – с напускным безразличием проговорил я. – Всего лишь основа философского учения или, может быть, новой религии.
– Правда? Всего-то? – поддержал он мою иронию. – Зря только рот открывал.
– Ага, – кивнул я. – Если все умирают и дела в связи с этим не значат ничего, как говорят множество религий и учений, то смысл жизни можно свести к одному простому стремлению: интересно посмотреть, что будет дальше – чем не смысл жизни? – я боролся с алкогольными волнами, набегающими на меня. – Ну вот. А если известно, что будет дальше, то и смысла нет – зачем тогда узнавать то, что известно? Собственно, такую мысль вы и высказали.
– Надо же. Вот уж не знаешь, где соломки подстелить.
– Хорошо, – я смотрел на Сергея Степановича, было непонятно, то ли это мои волны, то ли его. – Возьмем, к примеру, меня…
Какой-то странный звук донесся из прихожей. Между двумя волнами я понял, что это клацает замок в двери. Потом послышались другие звуки, целые наборы, впрочем воспринимаемые довольно дискретно – волны периодически захлестывали их.
– Я слышу шаги, – могильным голосом произнес я.
– Я тоже, – сказал Сергей Степанович.
Мы ждали, и скоро Леночка явилась пред нами.
– Привет, – сказал я ей.
– А, Леночка, – обрадовался Сергей Степанович, – заходи, присаживайся.
– Та-ак, – мрачно протянула Леночка, глядя на нас и на рюмки. – Когда это вы успели?
– Садись, – сказал я, – Сергей Степанович основывает религию. В ней женщины тоже могут быть апостолами. Правда, Сергей Степанович?
– Правда, – согласился он.
– Еще немного, и вам не будут нужны ни апостолы, ни женщины, – сказала Леночка. – Я сейчас.
И она ушла.
– Ну вот, – разочарованно протянул я. – Наливайте – что же делать?
Сергей Степанович продирижировал бутылкой над рюмками.
– Вы хотели провести эксперимент, – напомнил он. – Не забыли?
– Нет, – отозвался я. – Еще рано, – хотя уже не был уверен, что рано.
Мы опустошили рюмки.
– А вы сможете сейчас? – спросил он.
– Конечно, – не задумываясь, ответил я.
– Это для вас так легко?
– Наверно, это похоже на то, как ребенок учится ходить. Когда научился, то уже легко, – промежутки между волнами становились все меньше. Океан грозил стать одной большой волной, которая окончательно накроет меня. Я думал, что умею плавать.
Пришла Леночка и принесла тарелки с едой и рюмку для себя. Села рядом с нами.
– Как тетя? – спросил я ее.
– Нормально, – ответила она.
Сергей Степанович снова налил, и в Леночкину рюмку тоже. Потом сказал какой-то тост, и мы выпили. Я уже не так хорошо ориентировался в пространстве и времени. Некоторые расстояния и моменты ускользали. Я хотел пересилить это, но выходило плохо. Только ночь за окном, только разговоры и что-то вокруг.
– Так, – сказал я, чувствуя, что сижу на палубе неподвижного корабля, а море и небо раскачиваются рядом, – по-моему, я уже созрел.
– Да? – сказал Сергей Степанович со дна морского, а между нами были волны, волны…
– Да, – твердо ответил я в расшалившееся пространство.
– Вы уверены, что все в порядке? Может, не стоит? – произнес он.
– Уверен, – призвав силу бури на помощь, ответил я.
Сергей Степанович внимательно смотрел на меня.
– Ну что ж, я пошел, – проговорил я.
Леночка была где-то за изгибом поверхности земли – я не видел ее, впрочем подозревал, что она все же сидит рядом.
– Или может, еще по одной на дорожку? – предложил я.
– Вы думаете? – с сомнением произнес Сергей Степанович.
Мне показалось оскорбительным то, что он усомнился во мне.
– Да, – сказал я и, взяв бутылку, стал наливать. Сил одной бури оказалось недостаточно для того, чтобы сделать это, и я призвал все, какие были под рукой.
– Счастливого путешествия мне, – я пьяно улыбнулся.
Леночка все-таки действительно оказалась рядом. Я чокнулся с ней и с Сергеем Степановичем, потом выпил. Это уже почти не имело значения. Хотя количество бурь изменилось, вот только прибавилось или убавилось – я не знал.
– Все, – сказал я Сергею Степановичу, – я пошел.
Потом опустил взгляд, сосредоточился как мог и отправился во время.
Ничто не поддавалось описанию, ничто не соответствовало истине. Я пронесся сквозь время и чувствовал и видел, как делаю это. Эпизоды не сменяли друг друга, это не были отдельные картины. Я не успевал видеть, лишь схватывал часть ощущений, лишь проходил сквозь что-то, но не мог целиком уловить образы или звуки, только знал, что они есть, но это скорее говорило о моей способности видеть и слышать, чем о конкретных предметах. Я не мог остановить полет, задержаться где-то. Гомон и пятна, расплывшиеся размазанные пятна вместо слов и лиц.
Но вдруг я остановился. Солнечный свет, листья деревьев. Я был ребенком и стоял на траве среди деревьев. Только это не лес, я знал. Лес рядом, наверно вокруг, но не здесь. За моей спиной дом, а справа – площадка для игр – я не видел, лишь знал, что они там. Я шел куда-то и вдруг остановился. Может, кто-то окликнул меня?
Большая грязная машина медленно проезжала мимо. Я посторонился, чтобы пропустить ее. Нет, я взрослый, да и вокруг город – это совсем другое время.
– И когда…
Свечи на столе. Тихо. Кто сказал это? Я обернулся.
Жарко. Солнце и море. Как жарко здесь! Я не могу выносить это, нет, только не сейчас. Алкоголь во мне раздавит мозги, если я еще хоть секунду пробуду на этой жаре. Нет! Тогда я рванулся и ушел оттуда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});