– Боги… – тихо выдохнула девушка, пряча лицо в ладонях.
Болела голова, хотелось спать, но мысли… Можно ли уснуть?
Господин тёмный… Она позвала его неслышно, только губами шевельнула, и крепко зажмурилась, чтобы вновь представить его. Руки опять ощутили его крепкие плечи, которые она так часто обнимала, когда он нёс её; грудью и животом почувствовала его спину и даже торс – он позволял обнимать себя; она даже помнила его запах, почти неуловимый за многочисленными амулетами – запах горячего камня и дубовой коры. Внутри встрепенулась птица, добавляя, что и мыши были очень вкусными. Мыши. Лоэзия улыбнулась. Да, мыши были бесподобными. Рядом с господином тёмным было так хорошо…
Улыбка сползла с её лица. Сердце заметалось. Оно радостно стучало только при одной мысли о тёмном, распространяя по телу томительное ожидание. А потом тоскливо сжималось.
Она… она влюблена?
Плакать захотелось ещё сильнее.
Она влюблена. Сердце болело и радовалось так сильно, как никогда не болело и не радовалось из-за харена. Ей до отчаяния сильно хотелось надеяться, что ей ответят взаимностью, что они ещё много-много раз будут гулять по городу… И в то же время рыдать хотелось от мысли, что господин тёмный больше никогда не появится в её жизни. Никогда. И она больше никогда не будет лежать рядом, в коконе тепла и томительного ожидания чего-то прекрасного.
– Господин тёмный, я хочу спать с вами, – тихо-тихо прошептала Лоэзия. – Я не могу спать без вас. Что мне делать?
Волосы тронул легчайший порыв воздуха, очень похожий на прикосновение.
– Я могу иногда приходить.
Лоэзия резко вскинулась и испуганно уставилась на стоящего рядом с её креслом Ёрдела.
– Господин…
Он стоял спиной к лунному свету, и его лицо было почти полностью в тени, только осколок в левом глазу немного поблёскивал. Бледные лучи обтекли его по бокам и мерцали в окаменевших участках обнажённого живота.
– Тебе плохо грустить, – Ёрдел опустил задранную рубашку, и лунный свет выжелтил десяток яблок, лежащих в подоле. – Ешь и не грусти. А я сделаю так, что мужа у тебя не будет.
Несколько мгновений Лоэзия просто смотрела на него широко раскрытыми глазами.
Он был здесь. Он был здесь всё это время.
Ком встал в горле, и девушка, разрыдавшись, бросилась к нему и крепко обняла. Яблоки посыпались на пол.
Ёрдел неуверенно обнял девушку в ответ и погладил её по голове.
Утешение.
Ему становилось легче, когда Кающийся утешал его.
И ему было приятно утешать Лоэзию.
– Господин, я так скучала… я думала, что больше вас не увижу… Что никогда вас больше не увижу!
Какие странные мысли бродят в её голове.
– Я так рада, что вы пришли… так рада…
Ёрдел почувствовал растерянность.
А Лоэзия вдруг вскинула голову и, положив ладони ему на плечи, встала на цыпочки. На её лице появилось нетерпение, она попыталась подняться ещё выше, но у неё не получалось.
– Наклонитесь… пожалуйста…
Ёрдел покорно склонил голову и столкнулся с слегка светящимся в темноте взглядом девушки. Горячее дыхание коснулось его лица, и к губам торопливо прижались нежные девичьи губы. Лоэзия почти тотчас же отстранилась и испуганно уставилась на Ёрдела, но тот ответил непонимающим взглядом.
Что она сделала?
– Ох ты ж, Тёмные!
Ёрдел резко вскинул голову и в то же мгновение исчез.
– Нет, господин! – Лоэзия закрутилась на месте, водя по сторонам руками.
Дверь хлопнула, и девушка с яростью и обидой посмотрела на Юдриша.
– Вы что… – потрясённо хлопал тот глазами, но договорить не успел.
Лоэзия затопала ногами, сдавленно закричала и, сжав кулаки, неожиданно расплакалась.
– Я не хочу, не хочу замуж!!! Я не хочу любить кого-то другого! Не хочу!!! Почему я должна?! Я не хочу!!!
Она бросилась на пол, содрогаясь в рыданиях.
– Я уже люблю! Я не хочу кого-то другого… – сквозь всхлипы шептала она. – Я ненавижу их всех!!! Не хочу!!! Не хочу!!!
– Боги, дорогая! – Юдриш поспешил опуститься перед ней на колени. – Не хочешь, не надо! Не убивайся так. Люби кого хочешь. Дядюшка Юдриш всем будет рад. Давай, не плачь так. Ох, а яблоки-то…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оборотень потянулся подобрать яблоки, но Лоэзия бросилась вперёд, сгребая их в охапку и прижимая к груди.
– Это моё! Моё! Не трогайте!
Слёзы искренней обиды текли по её щекам. Ну почему, почему она что-то должна? Почему ей нельзя сделать то, что хочется? Почему?! Ей тоже хочется любить, тоже хочется быть счастливой хотя бы чуть-чуть, хотя бы капельку!
– Иди сюда, – Юдриш прижал рыдающую девчонку к груди. – Довели, твари… Плачь-плачь! Теперь будешь делать всё, что хочешь. Хочешь, завтра на драконе полетаем? Помнишь, ты просила?
– Не хочу замуж! – продолжала рыдать девушка.
– Боги, деточка, если Мариш услышит, как ты убиваешься, то женихов он будет отстреливать ещё на подлёте. Давай мы до его прихода успокоимся. А то, право, ты рискуешь вовсе замуж не выйти. Даже… даже за… км-м-м… этого.
Рладай с досадой посмотрел на ворота дома семейства Бодый и почесал голову.
– Почему здесь-то? – недоумевал его товарищ-тень.
– Не знаю.
Не говорить же, что господин почувствовал, что тёмный здесь?
– Словно жемчужную серёжку в болоте ищем, – припомнил тень сказку о капризной невесте. – Может, ну его? И так вроде много собирается. Мы когда уходили, уже почти все отряды теней, что в городе были, подтянулись.
– Господин сказал найти.
Рладай вскинул голову, всматриваясь в освещённое окно на третьем этаже, затем смерил взглядом высоту ограды и отшатнулся.
–…скляда – зашипел отскочивший товарищ.
Тёмный появился из ниоткуда. Ещё секунду назад Рладай смотрел на ограду, моргнул, и вместо ограды перед ним уже было лицо тёмного.
– Господин, – придя в себя, Рладай настороженно склонил голову, – харен просил найти вас.
Тёмный не ответил. Отвернувшись, он уставился на дом, и оборотни, проследив за его взглядом, увидели в окне третьего этажа искажённое от ярости лицо дворецкого семьи Бодый.
Тёмный опять повернулся и деловито уточнил:
– Сестра?
– Да…
В то же мгновение хаги накинул капюшон на голову и исчез.
Мужчины недоумённо переглянулись, посмотрели на уже пустое окно третьего этажа и заторопились прочь.
Глава 36. Подготовка к штурму
– Харен, господин Шерех настоятельно просил вас воздержаться от жертв, – коренастый седовласый оборотень быстрым широким шагом пытался поспеть за стремительно передвигающимся Ранхашем.
Тот, казалось, его не слышал и продолжал цепким холодным взглядом осматривать приготовления.
Они довольно быстро вычислили укрытие похитителей Майяри – большой особняк с внутренним двором и огромным парком в купеческой части города – и торопливо, но тихо и без лишней суеты готовились к штурму. Сообщение от старого консера, что это совершенно не те хаги, которых ожидал Ранхаш, а какие-то доброжелательные полудурки, поспело весьма не вовремя: Ранхаш не был готов кого-то щадить.
«Убить всех! Всех, кто посмеет прикоснуться к ней! Всех!», – шипела жуть, наваливаясь на плечи и дрожа от страха и ярости.
Страх за Майяри после известия от прадеда начал постепенно сменяться раздражением. Ранхаш боялся за Майяри, воображал, что могут сотворить с ней «родственники», приходил в ещё большую ярость, которая буквально затмевала взор, и мечтал найти Майяри хотя бы живой.
«Мы потеряли её!, – тоскливо выла жуть. – Мы не сумели защитить! Мы слабые!»
Ранхаш стиснул зубы и усилием воли задавил внутренние вопли.
Он слаб? Он не слаб.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он невнимателен? Нет, он не невнимателен.
Он не хочет защитить Майяри? Он очень хочет защитить Майяри.
Так почему ему раз за разом не удаётся её защитить?
«Они не воспринимают нас всерьёз! – жуть опять вырвалась. – Покушаются на то, что принадлежит нам!»