– Господин, нашу невесту украли!
– Это я уже знаю, – вкрадчиво произнёс Шерех, – не знаю только, почему она оказалась вне стен дома. Может мне это кто-то объяснить?
Суровый взгляд достался Фошию.
– Потрясу охрану, – мрачно пообещал тот.
– Когда Ранхаш узнает… – начал было Шерех, но его перебил прибежавший оборотень.
– Так он меня и послал! Они…
Договорить посыльный не успел. Шерех стремительно прошёл мимо него, вышел на улицу и осмотрелся.
В ночном уже уснувшем городе один за другим вспыхивали огни.
Глава 35. Сломанная клетка
Испуганно вздрогнув, Лоэзия вскинула голову и, увидев входящую мать, поспешила вскочить с тахты.
– О, лежи-лежи, дорогая, – госпожа Елалия с вымученной лаской улыбнулась дочери, но та даже не подумала садиться.
– Госпожа… мама… Я не ждала вас так поздно, – Лоэзия бросила взгляд в окно.
Ночь уже давно опустилась на город, и ей полагалось спать. Но сон не шёл, и девушка, прихватив сказания о сарене Лобое, перебралась на тахту в гостиную. Собственная спальня угнетала её своей огромностью, роскошью и пустотой.
– Я заметила, что в твоих окнах горит свет, и решила, что раз ты не спишь, то мы можем немного поговорить, – сарена старалась говорить с непривычной для неё мягкостью, чем пугала дочь.
Она с величавой неспешностью опустилась в кресло, и Лоэзия, помедлив, тоже села и нервно завернулась в платок. Не думая больше куда-то выходить, она приготовилась ко сну и сейчас рядом с полностью одетой и строго причёсанной матерью чувствовала себя неловко.
– Твой отец необычайно жесток, я так хотела с тобой повидаться, но он запрещал, говоря, что ты отдыхаешь… отдыхаешь после того злосчастного приключения, – сарена досадливо поморщилась и изящным движением помассировала виски. – Я так переживала, боялась… худшего. Такой удар для меня, для нашей семьи и твоего будущего.
Услышав про будущее, Лоэзия привычно сжалась.
– Твой отец поступил очень безрассудно, храня подобную вещь в доме, – мать презрительно фыркнула. – О чём он только думал? Из-за его глупости пострадала ты! Боги были невероятно милостивы, позволив тебе вернуться в семью целой и… невредимой.
Лоэзия невольно сжала коленки.
– Да, это большая удача, – не поднимая глаз, согласилась она.
Рассказывать о господине тёмном она не хотела ни отцу, ни матери. Только Маришу и Юдришу. Если Мариш посчитает нужным, он расскажет, но Лоэзии очень хотелось, чтобы он утаил.
Воспоминания о жизни в маленьком домике и на улицах города она хотела сохранить для себя, чтобы находить в них утешение в минуты печали. Мать в каждом действии господина тёмного найдёт предосудительное, а её обвинит в наивности. Отец просто велит перестать думать о глупостях, которые для неё совсем не глупости.
– Но всё же твоя судьба в большой опасности, – Лоэзия вздрогнула, когда мама наклонилась к ней и положила холодную руку поверх её ладони. – Нам удалось скрыть твоё похищение, это ведь такой удар для твоего будущего. Но никто не знает, когда оно всплывёт наружу. Злые языки моментально разнесут эту гадость по всей стране, прибавив мерзкие подробности.
– Это будет печально, – соврала Лоэзия, хотя ещё месяц назад её испугала бы такая участь.
Но не сейчас.
Вот бы действительно её будущее оказалось под ударом. Тогда бы от неё не смогли требовать многих вещей.
– Я рада, что ты понимаешь. Но меня так печалит, что подобное произошло с моим единственным ребёнком, – госпожа Елалия прикоснулась холодными пальцами к щеке Лоэзия, и та поджала губы, продолжая смотреть в пол. – Тебе нужно выйти замуж. Как можно быстрее, пока эта глупая история не всплыла наружу.
Вздрогнув, Лоэзия изумлённо посмотрела на мать.
– Сейчас?!
Та отчего-то смутилось.
– Я понимаю, ты всё ещё не пришла в себя, но подумать стоит уже сейчас. Дорог каждый день. Если слухи расползутся, то уже никто не поверит, что… тебе повезло. И тогда на хорошую партию рассчитывать уже будет невозможно. Дорогая, – с жаром прошептала мать, – нужно действовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Но, ма… – Лоэзия запнулась, с изумлением и недоверием смотря на сарену. – Госпожа, как я могу подумать? Город в трауре, случилась такая трагедия…
– Любовь и смерть ходят под руку.
– Но это не о любви!
– Не нужно излишних сантиментов, – в голосе сарены мелькнула привычная строгость, но она тут же попыталась смягчить её улыбкой.
Лоэзия ощутила, что к горлу подкатывает ком.
Она всегда надеялась, что мама по-своему желает ей счастья.
– Хайнес всё ещё не женат, и у тебя есть шанс привлечь его внимание. Ты очаровательна, хорошо воспитана, наша семья имеет древнее происхождение и превосходную репутацию.
– У господина Узээриша сейчас большая печаль, – сдавленно напомнила Лоэзия.
– Вот именно! Ему сейчас так необходимы поддержка и участие. Завтра я собираюсь нанести визит в дом Вотых, возможно, удастся повидаться и с хайнесом. Он сейчас проживает там. Ты можешь поехать со мной. Там сейчас много достойных мужчин. В конце концов, среди Вотых господин Ранхаш далеко не самый интересный жених. Вернулся господин Вахеш, а он когда-нибудь встанет во главе Вотых. И он тоже свободен. Я также слышала, что и господин Ирриван находится сейчас у старого консера, а его мать, как знаешь, происходит из очень достойного рода…
– Нет.
– Что? – госпожа Елалия непонимающе моргнула.
– Я не поеду, – голос побелевшей как снег Лоэзии прозвучал безучастно. – Мне дурно.
– О, – расстроенно выдохнула мать. – Но ты подумай о моём предложении.
– Я подумаю, госпожа Елалия, – девушка медленно подняла голову и пристально посмотрела на сарену. – Подумаю.
Повисла тишина. Сарена не отрываясь смотрела в потемневшие серые глаза дочери, и её лицо слегка изменилось. Во взгляде появилась едва уловимая обескураженность, губы дрогнули, но это всё, чем она выдала свою растерянность.
В дочери определённо что-то поменялось. Прежняя Лоэзия не была способна скрывать свои чувства и редко противилась желаниям родителей.
Но сейчас она вела себя по-другому.
– Отдыхай, моя дорогая, – сарена решила, что дочери совершенно точно нужен хороший отдых, и поднялась. – Я передам от твоего имени самые искренние соболезнования хайнесу.
Лоэзия ничего не ответила и, дождавшись, когда за матерью закроется дверь, подобрала ноги и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.
Дверь вновь отворилась, и внутрь заглянул обеспокоенный Юдриш.
– Ба, госпожа, да вы плакать изволите?
– Нет, – девушка подняла голову, и оборотень убедился, что удариться в слёзы она не успела, хотя глаза блестели.
– Ну будет вам! – оборотень прошёл внутрь и прикрыл за собой дверь.
– Ты слышал, что она сказала?
– С первого и до последнего слова, – не стал отпираться мужчина.
– Почему меня хотят так сильно выдать замуж? Вот отец Элды совсем не горит желанием искать ей жениха, а я… я… – Лоэзия растерянно открыла и закрыла рот.
– Ну… – опустившись рядом с девушкой на тахту, Юдриш развёл руками. – Не расстраивайтесь. Не выдадут вас замуж. Мариш что-нибудь придумает. Он по интригам тот ещё мастер, недаром его все слуги в доме боятся!
Лоэзия позволила приобнять себя за плечи и опять уткнулась носом в колени.
– Мариш? Юдриш, а почему Мариш имеет такую власть?
– Какую? – приподнял оборотень брови. – Он же дворецкий, его обязаны слушать.
– Я не об этом. Господин тёмный велел ему разобраться с волнениями в городе, и Мариш поехал разбираться.
– Да ради вас Мариш сделает что угодно! – запальчиво заявил Юдриш. – Если придётся, и крепость штурмом возьмёт! Что-что, а организовывать люд он умеет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ты меня совсем ребёнком считаешь? – насупилась Лоэзия.
Она помнила разговор господина тёмного и хозяина таверны – ох, если маменька узнает, где она была, то такое будет!.. – и у неё сложилось совершенно точное понимание, что Мариша боялись. По крайней мере хозяин таверны очень опасался. А господин тёмный, наверное, и духов не боится.