Читать интересную книгу Черный крест и красная звезда. Воздушная война над Россией. 1941–1944 - Франц Куровски

6-я армия осталась в Сталинграде навсегда.

Усилия 8-го авиакорпуса, направленные на снабжение крепости Сталинград

С 12 декабря 8-му авиакорпусу пришлось, помимо снабжения 6-й армии, вести боевые действия над всей областью. Несмотря на плохую видимость, 14 декабря Не-111 доставили 60 т горючего для двигателей и 20 т продовольствия. Приземлившимся в Питомнике самолетам пришлось остаться там на ночь, поскольку вылететь обратно было уже невозможно. На следующее утро тяжело раненные под огнем были доставлены к самолетам и эвакуированы. 16 декабря 2 Ju-52 из-за обледенения рухнули на землю и при падении загорелись. Тем не менее в тот день, как указано в боевом дневнике 8-го авиакорпуса, было перевезено 180 т грузов.

17 декабря бомбардировщикам вновь пришлось оказывать поддержку 58-му танковому корпусу. По этой причине транспортные полеты в Сталинград были ограничены. В солнечный зимний день 17 декабря над районом окружения появилось множество советских самолетов, и даже вражеские ПВО имели хорошую зону обстрела. Ночью Питомник несколько раз сильно бомбили. Переброска грузов в этот день была сильно затруднена. Генерал-лейтенант Фибих записал в своем дневнике: «Это было все равно что балансировать на острие ножа. Получится? Должно получиться! О том, что не получится, нельзя было и думать. И все же спасти 6-ю армию могло только чудо»[79].

18 декабря возникла угроза обледенения на взлете или над зоной сброса, но несколько Не-111 все же взлетели. Над котлом синоптики обещали ясную погоду. Но к вылету были готовы лишь несколько (5) Не-111. Моторы Ju-86 не заводились, Ju-52 не смогли вылететь из-за густого тумана. Видимость на аэродроме в Тацинской не превышала 50 м.

В этот день генерал-майор Шмидт доложил по радио о получении лишь 10 т грузов. Фибих попытался объяснить, почему нельзя делать больше вылетов, но не встретил у командования понимания.

По мнению командующего и полевых командиров, прорыв еще мог увенчаться успехом. И все надеялись, что 19 декабря решение о нем будет принято.

В ночь на 19 декабря окруженным войскам могли потребоваться дополнительные 70 т грузов. На следующий день 73 Не-111 и 13 Ju-86 впервые доставили в котел 270 т грузов. Это было крупным успехом авиатранспортного командования и, прежде всего, его наземных служб.

20 декабря в зону окружения вылетели с грузами около 100 Не-111, 80 Ju-52 и Ju-86. В Сталинграде вздохнули с облегчением. Однако ожидаемое от Гитлера разрешение 6-й армии прорваться к своим так и не пришло. Фибих доверил свои тайные мысли дневнику:

«…приходится скрывать свои мысли. Пусть по-своему решится судьба Германии! Каждый пусть выполнит свой долг!..

Задаешь себе вопрос, имеет ли Гитлер реальное представление об обстановке на этом фронте, о состоянии войск и их боеспособности. Не произошла ли опять недооценка боеспособности русских?..

И мучаешь себя вопросом, чем все это кончится. Время идет без остановки. Справимся ли мы?»[80].

В следующие дни снова возникла угроза обледенения и густых туманов, а когда противник 23 декабря вышел в Скасскирскую, всем стало ясно, что не позднее 24 декабря русские танковые части выйдут к Тацинской. А там находились около 180 самолетов, которые обеспечивали снабжение Сталинграда. Если русские захватят этот аэродром, 6-я армия останется без помощи.

Фибих попросил разрешения оторваться от противника. Генерал-оберст фон Рихтгофен был согласен, но главнокомандующий люфтваффе и слышать не хотел об отходе, называя его преждевременным. «Только тогда, когда противник начнет обстреливать аэродром своей артиллерией, вы получите такое разрешение» — таков был категорический приказ.

23 декабря в Сталинград вылетело 72 самолета.

Вскоре после полуночи генерал-лейтенант Фибих получил от фон Рихтгофена сообщение, что награжден дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

«Горько было получать этот знак отличия в столь кризисной военной обстановке»[81].

Рано утром 24 декабря на летном поле в Тацинской царило лихорадочное возбуждение, сопровождавшее подготовку к перебазированию. Самолеты стояли вплотную друг к другу. Шла погрузка важного груза. В 4.15 на аэродром прибыл Фибих. Радиостанция была подожжена во время обстрела. Оберст Фёрстер и оберст-лейтенант Хайнеман вошли в командный бункер вместе с комендантом аэродрома майором Шварцером. Экипажи уже ушли к своим машинам.

Ровно в 5.20 противник начал артобстрел аэродрома. Загремели и выстрелы танковых орудий. Один Ju-52 получил прямое попадание и вспыхнул. Таким же образом был подожжен второй.

В 5.30 генерал-лейтенант Фибих приказал Фёрстеру вылететь в направлении Новочеркасска на запасной аэродром.

Взлет был произведен, чего все и боялись, при крайне неблагоприятных погодных условиях. Самолеты поднимались в воздух вслепую, сквозь сильную вьюгу. Ju-52 взлетали непрерывно и буквально проваливались в серый мрак. Один подбитый «Юнкерс» упал в снег по ту сторону аэродрома. Огромный огненный шар обозначил место его падения.

К 5.50 взлетели все самолеты. В 6.00 Фибих покинул командный бункер. Склад продовольствия горел, горели бараки и бункеры, ярким пламенем полыхали капониры.

Одна из последних машин взлетала сквозь море огня в направлении Новочеркасска. Это был Ju-52, в котором находился оберст Фёрстер со своим штабом и начальником штаба 4-го воздушного флота оберстом фон Роденом. В 6.10 Фибих отдал приказ на взлет последнему Ju-52, а штабной инженер Биденкамп одновременно вылетел из Тацинской на «Шторьхе».

Фельдфебель Рупперт, который пилотировал штабной самолет Фибиха, пробил нижнюю границу облачности и повел машину на высоте 30 м. На этом самолете Тацинскую вместе с генерал-лейтенантом Фибихом покинули последние офицеры штаба 8-го авиакорпуса.

Быстрая эвакуация немецких самолетов продемонстрировала летное мастерство командиров экипажей, взлетавших в никуда с двадцатиметровым интервалом.

В 7.25 «Юнкерс» Фибиха приземлился на аэродроме Ростов-запад. В 7.45 его доклад был направлен генерал-оберсту фон Рихтгофену. Спастись из ада Тацинской смогли всего 108 Ju-52 и 15 Ju-86. Гибель 56 самолетов следует отнести на счет главнокомандующего люфтваффе, равно как и значительные потери в материально-технической части, авиационных и наземных приборах и устройствах, оставленных в Тацинской.

Однако снабжение 6-й армии от этого не должно было прерываться. Фибих со своим штабом обосновался в здании аэровокзала Новочеркасска. Он прибыл туда на трех легковых автомобилях. Самолеты вылетали на Сталинград теперь уже из Сальска.

Зима уже вступила в свои права. Температура в Сталинграде падала до –24–30 градусов. Непогода и густые туманы царили как в Морозовской, так и на обоих аэродромах, что осложняло вылеты. Все больше и больше хлопот доставляло экипажам обледенение. Льдом покрывались даже винты самолетов, из-за чего машины теряли управляемость и падали. С 28 декабря 1942 г. по 4 января 1943 г. было потеряно 62 самолета, половина из которых разбились из-за погодных условий.

После разгрузки Ju-52 в них загружали около 20 раненых и отправляли обратным рейсом. Эвакуация раненых доставляла много хлопот штабу снабжения в Питомнике. Раненые прибывали в беспорядке и из последних сил ковыляли по снегу, чтобы спастись на одном из «Юнкерсов». Машины быстро переполнялись, и зачастую экипажам приходилось силой выталкивать раненых, ибо машины просто не смогли бы взлететь. Вновь и вновь получалось так, что сочувствующие летчики брали на борт больше раненых, чем было предписано. Эти машины не могли оторваться от земли или вовремя набрать высоту и разбивались в конце взлетной полосы аэродрома.

Отчаявшиеся спастись раненые карабкались на плоскости и рамы двигателей. Их приходилось снимать оттуда силой. Это приводило к неописуемым сценам.

26 декабря генерал-оберст Паулюс послал депешу в штаб командира 14-го армейского корпуса генерала танковых войск Хубе, где описал обстановку в Сталинграде.

Впервые офицеры штаба получили четкое, нелицеприятное изложение ужасного положения в Сталинграде. Гитлер поставил перед генерал-квартирмейстером сухопутных войск задачу обеспечить 6-й армии усиленное питание, поскольку в конце января должны были закончиться последние запасы мясных продуктов. Однако эти сроки были определены неверно — уже к 15 января были съедены последние лошади. Генерал Хубе умолчал о катастрофическом положении с питанием и не сообщил, что с 26 декабря каждому солдату выдавалось по 50 г хлеба, на обед — жидкий суп, а вечером — консервы. 28 декабря Хубе привез с собой в котел «приятную весть»: «Прорыв котла произойдет в начале 1943 г. До тех пор мы должны держаться».

В Новый год Адольф Гитлер обратился к 6-й армии по радио: «6-я армия должна твердо верить, что на ее освобождение будет брошена вся мощь вермахта и что ее выдержка станет величайшим подвигом в немецкой военной истории».