Читать интересную книгу Посмертные записки Пиквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Ну, Сэмми, — сказал отец, — я тебя не видал больше двух лет.

— Что и говорить, старина! — ответил сын. — Как мачеха?

— Я тебе вот что скажу, Сэмми, — начал мистер Уэллер-старший с большой торжественностью. — Не бывало на свете вдовы лучше этой моей второй суженой — славное было создание, Сэмми, а теперь скажу об ней одно: она была такая на редкость приятная вдова, и как жаль, что она изменила свое положение! Она не годится в жены, Сэмми.

— Не годится? — переспросил мистер Уэллер-младший.

Мистер Уэллер-старший покачал головой и ответил со вздохом:

— Я проделал это на один раз больше, чем следовало, — Сэмми, на один раз. Бери пример с твоего отца, мой мальчик, и всю жизнь остерегайся вдов, в особенности — если они держат трактир.

Подав с большим пафосом этот отеческий совет, мистер Уэллер-старший набил трубку табаком из жестянки, которую носил в кармане, и, раскурив новую трубку от прежней, начал весьма энергически дымить.

— Прошу прощенья, сэр, — сказал он после длительной паузы, возобновляя разговор и обращаясь к мистеру Пиквику. — Надеюсь, я вас не задел, сэр, надеюсь, вы не женаты на вдове, сэр?

— Нет, я не женат на вдове, — смеясь, ответил мистер Пиквик.

Пока мистер Пиквик смеялся, Сэм Уэллер шепотом уведомил своего родителя о том, в каких отношениях он состоит с этим джентльменом.

— Прошу прощенья, сэр! — сказал мистер Уэллер-старший, снимая шляпу. — Надеюсь, вам не в чем упрекнуть Сэмми?

— Решительно не в чем, — ответил мистер Пиквик.

— Очень рад это слышать, сэр, — заявил старик, — я отпускал его одного бегать по улицам, когда он был малышом, чтобы он сам выпутывался из беды. Это единственный способ сделать мальчика сметливым, сэр.

— Довольно опасный прием, сказал бы я, — с улыбкой заметил мистер Пиквик.

— И вдобавок не такой уж надежный, — присовокупил мистер Уэллер-младший, — на днях меня, регулярно, провели.

— Да ну! — воскликнул отец.

— Провели! — подтвердил сын и рассказал по возможности кратко, как он был одурачен Джобом Троттером.

Мистер Уэллер-старший выслушал рассказ с глубочайшим вниманием и по окончании его спросил:

— Один из этих молодцов тощий и высокий, с длинными волосами, а язык у него так и скачет в галоп?

Мистер Пиквик не совсем понял последнюю часть описания, но, уразумев первую, сказал наугад: «Да».

— А другой — черноволосый, в шелковичной ливрее и с очень большой головой?

— Да, да, это он! — с живостью воскликнул мистер Пиквик и Сэм.

— Ну, так я знаю, где они, можете не сомневаться, — объявил мистер Уэллер, — они в Ипсуиче, в целости и сохранности оба.

— Быть не может! — воскликнул мистер Пиквик.

— Факт! — сказал мистер Уэллер. — И я вам расскажу, как я это узнал. Иной раз я езжу с ипсуичской каретой вместо одного приятеля. Я работал как раз после той ночи, когда вы схватили ревматизм, и в «Черном Парне» в Чемсфорде[73] — самое подходящее для них место — они сели в мою карету, и я их повез прямо в Ипсуич, а слуга — тот, что в шелковичном, — сказал мне, что они думают остаться там надолго.

— Я еду за ним! — сказал мистер Пиквик. — Мы можем посетить Ипсуич, как и всякое другое место. Я поеду за ним.

— Вы твердо уверены, что это были они, командир? — осведомился мистер Уэллер-младший.

— Твердо, Сэмми, твердо, — отвечал отец, — потому что вид у них очень чудной, а вдобавок я подивился, что джентльмен запанибрата со своим слугой, и вот еще что: они сидели как раз позади козел, и я слышал — они смеялись и толковали о том, что обработали старую петарду.

— Старую… что? — переспросил мистер Пиквик.

— Старую петарду, сэр, и я ничуть не сомневаюсь — они говорили о вас, сэр.

Нет в сущности ничего оскорбительного или чудовищного в прозвище «старая петарда», однако оно отнюдь не является почтительным или лестным наименованием. Все обиды, нанесенные Джинглем, всплыли в памяти мистера Пиквика, как только заговорил мистер Уэллер; не хватало одного-единственного перышка, чтобы опустилась чаша весов, и таким перышком оказалась «старая петарда».

— Я догоню его! — сказал мистер Пиквик, энергически стукнув по столу.

— Послезавтра я еду в Ипсуич, сэр, — сказал мистер Уэллер-старший, — карета отправляется из «Быка» в Уайтчепле[74]. И если вы и в самом деле хотите ехать, поезжайте со мной.

— Так мы и сделаем, — сказал мистер Пиквик. — Отлично! Я могу написать в Бери и встретиться с друзьями в Ипсуиче. Мы поедем с вами. Но не торопитесь, мистер Уэллер. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

— Вы очень добры, сэр! — сказал мистер Уэллер, тотчас же останавливаясь. — Пожалуй, стаканчик бренди за ваше здоровье, сэр, и за успехи Сэмми окажется не лишним.

— Разумеется, — отозвался мистер Пиквик. — Подайте стаканчик бренди.

Подали бренди, и мистер Уэллер, поклонившись мистеру Пиквику и кивнув Сэму, сразу опрокинул в свою поместительную глотку все содержимое стаканчика, точно тот был величиною с наперсток.

— Здорово, отец! — сказал Сэм. — Старина, как бы вас опять не скрутила болезнь — подагра.

— Я нашел верное средство от нее, Сэмми, — объявил мистер Уэллер.

— Верное средство от подагры? — сказал мистер Пиквик, поспешно извлекая записную книжку. — Какое же это средство?

— Подагра, сэр, — отвечал мистер Уэллер, — это напасть, которая, приключается от слишком покойной жизни со всеми удобствами. Если когда-нибудь вас скрутит подагра, сэр, тотчас женитесь на вдове, у которое голос очень зычный и которая понимает, как им пользоваться, и у вас подагры как не бывало. Чудесное лекарство, сэр. Я принимаю его регулярно и могу поручиться, что оно прогоняет всякую болезнь, которая происходит от слишком веселой жизни.

Открыв этот бесценный секрет, мистер Уэллер осушил второй стаканчик, подмигнул, глубоко вздохнул и медленно удалился.

— Ну, какого вы мнения, Сэм, о том, что сказал ваш отец? — улыбаясь, полюбопытствовал мистер Пиквик.

— Какого я мнения, сэр? — отозвался мистер Уэллер. — Да я того мнения, что он — жертва супружеской жизни, как сказал капеллан Синей Бороды, прослезившись от жалости на его похоронах.

На это весьма уместное заключение ответить было нечего, и посему мистер Пиквик, расплатившись, снова направил свои стопы к Грейз-Инну[75]. Но когда он добрался до его уединенных садов, пробило восемь, и непрерывный поток джентльменов в грязных башмаках, испачканных светлых шляпах и порыжевших костюмах, который устремлялся к проездам, ведущим к выходу, возвестил ему, что большая часть контор уже закрыта.

Поднявшись по крутой и грязной лестнице на третий этаж, он убедился, что его предположение оправдалось. «Парадная дверь» мистера Перкера была заперта, и мертвое молчание в ответ на повторный стук Сэма свидетельствовало о том, что клерки ушли, закончив свой рабочий день.

— Досадно, Сэм, — сказал мистер Пиквик, — не хотелось бы откладывать свидание с ним, я уверен, что ночью не засну ни на секунду, если не успокоюсь на мысли, что передал это дело в руки человека опытного.

— А вот какая-то старуха поднимается по лестнице, сэр, — отозвался Сэм, — быть может, она знает, где нам кого-нибудь найти. Послушайте, старая леди, где клерки мистера Перкера?

— Клерки мистера Перкера… — повторила чахлая, жалкая на вид старуха, останавливаясь, чтобы перевести дух, — клерки мистера Перкера ушли, а я иду убирать контору.

— Вы — служанка мистера Перкера? — осведомился мистер Пиквик.

— Я — прачка у мистера Перкера, — ответила старуха.

— Подумайте! — тихо сказал Сэму мистер Пиквик. — Любопытное обстоятельство, Сэм: старух в этих домах называют прачками. Хотел бы я знать почему?

— Должно быть, потому, что они смертельно не любят что-нибудь мыть, сэр, — отозвался мистер Уэллер.

— Меня бы это не удивило, — сказал мистер Пиквик, глядя на старуху, чья внешность, равно как и вид конторы, которую она к тому времени открыла, указывали на закоренелую антипатию к применению мыла и воды. — Не знаете ли вы, моя милая, где я могу найти мистера Перкера?

— Нет, не знаю, — ответила старуха хриплым голосом, — его нет сейчас в городе.

— Досадно, — сказал мистер Пиквик. — Где его клерк? Вы не знаете?

— Да, знаю, но он меня не поблагодарит, если я вам скажу, — ответила прачка.

— У меня очень важное дело, — заметил мистер Пиквик.

— А подождать до утра нельзя? — спросила старуха.

— Не хотелось бы, — ответил мистер Пиквик.

— Ну, раз дело очень важное, — промолвила старуха, — мне приказано сказать, где он, и, значит, беды не будет, коли я вам скажу. Если вы пойдете в «Сороку и Пень» и спросите в буфетной мистера Лаутена, вас проведут к нему, а он и есть клерк мистера Перкера.