Ее глаза белоснежные – ни следа темно-голубых радужек, вскруживших голову Леандру. На ее бледном лице капли красной крови; они будто сверкают. Я сразу понимаю, откуда взялась кровь.
Давина проходит мимо меня, глядя на Эсмонда. Тот в панике пытается отползти от нее.
Я спешу за ней и даю Бальдвину знак отойти в сторону. Никто не должен стоять между Давиной и Эсмондом. Моя рука лежит на рукояти меча, висящего на боку. Я не уйду отсюда, пока не отомщу. Я слишком долго ждал этого момента.
Давина чуть наклоняет голову в мою сторону, словно зная, что происходит внутри меня. Но откуда? Я не рассказывал о своих предположениях ни ей, ни Леандру. Для Леандра во всем всегда были виноваты земельцы. Он настолько проникся этой мыслью, что не допускал иных объяснений. А так как он обвинил меня, что я не защитил свою любимую тогда, когда был ей нужен, я даже не пытался убедить его, что истинным виновником был Эсмонд.
Давина жестом указывает мне выйти вперед. Ее мимика ничего не говорит о том, что происходит у нее внутри, – ледяная маска королевы. Я нерешительно встаю рядом с ней.
– Вы виновны во многих преступлениях, – говорит Давина, пристально глядя на дрожащего от страха Эсмонда.
Ее голос звучит иначе; ни следа того тепла, которое обычно в нем слышится. Ее пальцы смыкаются на цепочке на шее Эсмонда. Прежде чем он успевает ей помешать, она срывает с него украшение. Он сразу начинает стучать зубами от холода.
– И сегодня, – произносит она ледяным голосом, – вы понесете ответственность за все содеянное.
Над ее вытянутым пальцем подергивается ледяной осколок – более тонкий и острый, чем те, которыми она обычно сражалась. Этот больше походит… на наконечник стрелы.
Прежде чем я успеваю обдумать эту мысль, Эсмонд вскрикивает и обеими руками хватается за левый глаз, из которого теперь торчит кусок льда. Между его пальцами сочится кровь, и его крики с каждой секундой становятся громче.
Давина наблюдает за ним, но ничем не показывает, что при этом чувствует.
Крики Эсмонда переходят в хныканье, и я с отвращением кривлю рот. Кларис рассказывала мне и Грете, что пришлось пережить Давине. Какую боль причинили ей кандалы и то, когда их снимали.
– Закончи это, – приказывает она мне. – Соверши свою месть.
Я бросаю на нее взгляд, а затем вытаскиваю меч. Я никогда не был хорош в обращении с ним, но этот удар и не должен быть чистым – наоборот.
Это не должно пройти быстро.
– За Юринну, – рычу я, прежде чем пронзить сердце Эсмонда и прекратить его вопли.
В тот момент, когда утихает его последний вздох, Давина падает рядом со мной.
* * *
Убедившись, что захваченные пламенцы взяты под охрану, Бальдвин мчится в Бразанию, чтобы привезти Грету. Подняв Давину на руки, я несу ее обратно к Леандру.
Над поляной висит гнетущая тишина, словно каждый присутствующий задержал дыхание.
Проклятая королева с мрачным лицом стоит на коленях перед моим минхером. Меня тошнит, когда я вижу торчащее из глаза Леандра древко стрелы. В то же место Давина вонзила кусок льда в Эсмонда. Я осторожно опускаю ее. Фульк бросается к нам, чтобы помочь. На его лице застыл настоящий ужас.
– Он?.. – хрипло спрашиваю я.
Проклятая королева хмурится.
– Нет, но… Я не целительница. Не могу сказать, как глубоко зашла стрела, и не осмелюсь ее извлечь. Слишком боюсь навредить ему сильнее. Но… он все еще дышит. – Ее взгляд падает на внучку. – Это единственная причина, почему она не полностью потеряла контроль.
– Мы можем что-нибудь сделать? – спрашиваю я.
– С дороги! – кричит Грета, неуклюже вываливаясь из седла Бальдвина. В несколько шагов она оказывается рядом с Леандром.
Она поджимает губы – нехороший знак, это я понял за все те годы, что помогал ей.
– Мне нужно четверо сильных мужчин, – говорит она. – А ты, – указывает она на Фулька, – разбудишь ее. Леандру нужна ее целебная магия.
Бальдвин, Ансельм, я и еще один всадник вызываемся помочь Грете.
– Держите его крепко, каждый за руку или ногу. Он будет сопротивляться, но вы обязаны удерживать его на месте, понятно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я киваю и задаюсь вопросом, не будет ли лучше отказаться. Вместо этого я опускаюсь на колени рядом с Леандром.
– Старайся больше, мальчик! – ругается Грета на Фулька, которому, несмотря на все увещевания и тряску, не удается разбудить Давину.
– Дай я попробую, – предлагает Проклятая королева.
Она опускается на колени рядом с Давиной, замахивается и влепляет ей звонкую пощечину. Готов поклясться, что все вокруг вздыхают так же резко, как и я. Но это сработало! Моргнув, Давина приходит в себя. Ее зрачки стали нормальными.
– Что?.. – она умолкает, взглянув на Леандра. Ее кожа выглядит белее белого. Словно из нее вышла вся кровь.
– Когда я… Ты меня слушаешь? – резкие слова Греты медленно доходят до Давины, которая с трудом может оторвать взгляд от Леандра. – Когда я вытащу стрелу, ты сразу же должна задействовать свою целительную магию, ты поняла? Он уже потерял много крови, но я могу только предполагать, насколько глубоко вошла стрела. Если в его голову натечет еще больше крови…
Невысказанные слова повисают между нами дурным предчувствием.
Давина отрывисто кивает. Ее глаза широко раскрыты от ужаса.
Грета пристально смотрит каждому из нас в лицо.
– Готовы?
Мы вчетвером крепко удерживаем бессознательного Леандра, в то время как Грета хватается за древко стрелы, делает глубокий вдох и вытаскивает его одним рывком. Прежде чем дернуться под нами, Леандр хрипло кричит. Никогда не ожидал от него такой силы. Каждому из нас приходится навалиться на него всем весом, чтобы удержать.
Так много крови… И темный провал там, где должен быть глаз.
– Давина, сейчас! – приказывает Грета.
Рука Давины дрожит, когда она кладет ее на пустую глазницу и призывает магию. Сначала из-под ее пальцев сочится кровь, но спустя пару ударов сердца… ничего.
Глава 40
Давина
![]()
Мне хочется, чтобы меня вырвало. Я уже чувствую, как из желудка по горлу ползет кислота. Но сейчас для этого не время.
Тут так много крови.
И крики Леандра. Богиня, его крики…
Но я не отвернусь. Не стану закрывать глаза.
Не могу унять дрожь в руках.
Когда Леандр, наконец, затихает, я убираю их. Мои пальцы ледяные и негнущиеся, словно я не двигала ими годами. Затаив дыхание, жду, когда что-нибудь произойдет. Что он проснется. Улыбнется мне. Скажет, что все будет хорошо.
Хоть что-нибудь.
Но Леандр остается лежать неподвижно.
Каждый удар его сердца напоминает мне, что он еще не пришел в себя. Что возможно он…
– Мы должны отнести его в Бразанию, – распоряжается Грета. – Нельзя его оставлять лежать здесь, в холодной грязи.
– Мы можем его двигать? – спрашивает Вальдур. – Или?..
– Мы должны его двигать, – перебивает его Грета. – Рану не обрабатывали. И кто знает, чем эти ублюдки смазали свои стрелы.
Дрожь от рук распространятся по всему телу так, что я начинаю стучать зубами. Только оказавшись в седле перед Бальдвином, я отмечаю, что он как-то меня поднял. В панике оборачиваюсь, пытаясь разглядеть Леандра.
– С ним пока все нормально, – успокаивает меня Бальдвин. – Его перевезут в Бразанию на телеге. Ваш конь уже ждет вас там.
Я прикрываю глаза, и на щеки скатывается по слезинке. Еще несколько часов назад я думала, будто худшее, что со мной может сегодня случиться – это потеря Гембранта. Что его травмы были слишком серьезными, и что жизнь только продлит его страдания.
Теперь все иначе.
– Леандр сильный, – говорит Бальдвин, накидывая на меня свой забрызганный грязью плащ. Это меня нисколько не согревает. – Он справится, вот увидите. Наш командир переживал и не такое.
