Буфетчица как раз находилась в холле, и именно она помогла мне надеть пальто. На этот раз я пригляделся к ней более внимательно, чем обычно. Было видно, что девушка плакала.
– А как так получилось, – спросил я у нее, – что вы сказали нам, что это мистер Экройд послал за вами в пятницу? А теперь я узнаю, что это вы попросили у него разрешения поговорить?
На секунду девушка опустила глаза под моим взглядом. Потом неуверенно произнесла:
– Я в любом случае собиралась увольняться.
Я ничего не стал говорить. Она открыла передо мной дверь и, когда я проходил мимо нее, неожиданно сказала глухим голосом:
– Простите, сэр, а нет ли каких вестей о капитане Пейтоне?
Я покачал головой и вопросительно взглянул на нее.
– Он должен вернуться, – сказала девушка. – Он должен… он обязательно вернется… И что, неужели никто не знает, где он сейчас находится? – спросила она, подняв на меня глаза, полные мольбы.
– А вы знаете? – ответил я вопросом на вопрос.
Буфетчица отрицательно покачала головой:
– И я ничего не знаю. Знаю только, что те, кто называет его своим другом, должны сказать ему, что ему обязательно надо вернуться.
Я задержался, думая, что девушка скажет еще что-то. Ее следующий вопрос поразил меня.
– А когда, считает полиция, произошло убийство? Незадолго до десяти вечера?
– Да, все так считают, – ответил я. – Между без четверти десять и десятью часами.
– А не раньше, чем без четверти десять?
Я внимательно посмотрел на Борн. Было видно, что она жаждет услышать положительный ответ.
– Это исключено, – ответил я. – Без четверти десять мисс Экройд видела своего дядю живым и здоровым.
Служанка отвернулась от меня, и мне показалось, что из нее выпустили весь воздух.
– Симпатичная девушка, – сказал я себе, садясь в машину. – Очень симпатичная.
Кэролайн находилась дома. У нее опять был Пуаро, и моя сестрица этим очень гордилась.
– Я помогаю ему раскрыть преступление, – пояснила она.
Я почувствовал волнение. С Кэролайн и так очень непросто, а что будет, когда в ней проснется инстинкт частного сыщика?
– Ты что, ходишь по округе и пытаешься найти таинственную собеседницу Ральфа Пейтона? – поинтересовался я.
– Этим я могла бы заняться и по собственной воле, – ответила моя сестрица. – Нет, месье Пуаро хочет, чтобы я выяснила для него одну секретную вещь.
– И что же это такое? – спросил я.
– Он хочет, чтобы я узнала, какого цвета были ботинки у Ральфа Пейтона – черные или коричневые, – сказала Кэролайн с невероятно важным видом.
Я уставился на нее. Теперь-то я понимаю, что оказался полным идиотом во всем, что касалось этих ботинок. Мне так и не удалось понять, что за всем этим стоит.
– На нем были коричневые туфли, – ответил я. – Я сам их видел.
– Джеймс, речь идет не о туфлях, а о ботинках. Месье Пуаро хочет знать, какого цвета были ботинки, которые были у Ральфа в гостинице, – черные или коричневые. От этого зависит очень многое.
Можете, если хотите, назвать меня тупым, но тогда я ничего не понял.
– И как же ты собираешься это выяснить? – задал я вопрос.
Кэролайн сказала, что большой проблемы с этим не будет. Лучшей подругой нашей Энни была горничная мисс Ганнет, Клара. А Клара гуляет с чистильщиком обуви из «Трех кабанов». Так что все оказалось до смешного просто. С помощью мисс Ганнет, которая была очень мила и разрешила Кларе не приходить на работу, вопрос был решен практически мгновенно.
Мы как раз садились за ланч, когда Кэролайн сказала с притворным безразличием:
– Эти ботинки Ральфа Пейтона…
– Ну и что с ними?
– Месье Пуаро думал, что они коричневые, но он ошибся – они черные.
И Кэролайн несколько раз кивнула. По-видимому, она решила, что выиграла у детектива пару очков.
Я ничего не ответил – никак не мог понять, какое отношение цвет ботинок Ральфа Пейтона имеет к раскрытию преступления.
Глава 15
Джоффри Реймонд
В тот день мне удалось получить еще одно подтверждение правильности выбранной Пуаро тактики. Ведь его вчерашнее выступление было тонким ходом, основанным на глубоком знании человеческой натуры. Комбинация страха и вины заставила миссис Экройд сказать правду. Она среагировала первая.
Во второй половине дня, когда я вернулся со своих визитов, Кэролайн сообщила мне, что от нас только что ушел Джоффри Реймонд.
– Он что, хотел увидеться со мною? – спросил я, вешая свое пальто в холле.
Кэролайн крутилась где-то под моим локтем.
– Он хотел увидеть месье Пуаро, – объяснила она. – Он зашел к нам сразу же после «Ларчиз». Месье Пуаро на месте не оказалось, и он решил, что тот может быть у нас или что ты знаешь, где он может быть.
– Не имею ни малейшего представления.
– Я попыталась его задержать, – объяснила Кэролайн – но он сказал, что вернется в «Ларчиз» где-то через полчаса, и пошел в деревню. Очень жаль, потому что месье Пуаро появился буквально через минуту после того, как он ушел.
– Появился здесь? У нас?
– Нет, у себя дома.
– А ты откуда знаешь?
– Увидела через боковое окно, – коротко ответила Кэролайн.
На мой взгляд, тема была исчерпана, но сестра думала иначе.
– А ты что, не зайдешь?
– Не зайду куда?
– Ну конечно, в «Ларчиз».
– Моя дорогая Кэролайн, – произнес я, – а зачем?
– Мистер Реймонд несколько раз подчеркнул, что хочет встретиться именно с ним, – заметила Кэролайн. – Ты бы тоже мог узнать, в чем там дело.
Подняв брови, я холодно заметил:
– Никогда не страдал от любопытства. Я совершенно спокойно могу существовать без того, чтобы знать, что думают или делают мои соседи.
– Прекрати нести ерунду, Джеймс, – сказала моя сестрица. – Ты хочешь знать это так же, как и я. Просто не хочешь признаться. Всегда был притворой.
– Это уж слишком, Кэролайн, – сказал я и скрылся в операционной.
Через десять минут раздался стук в дверь, и на пороге появилась моя сестрица. В руках она держала нечто, напоминавшее горшочек с маслом.
– Послушай, Джеймс, ты не мог бы отнести этот горшочек с конфитюром из мушмулы месье Пуаро? Я ему обещала. Представляешь, он никогда не ел домашнего конфитюра из мушмулы.
– А почему нельзя послать Энни? – холодно поинтересовался я.
– Она занята штопкой, и я не могу ее отпустить.
Мы с сестрой посмотрели друг на друга.
– Очень хорошо, – произнес я, вставая. – Только давай так – я отнесу этот чертов горшок и оставлю его на крыльце, договорились?
Моя сестрица воздела свои брови кверху.
– Ну естественно, – сказала она. – А разве я прошу о чем-то большем?
Кэролайн опять победила.
– Если же ты случайно увидишь месье Пуаро, – заметила она, когда я уже открывал входную дверь, – то можешь сказать ему про ботинки.
Это прозвучало для меня как контрольный выстрел. Я отчаянно пытался понять, в чем заключается тайна ботинок. Когда дверь мне открыла старая леди в бретонской шляпе, то я совершенно автоматически спросил о месье Пуаро.
Детектив вскочил мне навстречу, весь лучась от удовольствия.
– Присаживайтесь, мой добрый друг, – предложил он. – Большое кресло? Маленький стул? В комнате не слишком жарко? Нет?
Атмосфера в комнате показалась мне удушающей, но я ничего по этому поводу не сказал. Окна были плотно закрыты, а в камине горел большой огонь.
– Англичане маниакально любят свежий воздух, – заявил Пуаро. – Но воздух хорош на улице, там, откуда он родом. Зачем впускать его в дом? Однако не будем ударяться в банальности. У вас что-то есть для меня, не так ли?
– Две вещи, – подтвердил я. – Первая – вот. Это от моей сестры. – И я протянул ему горшочек с конфитюром из мушмулы.
– Как это мило со стороны мадемуазель Кэролайн! Она не забыла своего обещания. А что второе?
– Кое-какая информация.
И тут я рассказал ему о своей беседе с миссис Экройд. Пуаро слушал меня внимательно, но не слишком взволнованно.
– Ну что же, это расчищает нам площадку и в некоторой степени подтверждает показания домоправительницы. Вы же помните, как она сказала, что крышка витрины была открыта и, проходя, она ее прикрыла.
– А как же ее заявление, что она зашла в гостиную, чтобы проверить цветы?
– Но ведь мы никогда не относились к нему всерьез, не так ли, мой друг? Это была всего лишь отговорка, на скорую руку придуманная женщиной, которая как-то должна была объяснить свое присутствие в комнате. Кстати, почти уверен, что вам бы в голову не пришло ее об этом спрашивать. Раньше мне казалось, что ее волнение было как-то связано с витриной, но сейчас я понимаю, что нам надо поискать ему другое объяснение.
– Да, – согласился я. – С кем же она встречалась и зачем?
– А вы думаете, что она выходила, чтобы с кем-то встретиться?
– Да.
Пуаро кивнул.
– Я тоже так думаю, – задумчиво добавил он.
В комнате повисла тишина.