хотелось никуда вставать и ничего не делать… Ой, и спина так болит… Каково же ей будет после ночлега на этом месте, интересно.
Эх, но ничего не поделаешь. Надо работать, надо собирать хворост, надо помочь Кейтилин с едой, надо, наконец, поесть самой. А то они днем даже не перекусывали ни разу, всё шли с этим мохнатым идиотом на плечах.
— Уже встаю, — вяло ответила Тилли и с трудом поднялась на ноги. Ей же ещё костёр разводить… может быть, Кейтилин напрячь с этим? Пусть учится, в конце концов, чего это только Тилли костры разжигает? Зато она Кейтилин поможет с едой, готовить будет. Она умеет…
Однако мрачное настроение девочки усугубилось тем, что ей ну совершенно не везло с поиском хвороста. Конечно, у Тилли был с собой топор, и она подумывала нарубить дров, но, памятуя о Гилли Ду и истерике Имбиря после того, как Кейтилин предложила скормить дракону зайчика, не рисковала этого делать. А то прогневаешь каких-нибудь местных феоринов, и что потом с этим делать? Нет уж, лучше помучиться немного, зато хоть проблем не наживешь дополнительных.
Как же сильно она устала.
Тилли припала лбом к коре дерева, просто чтобы хоть немного унять головную боль. Земля вновь начала качаться под ногами, и девочка прикрыла глаза: она немножечко так постоит, а потом соберется с силами и всё доделает, обязательно доделает… Нужно только немного отдохнуть…
* * *
— Что же, дитя, наконец-то ты перестала меня расстраивать.
Тилли понятия не имела, как очутилась на поляне Паучьего Короля. Она прислонилась к дереву, коснулась лбом коры… а потом? Потом просто повернула голову — и вот, знакомые ужасающие деревья с толстенными стволами, трупы людей, обмотанные паутиной (кажется, их стало больше?!), человеческая кожа под ногами, кости… И мрак, такой глубокий и темный, что, казалось, ночь никто не уходила из этих мест.
И запах. Отвратительный тяжелый запах гниения, крови и сырого дерева.
Однако, вопреки обыкновению, Тилли нигде не видела Паучьего Короля, как бы она не вглядывалась в темноту: его не было ни за деревьями, ни наверху, среди поредевшей серо-коричневой кроны, ни за спиной, ни за камнями. Куда же он мог запропаститься? Конечно, все знают, что пауки — мастера скрываться и прятаться, но ведь Паучьего Короля нельзя назвать пауком, равно как и человеком…
Больше всего Тилли пугало то, что она продолжала отчётливо слышать его голос. Он эхом отзывался от камней и непроходимой лесной стены, создавая впечатление, будто бы с девочкой разговаривает не одна, а целая армия фей. Тилли хотела поднять топор, но с ужасом поняла, что его нет в руках. Может быть, уронила на землю? Девочка посмотрела вниз и тут же пронзительно вскрикнула: по земле гигантскими кучами (даже не стаями!) копошились пауки. Маленькие и большие, с длинными ножками и гигантскими волосатыми лапищами, толстыми телами, как у птиц, и кругленькими изящными брюшками… Они сбивались в хаотичные копошащиеся скопления, и Тилли не понимала, почему, пока наконец вся эта огромная копошащаяся масса на земле не стала напоминать человеческий контур — без ног, но с головой, глазами, руками и ртом. Паучков было так много, что они почти полностью покрывали собой землю — как будто бы это она дрожала, дёргалась и суетливо двигалась прямо под ногами Тилли.
От омерзения её кожа покрылась мурашками. Тилли сделала несколько шагов назад, пока не уперлась спиной в дерево — о нет, проклятье, только не дерево!
— Ты пытаешься от меня убежать, дитя?
Голос Паучьего Короля звучал напряженным, но не злым. Силуэт из пауков на земле как будто бы качнул руками, и пальцы Тилли с силой вцепились в скользкую от смолы и какой-то липкой гадости кору дерева. Девочка нервно сглотнула и с силой заставила себя произнести слабым и дрожащим голосом:
— Да. Да, я пытаюсь.
Раздался громкий хохот, такой странный, словно разом засмеялось несколько человек, и их смех отражался эхом от металлических стен — вот такое было ощущение. Пауки подступили к самым ногам Тилли, и девочка даже была готова забраться на дерево, лишь бы они её не достали. Да сколько их, этих проклятых пауков! А ведь они всё ещё прибывают!..
— Ценю твою честность, дитя. Но умерь свой пыл: ты плохо убегаешь даже от моих слуг, куда тебе спастись от меня?
— Что тебе нужно? — чуть не плача, спросила Тилли. Вот уже пауки полностью обступили её ноги со всех сторон, не оставляя ни дюйма свободного места вокруг. — Зачем ты вытащил меня к себе? Я же делаю всё, как ты сказал!
Пауки прижались друг к другу теснее, отчего человеческий контур на земле стал ещё чернее и отчётливее. В воздухе застыла тишина: слышалось лишь негромкое шуршание паучьих лапок по сухой листве, и этот звук казался страшнее смеха Паучьего Короля.
Вдруг Тилли почувствовала, как пауки начинают ползти по её ногам.
Она истерично вскрикнула и попыталась стряхнуть мерзких тварей, но властный голос Паучьего Короля остановил её:
— За каждого убитого из моих детей твоя деревня лишится по одному ребёнку. Подумай над этим, дитя!
Тилли начало трясти от ужаса, брезгливости, отвращения и непонимания, что же ей делать дальше. Паучьи лапки щекотали кожу: гады ползли вверх, переползая с обнаженных ног девочки на её юбку. Вот низ её стал уже совсем чёрным от обилия пауков; они всё прибывали и прибывали, человеческий силуэт на земле не становился меньше, а Тилли уже не могла сдерживать истерических слез и всхлипываний.
— Мои дети, — и Тилли до крови прикусила губу, когда на её правую руку взобрался огромный паук с мохнатым брюхом и гигантскими жвалами, — мои прекрасные феи рассказали мне… Они слышали твой разговор с подружкой — её же зовут Кейтилин, да? Как будто я могу лишь пугать и обманывать, но не выполнять своих ужасных обещаний. Это… очень расстроило меня, дитя. Я не стал злиться сразу, и сейчас не буду, но…
— Да когда такое было-то, — срывающимся дрожащим голосом пропищала Тилли, с ужасом глядя, как армия пауков добралась до пояса. Некоторые из них полезли под одежду, и девочка чувствовала, как они щекочут её, как продолжают подниматься наверх. — Я что, дура, что ли?! Сама себе враг?! Да я…
— Не смей перебивать меня!
Голос проорал так громко, что на секунду оглушил Тилли, и она даже не заметила, как десяток маленьких паучков одновременно укусили её. Они продолжали лезть и почти добрались до плеч, а некоторые уже копошились в её волосах, путаясь лапками в кудрях и вызывая брезгливую