в уме, ответил Аристов.
– Завтра в восемь в баре, – кивнул Джонатан. – Не смею вас больше отвлекать, мы прощаемся.
– До завтра, – рассмеялся Аристов.
– До завтра, Юри, – рассмеялся и Фредди.
Быстрое рукопожатие, и Джонатан выскочил в коридор. Фредди последовал за ним.
Когда они уже вышли из корпуса, Фредди спросил:
– Джонни, а насчёт Ларри? Забыл?
– Уф-ф! – Джонатан шумно, даже несколько демонстративно перевёл дыхание. – Об этом и в ресторане можно договориться.
– А ловко ты вывернулся, – одобрил Фредди.
– Твоя выучка, – весело огрызнулся Джонатан. – Выйдем через центральный?
– Отчего и нет? Не думаю, что наблюдают постоянно. Если нас и вели, то потеряли ещё у «Плазы». Теперь… ты где остановился? В «Эльсиноре»?
– Да. С Колумбией я свяжусь сегодня. Думаю, завтра днём мне пару адресов сообщат.
– Угу, – Фредди ловко посторонился, пропуская молодого парня в госпитальной пижаме на костылях. – Дом на границе с Цветным, но в приличном квартале.
– Да. Далеко от Цветного парням придётся слишком туго.
– Это-то понятно, – хмыкнул Фредди. – А в строители кого?
– Завтра у меня будет информация по Колумбии, Фредди. Сегодня как обычно.
– Идёт. Можем себе позволить.
Они вышли через центральные ворота и уже шли по улице, когда Фредди неожиданно спросил:
– К тебе в Бифпите не приходил наниматься один… чмырь? Грег?
– Сунулся и отлетел. От него перегаром на десять футов несёт. Ты что, Фредди?
– Я так и думал, – кивнул Фредди. – Мне про него ещё Эркин рассказывал.
– За кого ты меня держишь? Что я, надзирателя от человека не отличу? А что?
Фредди хмыкнул.
– Он меня перед поездом поймал. Просил протекции. Я его и послал. К тебе.
– Понятно. Если он такой дурак, то это только его проблемы.
Фредди кивнул, вспоминая…
…Он ушёл уже довольно далеко от «Примы», когда его окликнули:
– Фредди…
Он недовольно оглянулся. Опухший небритый ковбой в не столько старой, как грязной заношенной одежде. Это же Грег…
– Чего тебе?
– Слушай, Фредди, ты уезжаешь?
– Чего тебе, спрашиваю.
– Ты… ты не знаешь, твоему лендлорду никто не нужен?
Он насторожился. Конюха они с Джонни нашли быстро, но, видно, слух о зимнем найме уже пошёл. Хреново. Хотя, как повернуть.
– А что, имеешь кого на примете?
– Себя. Я на мели, Фредди. Денег ни хрена, и глухой сезон сейчас. Ты ведь на Бредли работаешь?
– Ну?
– Он, говорят, имение раскручивает. Может, возьмёт. Хоть до Рождества мне бы зацепиться. По имению я любую работу знаю. И за порядком пригляжу, когда лендлорд в отъезде.
– Ну, так и иди к Бредли, – равнодушно пожал он плечами. – Я, что ли, нанимаю.
Джонни тебя за один запах шуганёт… далеко лететь будешь.
– Не замолвишь за меня? Я под тебя копать не буду, честно говорю.
– Иди к Бредли, я сказал. Мне на поезд.
– Бредли послал или уволился? Нет, Фредди, если ты остаёшься, то я не старшим, любым согласен.
– Мне в третий раз повторить?
– Всё, Фредди, всё, понял, не сердись.
Отвалил. С-сука надзирательская. Ты б ещё дружка своего приволок, как его, да, Пол, Полди…
…Фредди быстро оглядел улицу и ухмыльнулся.
– Обойдёмся без надзирателей, так, Джонни?
– У меня вычет надзирателем работает, – улыбнулся Джонатан.
Фредди с удовольствием негромко заржал.
– И порядок держит, и сам не ворует, так, Джонни?
– И не пьёт к тому же, – охотно поддержал шутку Джонатан, но тут же стал серьёзным. – Мне нужен мир в имении. Смотри, Сэмми не такой уж большой мастер.
– Да уж.
– А помнишь, в марте, где-то в конце, наняли мы, неделю у нас прожил, со шрамом на лбу… Как его, Фредди?
– Сейчас… А, Ричард. Да, это был настоящий плотник. Но…
– В этом «но» и всё дело. Не ужился он ни с кем. Помнишь?
– Ещё бы! – Фредди усмехнулся. – Пришлось между ними пулю пустить, чтоб разошлись. И оставили мы Сэмми.
– Да. Сэмми и умом не блещет, и без команды не шевельнётся. Всё ему разжуй, в рот положи и глотать прикажи.
– И языком болтает легко.
– Да, всё так. Но он покладистый. Если б его Дилли не подкручивала, так бы совсем не трепыхался. И Мамми… А Стефа мы за что выбрали, помнишь?
– Я всё помню, Джонни, меня можешь не убеждать. Мир в команде…
– Без мира это не команда, а… – Джонатан забористо выругался по-ковбойски. – Да самый… добрый надзиратель… В заваруху его не тронули, но работать с цветными сейчас он не может. Лет так через пять, десять…
– А нам нужен надзиратель, Джонни?
– Кем бы его ни взяли, Фредди, в команде с цветными он неизбежно станет надзирателем.
– Да, – кивнул Фредди. – Я такое видел на перегоне.
– И результат? Нет, жизнь надзирателя меня, сам понимаешь, насколько волнует. Дело…
– Дела при такой команде нет, – твёрдо ответил Фредди. – И кто по-настоящему хочет поворота, так это они. Даже нашей Системе поворот не нужен. А эти…
– Шваль, – резко бросил Джонатан. – Но ты прав, Фредди, крови они не боятся.
– Чужой, Джонни.
– Тоже правильно. Ну что ж… – они вышли на людную улицу. – В «Артур-Холл», Фредди, – негромко бросил Джонатан.
В «Артур-Холле» игра по-крупному, там работают серьёзно. Фредди молча кивнул и еле заметно повёл плечом, проверяя, насколько удобно прилажена кобура.
Аристов убрал бумаги, оглядел стол. Ну что ж. До дежурства он успеет заглянуть в палаты. Благо, там сейчас немного. Мулат, которого привезли в этот трижды проклятый День Империи, и ещё трое. Ещё один тайный Палас накрыли. Никак эту дрянь не выкорчуют. У мулата острый период уже закончился. У троих… всё-таки очень индивидуализированный процесс. Практически одного возраста, гореть начали в один день и как по-разному…
Он прошёл в стационар, в полупустой отсек. Сначала к мулату. Если острый период закончился, надо будет перевести к тем троим. Ну-ка…
Молоденький мулат лежал на спине, закинув руки за голову и слегка раздвинув ноги. Обычная поза. На стук двери даже головы не повернул, не вздрогнул, как раньше. Простыня, одеяло – откинуты к стене, подушка смята. Опять бился?
– Здравствуй.
– Здравствуйте, сэр, – тусклый безжизненный голос, неподвижное лицо, полуприкрытые глаза.
Аристов переставил стул, сел рядом с кроватью.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, сэр.
– Болит?
– Боль прошла, сэр.
Слова «нет», как и остальные, старательно, привычно старательно избегает. Явный автоматизм.
– Сильно болело?
– Как всегда, сэр.
– Дай руку.
Вялое послушное движение. Даже нет обычного крика: «Не надо!». Да, недаром сами парни называют это состояние «чёрным туманом».
Аристов взял запястье, нащупал пульс. Слабые редкие удары. Когда он отпустил руку, та с полминуты держалась в воздухе, а потом бессильно упала на постель рядом с телом.
– Ну-ка, встань. Пройдись до окна и обратно.