Читать интересную книгу Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - С. А. Федченков

Выбирая те или иные пункты из философов и вообще составляя свою систему о плероме, еретики, по словам св. Иринея, не приводили никаких доказательств, почему они так делают. В самом деле, почему произошли эоны, почему первое и родоначальное всего — восьмерица, а не пятерица, троица, седьмерица? Почему от Слова и Жизни произошло именно 10 эонов, а не более или менее; почему от Человека и Церкви — 12? Почему вся плерома разделяется на три части: восьмерицу, десятерицу и двунадесятицу? — Гностики ссылаются на какую-то мировую гармонию или начинают перечислять человеческие страсти. Но все это касается лишь вторичных явлений, может отчасти объяснить бытие земных тварей. Вопрос же ставится о самой плероме. Неужели Отец создал ее без всякого плана и предусмотрения? Подобной нелепости допустить нельзя. Но тогда остаются два предположения: или плерома является отображением еще более высшего ряда эонов, другой плеромы, или мысль о творении существовала в Боге, создавшем мир. Но если принять первое объяснение, тогда необходимо признать, что для второй, высшей плеромы тоже должен существовать первообраз в третьей, для третьей — в четвертой и т. д. С этой точки зрения более валентиниан прав Василид, признающей 365 небес, образовавшихся последовательно одно от другого. Однако почему он остановился на этом числе? Почему не взял, например, цифру 4380 или еще большую? Здесь градация должна идти в бесконечность и, в сущности, настоящего, удовлетворительного объяснения происхождения плеромы опять не дается. Если же принять первое предположение, что Бог создал плерому по ранее сложившемуся у Него плану, то почему гностики не принимают все-цело церковного учения? Гораздо безопаснее с самого начала признать истину, т. е. что Бог-Творец, создавший мир, есть единый Бог, и кроме Него нет иного Бога, и что Он Сам от Себя получил образец и вид сотворенных вещей (Гл. 14, 8 — 16,4).

Не менее неправильностей и логических несообразностей находит Ириней и в учении гностиков о низших в сравнении с первой восьмерицей зонах. Эти несообразности обнаруживаются уже во взглядах на происхождение членов тридесятицы. Должно быть принято одно из двух: или зоны появились вместе с их Первоотцом, или же постепенно истекали из Него, по подобию рождения людей и животных. В первом случае необходимо признать бытие какой-то самостоятельной субстанции, из которой образовались все зоны, кроме Первоотца. Но допускать существование внутри плеромы инородной сущности нелепо. Остается второе предположение. Но если зоны произошли постепенно от Отца, по подобию человеческого рождения, тогда они должны все иметь одну сущность с Ним, как похожие друг на друга люди, или огоньки, зажженные от одного света. Однако гностики не выдерживают этой идеи о равенстве. Одни зоны у них причастны страданиям, другие — непричастны, одни называются младшими, другие — старшими. Отец всеведущ, но остальные, начиная со Слова, уже страдают неведением, и чем ниже стоит зон по градационной лестнице, тем меньше познает он своего Первоотца (Гл. 17).

Много несообразностей у еретиков и в более частных пунктах их воззрений на низших эонов. Премудрость у них была в неведении, падении и страдании. Однако всем известно, что где нет предусмотрительности и знания, там нет премудрости. Нельзя приписывать Премудрости и страданий, так как она духовной природы (ГЛ: 18, 1). [1509]

Как могло также Помышление получить отдельное бытие, когда оно предполагается только в ком-либо, само же по себе никогда не может существовать? Не могло Помышление испытывать и страданий. Нелепо также учение о том, что из ее аффектов произошли части видимого мира. Это уже материализация духовного. Кроме того, искание Помышлением совершенного Отца, желание быть с Ним и понять Его величие — не могло повлечь за собой неведение и страдание (как учат еретики), а скорее, наоборот, должно было бы привести ее к совершенству, бесстрастию и истине, ибо она желала познать совершенное существо, а не обычную тварь (Гл. 18, 2-7).

Нелепо также представление валентиниан о духовном семени, ставшем основой мирового бытия, и Демиурге. Согласно их взглядам, Матерь зачала семя по образу явившихся ей ангелов (окружавших Спасителя). Это семя сначала было бесформенным, безввдным, несовершенным. Отсюда, по мнению св. отца, можно сделать вывод, что, очевидно, и ангелы, по образцу которых произошло семя, также бесформенны, безвидны, несовершенны. Однако гностики не осмеливаются утверждать подобного. Не мог и Демиург не знать, что семя вложено в него Матерью. Такое предположение ставит его гораздо ниже тварей, им же созданных, ибо они сохраняют способность познания, отсутствовавшего якобы у творца. Далее, семя, по воззрению гностиков, будучи облечено в материю, возросло, получило форму и приготовилось к принятию совершенного разума. Когда было оно в плероме, около источника бытия и света, то оказывалось несовершенным, а когда попало в противоположную ей по сущности материю, которую и еретики представляли в виде мрака, то неожиданно получило форму и достигло совершенства. Это тоже нелепо, по мысли Иринея (Гл. 19, 1-7).

Дальше св. отец не идет в разборе частностей учения валентиниан о плероме. По его словам, и сказанного уже достаточно для доказательства несостоятельности, непрочности и нелепости их учения. Кто хочет знать, солена ли морская вода, тому нет надобности выпивать все море (Гл. 19, 8).

Ириней переходит к разбору и доказывает несостоятельность (Гл. 20-28) тех ссылок на Св. Писание, какие делали валентиниане в подтверждение лжеучения о плероме. Еретики применяли к своим вымыслам притчи, подсчитывали числа, слоги и буквы в словах. Так, истина страданий двенадцатого зона, по их мнению, доказывается отпадением двенадцатого апостола, Иуды, и страданиями Христа в двенадцатом месяце. Однако св. отец вполне основательно указывает, что здееь нельзя провести строгой аналогии. Иуда окончательно отпал, без возвращения, от лика апостолов. Между тем двенадцатый зон был восстановлен и призван обратно в плерому. Почему, затем, Иуда — предатель Господа, должен изображать страдания зона? Ведь сам он (Иуда) не страдал. Да и в количественном отношении нет сходства. Иуда был двенадцатым апостолом, а зон, претерпевший страдание, тридцатым по счету в плероме. Страдания Спасителя также не имеют ничего общего со страданиями зона. Последний подвергся разложению и уничтожению. Христос же Своей силой укрепил тленного человека и возвратил ему нетление (Гл. 20).

Неудачна также ссылка еретиков на двенадцать апостолов как на образ бытия двунадесятицы эонов. Странно, прежде всего, по мысли Иринея, что число апостолов применяется гностиками к низшей группе эонов. Почему, затем, не принимают еретики во внимание 70 апостолов? Наконец, почему забывают Павла? В образе какого зона дан нам этот апостол? — спрашивает св. отец (Гл. 21).

В подтверждение своего учения валентиниане ссылались еще на то, что Христос, будучи 30-и лет, крестился, а потом в двенадцатом месяце пострадал; поэтому, заключали они, должно быть 30 эонов плеромы и двунадесятица; поэтому-то и двенадцатый эон пострадал. В противоположность еретикам, Ириней доказывает, что Христос крестился, когда Ему не исполнилось еще 30 лет, как говорит евангелист Лука (3,23); что проповедовал Он не один год, а три, по крайней мере, как видно из того, что Он провел три Пасхи в Иерусалиме; что пострадал Спаситель не в двенадцатом месяце, а в первом, как то можно узнать из указаний закона Моисеева. Точно также не тридцати лет был Христос во время страданий, а 44—45, т. е. уже в зрелом возрасте, как и свойственно учителю народа (Гл. 22).[1510]

Нельзя, вопреки валентинианам, видеть и в евангельской жене, страдавшей кровотечением 12 лет, образ двенадцатого страждущего эона. Здесь также нет полной аналогии. Жена на двенадцатом году исцелилась от страданий, поэтому скорее в предшествовавших летах ее жизни можно видеть образ страданий эона. Но тогда этот тип (жена) должен быть отнесен уже не к двенадцатому, страдавшему зону, а выше его лежащим, не подвергавшимся, по взгляду гностиков, страданиям. Почему, затем, берется ими только этот пример? Почему еретики пренебрегли рассказом Евангелия о женщине, страдавшей 18 лет (Лк. 13,16), или о расслабленном, лежавшем 38 лет? Объяснение может быть только одно: эти примеры не подходят к их теории (Гл. 23). Нелепы и несостоятельны также доказательства, заимствуемые валентинианами из числа букв и слогов. Особенно любили они ссылаться на еврейское имя Спасителя — Иисус, которое, по их счету, состоит из шести букв и выражает «полноту восьмериц», так как общая сумма его букв, принимаемых за цифры, равна 888. Св. Ириней предлагает вопрос: почему гностики берут лишь еврейское имя, а игнорируют греческое наименование того же Спасителя? Между тем слово Есотгр (= евр. Иисус, русск. Спаситель) содержит лишь 5 букв, общая же сумма его равна 1408.[1511] Впрочем, и еврейское имя Спасителя, по свидетельству еврейских ученых, содержит лишь 2,5 буквы, а не 6, как думают еретики.