В Св. Писании можно найти массу повторяющихся чисел, которые совершенно не подходят к толкованиям и системам гностиков. Таково, например, 5. Слово Есоттр состоит из 5 букв, также Паттр, ’Ауюгг| и т. п. Спаситель благословил 5 хлебов и насытил 5 тысяч человек; 5 дев названы Им мудрыми и 5 неразумными; 5 мужей было с Господом во время Преображения и т. д. (Гл. 24).
Почему еретики берут только подходящие им числа и не обращают внимания на другие? Ничем иным, кроме произвола, объяснить этого нельзя. Такое обращение со Св. Писанием, однако, заслуживает всяческого порицания. При подобном способе можно извлечь доказательства каких угодно нелепых положений. Причина поведения валентиниан лежит в их гордом представлении о себе, как много знающих людях. На них оправдываются слова апостола: «Знание надмевает, любовь назидает» (/ Кор. 8, 1). Они возомнили себя совершеннее Бога-Творца, оттого и впали в заблуждение. Не все может постигнуть человек. Очень многое навсегда останется для него скрытым в здешней земной жизни. Поэтому во избежание опасностей лучше довольствоваться тем, что ясно, точно и определенно раскрыто в Св. Писании, и не дерзать проникнуть своим собственным умом в тайны, открытые лишь одному Богу. Таковы, например, вопросы, что делал Бог до создания мира или как Сын Божий рожден от Отца (Гл. 25-26,28). Что касается, в частности, Писаний, то толковать их надо с большой осторожностью, тоже не полагаясь только на свой ум. Нельзя основываться в своем учении на притчах или вообще местах, допускающих двоякое понимание. Необходимо исходить из ясных, точных, прямых слов Христа, пророков и апостолов и уже с их точки зрения объяснять темное, иносказательное (Гл. 27).
Покончив с разбором учения валентиниан о плероме, св. Ириней переходит к опровержению их воззрений на историю кэномы, в частности, антропологии их в связи с эсхатологией. Еретики различали, как известно, три типа людей: материальных, душевных и духовных. Духовные это — гностики. Они выше всех по своей субстанции, выше даже Демиурга, ибо он имеет лишь душевную природу. Конец мировой жизни будет состоять в том, что подобное возвратится к подобному: материальные люди, соединившись с материей, подвергнутся уничтожению в огне; души праведных перейдут вместе с Демиургом в «среднее место»; а пневматики—в плерому, вознесутся выше седьмого неба.
Ириней усматривает, прежде всего, противоречие в эсхатологических взглядах валентиниан. Души праведных, по их учению, переходят в «среднее место». Причиной такого переселения, очевидно, является именно их праведность. Они получают «среднее место» как награду за свою жизнь. Души нечестивых погибают в огне. Опять возмездие за жизнь. Между тем духовные люди переселяются в плерому безразлично, праведны они или нечестивы; принимается во внимание лишь одна их субстанция, духовная природа, которая должна соединиться с подобным себе. По мысли св. отца, должно быть принято что-либо одно: или праведность спасает человека, или природа. Оба же положения несовместимы. Если спасает природа, тогда все души, добрые и злые, должны спастись; нет нужды в праведности и вере. Если же спасает праведность, то почему у гностиков-не участвуют в спасении тела людей, когда они участвовали в праведности?
Выход из этого противоречия один: лучше всего принять церковное учение о воскресении душ вместе с телами и воздаянии каждому по заслугам его (Гл. 29).
Еще нелепее учение еретиков, что они, как духовные, должны занять место выше душевного Демиурга. Демиург и в их представлении является Творцом. Неужели же Творец может оказаться ниже твари? И что сотворили сами гностики, чтобы возноситься выше Демиурга? Какие небеса утвердили? Какую землю основали? Какие светила создали? Какие реки заставили течь? Разве могут они равняться с Творцом неба, земли и всего, что на них; с Творцом ангелов, архангелов, всех духовных сил?
Валентиниане утверждают, что они взойдут выше седьмого неба. Между тем ап. Павел, по собственному его признанию, восхищен был лишь до третьего неба, в рай, где и слышал неизреченные глаголы (2 Кор. 12, 2-4). Неужели гностики выше почитаемого ими апостола? (Гл. 30).
В связи с представлением о себе как высшей породе людей, стояли, как известно, и нравственные воззрения валентиниан. Они учили, что, как духовным, им все позволено; им даже нужно испытать все, доброе и плохое; что и вообще такого различия в действительности не существует.
Ириней разбирает эти пункты. Необходимость испытать всякого рода деятельность стоит прежде всего в противоречии с учением Господа, Которого и гностики почитают за Учителя своего. А у Него виновным является не только любодей, но и желающий любодействовать; не только убийца, но и даже гневающийся на брата своего. Он заповедал не только не ненавидеть людей, но и любить врагов; не только не клясться ложно, но и просто не клясться; воздерживаться, вообще, не только отдел, но и от помышлений греховных (Гл. 32,1). Если гностики хотят испытать всякую деятельность, почему, спрашивает св. отец, они не изучают всех наук — арифметику, геометрию, музыку, медицину, скотоводство, мореплавание и т. п.; или искусства — по меди и мрамору, живописи? Почему непременно их деятельность сводится к удовольствиям, сластолюбию и гнусным делам (32,2)?
Есть, правда, и у них особые дела, чудеса, связанные с искусством магии. Но этим они обольщают лишь людей молодых или неразумных, рассчитывая на минутное впечатление; а главное, их дела не приносят никакой пользы людям. Во всяком случае, их нельзя сопоставить с чудесами Господа, хотя бы с выдающимся фактом Его воскресения из мертвых. Да и теперь в Церкви совершаются различные чудесные действия. Ибо одни члены (Церкви) изгоняют демонов, другие имеют предвёдение будущего, видения и пророческие дары. Иные исцеляют больных. «Даже и мертвые воскресали и пребывали с нами довольно лет», — говорит св. Ириней. Но все это совершается не при помощи магии, а через благодать Божию, и не в обольщение людей, а на пользу их (Гл. 32, 3-5).
Нелепо также учение гностиков и о переселении душ. Против него говорит уже непреложный факт, что души ничего не помнят из того, что прежде было с ними. Между тем, даже сны вспоминаются людьми по пробуждении. Зачем же нужно переселение душ? Если для совершенствования, то какая речь может быть о нем, когда все прежде бывшее забывается, как бы умирает? Нельзя, конечно, это забвение относить на счет тела, которое как бы подавляет душу. Тело не сильнее души. Оно может ослаблять деятельность последней, но немыслимо, чтобы совершенно уничтожало ее. Против такого допущения говорит деятельность пророков. Переходя из экстатического состояния в обыкновенное, они помнили все бывшее с ними (Гл. 33). Что души не только продолжают существовать, не переходя из тела в тело, но и сохраняют тот же характер тела, какой имели в соединении с ним, это весьма ясно показал Господь в притче о богатом и Лазаре. Здесь говорится, что богатый, будучи в аду, помнил о Лазаре, Аврааме, своих братьях, оставшихся на земле, и т. п. (Гл. 34, 1).
На этом, собственно, и заканчивается опровержение Иринеем учения гностиков. Как видим, он имел прежде всего в виду последователей Птолемея и Марка. Однако обличение валентиниан может служить обличением и всех подобных еретиков. Сказанное о плероме их, Первоотце, Демиурге в равной мере может быть отнесено не только к Птолемею, но также к Маркиону, Симону, Менандру, Сатурнину, Василиду. Обличение нравственных воззрений валентиниан может быть приложено к Симону, Карпократу и др. «С опровержением последователей Валентина, — справедливо поэтому говорит Ириней, — низложено все множество еретиков» (Гл. 31, 1; см. вообще всю эту главу).
Однако св. отец считает нужным добавить еще несколько слов в опровержение возможных возражений против церковного учения о едином Боге (монотеизм — идея, проходящая через всю вторую книгу «Против ересей»). Взгляды Василида о 365 небесах с необходимостью ведут к признанию множества богов, до беспредельности, и чрез это уже ниспровергаются (35, 1). Несостоятельно также утверждение некоторых гностиков, что пророки изрекали свои пророчества по внушению различных богов. Эта мысль опровергается тем, что все пророки проповедовали единого Бога и Господа, Творца неба и земли (35,2). Против монотеизма не может говорить и факт употребления многих имен в Св. Писании Ветхого Завета в приложении к Божеству: Саваоф, Элоэ, Адонаи и т. п. Всё это наименования не разных богов, а одного и того же; посредством них указуется, по словам Иринея, один Бог и Отец, все содержащий и всему дающий бытие (35, 3).
Покончив с этими возражениями, св. отец считает себя вправе заявить: «Думаю, (теперь) достаточно доказано, что один Бог и Творец всего» (Гл. 35,4).