Однако, заканчивая вторую книгу, св. отец признал необходимым присоединить к ней еще третью, дополнительную, так как той одной, по его мнению, не вполне достаточно было для опровержения. Там он оперировал более с данными разума. Здесь же желает привести доказательства из Св. Писания и разобрать места, какие неправильно толковались гностиками.[1500] Но и в этой книге не все уместилось. Ввиду массы материала Ириней счел нужным написать последовательно еще две новых: одну для разбора изречений Господа,[1501] другую —для изложения учения ап. Павла в связи с его гностическими перетолкованиями.[1502]
Говоря об этом, св. отец определенно называет свои книги: «первая», «вторая», «третья» и т. д.[1503] Отсюда ясно, что деление всего труда на книги установлено им самим.
Что же касается деления на главы и отделы, то оно позднейшего происхождения. На это указывает разница, какая существует в данном отношении между главными рукописными кодексами (в чем можно убедиться через простое сравнение изданий Массюета, Грабе и Гарвея).[1504] Очевидно, первоначально даже в древнелатинском переводе его не было, и внесено оно было переписчиками, вероятно, одновременно с первыми списками двух основных фамилий рукописей,
2. Содержание «Против ересей»
Книга первая. В начале первой книги св. Ириней указывает причины появления в свет своего настоящего труда. Некоторые (гностики), говорит он, отвергая истину, стали вводить ложные учения и «суетные родословия», которые, по выражению апостола, «производят больше споры, нежели Божие назидание в вере» (/ Тим. 1, 4). Эти люди искажают изречения Господа, по своему истолковывают Св. Писание и под предлогом знания (γνώσεως) совращают многих и отвращают от Творца и Украсителя вселенной. Их лжеучение тем более опасно, что распространяется среди простых, неопытных людей, не способных самостоятельно отличить ложь от истины. Кроме того, еретики предлагают свои взгляды в привлекательной форме, так что заблуждение их, нарядившись в заманчивую одежду, «по своему внешнему виду д ля неопытных представляется истиннее самой истины».
Св. Ириней хорошо знаком был с взглядами гностиков. Он прочитал сочинения учеников Валентина и узнал их образ мыслей из личных бесед с представителями ереси. Как пастырь, он признавал себя вместе с тем ответственным за «словесное стадо», опасаясь, как бы из-за молчания Церкви «овцы не были похищены волками (еретиками)». К выступлению побуждала его и просьба друга.
Поэтому-то св. отец и счел нужным представить своему адресату «глубокие и чудовищные таинства» еретиков «с той целью, чтобы тот и сам узнал их, и близким людям открыл и убеждал остерегаться пропасти бессмыслия и богохульства против Христа».
Ириней намерен прежде всего, насколько возможно, «кратко и ясно изложить мнения тех, которые в настоящее время распространяют превратное учение, т. е. последователей Птолемея, составляющих отпрыск Валентиновой школы; а потом по мере сил своих представить средства к их опровержению и раскрыть нелепость их слов и несообразность с истиной». Qm он не признает себя хорошим писателем. У него нет ни навыка, ни искусства речи, ни писательской способности, ни красоты выражений и увлекательности слога. Писать теперь побуждает его любовь к братьям и желание раскрыть тайны еретиков (Предисловие, § 1-3).
Далее непосредственно следует уже изложение гностических теорий, занимающее почти целиком всю первую книгу Contra haereses 2/3 содержания отведено здесь системам Птолемея и Марка, представителей валентинианской школы, действовавших в пределах Галлии.
Сначала идет изложение взглядов Птолемея (Гл. 1-10). Св. отец передает учение еретика о высших членах божественной плеромы: Первоотце всего (Вибсх;) и парной ему Мысли, или Молчании; о происхождении от них Ума и Истины; а через этих — Слова и Жизни, Человека и Церкви (восьмерица); о произведении последними двумя парами 22-х низших эонов, в результате чего и получилась тридесятица, или плерома (Гл. 1, 1-3).
Далее довольно подробно излагаются измышления Птолемея о похождениях Премудрости, произведении Христа и Духа Святого и деятельности последних среди эонов; о появлении Иисуса-Спасителя и ангелов Его (Гл. 2). Передается история Ахамот, происхождения Демиурга и диавола, создания внешнего мира и трех типов людей: иликов, психиков и пневматиков (Гл. 4-6). Излагается история домостроительства (как представляли ее гностики) в Ветхом Завете и Новом, начиная с пришествия на землю Христа-Спасителя и кончая последними судьбами мира (Гл. 6-7).
Характеризует св. отец также отношение гностиков к Св. Писанию, как источнику вероучения, и сообщает о методах, какими пользовались еретики при толковании нужных им мест.[1505] В качестве иллюстрации приводятся несколько текстов Нового Завета с интерпретацией гностиков (Гл. 8-9). Разобрав их, св. отец приходит к выводу, что толкования еретиков несостоятельны, что они берут из Св. Писания лишь отдельные слова, имена и притчи, но дают им богохульное приложение (9,4). Это сразу же может заметить всякий из христиан, принявший в крещении «правило истины» (кахтоу тле; оЛ,г|08ш<;) и неуклонно содержащий его (Там же).
А правило веры одно и то же во всей Церкви, хотя она и рассеяна по вселенной. (Св. Ириней считает нужным привести целиком «правило».) Церковь «приняла от апостолов и от учеников их веру в единого Бога Отца, Вседержителя, сотворившего небо и землю, море и все, что в них; и во единого Христа Иисуса, Сына Божия, воплотившегося для нашего спасения, и в Духа Святого, через пророков возвестившего все домостроительство Божие: и пришествие, и рождение от Девы, и страдание, и воскресение из мертвых, и вознесение во плоти на небо возлюбленного Христа Иисуса Господа нашего; а также явление Его с небес во славе Отчей, чтобы “возглавить все” (Еф. 1, 10) и воскресить всякую плоть всего человечества, да пред Христом Иисусом, Господом нашим и Богом, Спасом и Царем, по благоволению Отца невидимого, “преклонится всякое колено небесных и земных и преисподних, и всякий язык исповедует Ему” (Флп. 2,10), и да сотворит Он праведный суд о всех: духов злобы и ангелов, согрешивших и отпавших, а также и нечестивых, неправедных, беззаконных и богохульных людей Он пошлет в огонь вечный; напротив, праведным и святым, соблюдавшим заповеди Его и пребывавшим в любви к Нему от начала или по раскаянии, дарует жизнь, подаст нетление и сотворит вечную славу» (Гл. 10,1).
Эта «проповедь истины» (гариура тг£ оЛг|9еш1;) передается неизменно и сохраняется единодушно во всех поместных Церквах, где бы они ни были основаны: в Германии, Испании, в Галлии или Иерусалиме. Любой предстоятель передаст его в том же, по существу, виде. «Большее же или меньшее знание некоторых состоит не в изменении самого содержания... но в том, что тщательно исследуют мысль сказанного в притчах_и соглашают с содержанием веры... раскрывают ход дел и домостроительство Божие относительно рода человеческого...» (Гл. 10, 2-3).
После этого небольшого отступления Ириней переходит снова к прерванному было им изложению гностических систем. Покончив с учением Птолемея, он считает нужным отметить разницу между ним и другими представителями валентинианской школы, когда,, по выражению св. отца, «двое или трое из них об одном и том же.говорят не одно и то же, но противоречат между собою и в сущности дела, и в именах» (11, 1).
Так Валентин, родоначальник школы, признает существование двух Пределов (вместо одного у Птолемея). Христос также, по нему, произведен не зонами плеромы, но Матерью, находившеюся вне плеромы, и порожден ею с какою-то тенью. Он отсек от себя эту тень и взошел в плерому; а Матерь после этого произвела другого сына — Демиурга. Различны также взгляды Валентина и Птолемея на происхождение Иисуса и Духа Святого (11,1).
А Секунд говорит, что первая восьмерица состоит из четверицы правой и четверицы левой. Первая называется у него светом, вторая — тьмой (11, 2).
Еще один из подобных учителей (может быть, Епифаний?) учит, что во главе плеромы стоит Первоначало, которое называется Единичностью (μονότης). В сизигии с нею состоит сила, именуемая Единством (ένότης). От этой пары произошло «начало всего, мысленное, нерожденное и невидимое, которое слово называет Единицей (μονός)». С этой Единицей соприсутствует сила, именуемая Единым (τό εν). От этих четырех произошли все остальные эоны (11,3).
Не менее разницы во взглядах между Птолемеем и его учениками. Так, некоторые из последних говорят, что Глубина имеет двух супруг: Мысль и Волю (12,1); другие убеждают, что «первая восьмерица произошла не постепенно, но все эоны вместе и сразу произведены были Первоотцом и его Мыслью» (12, 3). Много разногласия и во мнениях о Спасителе (св. отец указывает пункты этого разногласия— 12,4).