или справедливости. Он не видел в Го Хэне раскаяния и хотел заставить его чувствовать хоть что-то. Пусть даже боль.
Чжу Баи сходил в сарай, там, стараясь не шуметь, порылся и нашел тяжелый молоток. Решил, что он подойдет. С ножом было бы сложнее — нужна сила, чтобы вонзить его в тело, и время, за которое Го Хэн бы проснулся. А молоток — достаточно поднять повыше и бросить на его голову. Вернулся так же тихо обратно, в спальню. И замер на пороге — кресло было пустым. Чжу Баи тут же атаковали со спины, молоток улетел под кровать, не удержавшись в непослушных руках, которые слишком долго были связаны. Потом…
* * *
— Потом… Потом, — Чжу Баи словно завис. Рассказ вымотал его. За окном уже светало. — Он сам достал молоток и раздробил мне пальцы на правой руке. У меня было все меньше шансов убить его.
Го Хэн и не думал его осуждать, то и дело повторяя про себя: «Я — не он. Пожалуйста, помни это».
— К вечеру он привел Ван Линг. Она не поверила ему, но он был сильнее. Бросил ее передо мной и так же убил. Я уже ничего не мог: ни сопротивляться, ни кричать, ни бежать, ни убить его.
Когда он вернулся, уже убрав тело Ван Линг, и снова попытался со мной говорить — это было уже невыносимо. Мне казалось, что мой организм не мог найти, от чего умереть — сердце или болевой шок. А потом он подошел к окну… и сказал, что мир рушится. Я сначала не понял. Было слишком больно, я не понимал, что происходит со мной. Изнутри пекло очень сильно, но я думал, что это заражение или внутреннее кровотечение. А потом сопоставил — то, что происходило за окном и внутреннее ощущение. Разрушался я сам и так же рушилась реальность. Горела, разбивалась осколками. Я сказал ему, что это я. Что у него есть шанс все остановить, убив меня. Он только хмыкнул, скорее всего не поверил.
— Разрушение мира, наверное, очень красивое зрелище, — заметил Го Хэн. Он не мог больше сидеть — лег и потащил Чжу Баи на себя. Тот не поддался — лег рядом.
— Смотря какого мира. Но… да. Тот мир горел очень ярко и красиво. У меня было что-то нервное — я рассмеялся. Разрушение мира тоже снится мне иногда, но я не испытываю от него ужаса. Этот мир другой… Я не стал бы его…
— Я снял комнату на сутки, — напомнил Го Хэн. — Мы можем проспать весь день. Тем более, что днем нас наверняка будут искать. Что скажешь?
Чжу Баи кивнул, замолчал. Го Хэн потер лицо свободной рукой, второй обнимая Чжу Баи. Через некоторое время, когда они вроде как собирались просто спать так же, как легли, Го Хэн произнес:
* * *
— Верь мне. Я не такой. Я понимаю, почему он так поступал, но не уверен, что тебе надо это знать. Так вот — у меня этого нет. Я был не очень хорошим в своем мире, но сейчас хотел бы быть идеальным…
— Почему он это делал? — упрямо спросил Чжу Баи. Го Хэн вздохнул, помотал рукой в воздухе, подбирая слова, и наконец признался:
— Ему полегчало бы, если бы вы… нет, даже не так. Если бы просто переспали — не полегчало бы. Ему нужно было, чтобы ты этого не хотел. Это успокоило бы его. Он не только не стал бы никого убивать — он бы и бить не стал. Ему нужны были эти эмоции и он пытался их получить так. Ты замыкался, а тут такой случай подвернулся… — Го Хэн ощутил, как Чжу Баи стало трясти, словно мокрого кота на ветру. Сжалился и погладил по спине и волосам. — Теперь у тебя есть такой Го Хэн, каким ты всегда хотел его видеть. Разве ты не рад?
Чжу Баи не ответил, да Го Хэн и не настаивал. Когда он погружался в сон, он еще ощущал дрожь лежащего рядом тела. Наверняка Чжу Баи очень многое опустил о своих переживаниях.
Глава 20. Я понимаю, что я не тот, но ты сбежишь со мной?
Го Хэн проснулся первым. Он подозревал, что Чжу Баи еще долго не мог сомкнуть глаз, оставшись один на один со своими мыслями, да и не был уверен, стоило ли так оставлять его… Но все же — за ночь ничего не случилось. Чжу Баи так и спал, не раздеваясь, отвернувшись спиной к Го Хэну и лицом к стене. С одной стороны это задевало, с другой — не все ли равно? Чжу Баи и во сне мог так вот повернуться, совершенно не пытаясь отодвинуться. К тому же он был у стены, откуда сложнее было бы сбежать. Го Хэн потратил некоторое время, чтобы рассмотреть Чжу Баи, как он уже делал и раньше. Но только тогда он не знал, что это другой Чжу Баи. Сейчас он пытался их сравнить: этого, «своего» и Чжу Баи этого мира, с которым ему довелось немного общаться. Они, казалось, мало чем отличались и Го Хэну было не по себе от этой мысли: если бы он вырос в другом мире, где не смог бы дать выхода своей любви, насколько он бы озверел?
Он не хотел говорить об этом Чжу Баи, но он понимал его Го Хэна. Считал его мразью, убил бы, если встретил, но Го Хэн понимал, почему тот поступил так с Чжу Баи. Потому что так нашло выход сексуальное напряжение: личные комплексы мешали признаться самому себе в том, что он хотел его. И не просто на раз-два, а сделать своим. Других — за то, что у них был шанс. В то время, как Го Хэн того мира сам все испортил и больше не мог оставаться рядом с Чжу Баи, иначе и на него легло бы это клеймо, а остальным рядом с Чжу Баи было безопасно. Они могли быть с ним постоянно, могли прожить с ним до конца. И они приняли его и не отказались от него — все это ему хотел бы дать Го Хэн. Наверняка хотел бы. Но общество, комплексы, страх… Он не врал — он убил бы Чжу Баи, а потом и себя, и даже рухнувший мир был не так страшен, как ситуация, в которую он загнал себя в той жизни.
Чувствуя дискомфорт находясь в комнате