2. От простоты к сложности. Это производная тенденция от предыдущего тренда. Она отражает многолетний сдвиг, который до сих пор не признан в программе приоритетов подготовки вооруженных сил США и оснащении их соответствующими вооружениями. К счастью, недавно в армии США уже приступили к изучению уникальных требований к подразделениям, действующим в урбанизированных агломерациях. Доктор Д. Килкуллен предложил некоторые идеи принципиально новой стратегии и тактики ведения боевых действий в пределах агломераций. Он также заложил основы формирования программ подготовки и требований к оснащению таких подразделений. В любом случае будущие конфликтные среды будут гораздо более сложными, чем при традиционных войнах, будут включать в себя огромные города, где в большинстве районов будет по-прежнему протекать мирная жизнь и т. п.
3. От передового размещения на базах к динамическому присутствию. Как отметил председатель Объединенного комитета начальников штабов, генерал М. Демпси, перед армией стоит задача все активнее заменять дислокацию войск на удаленных военных базах оперативным развертыванием в кризисных регионах, используя заранее подготовленные инфраструктурные объекты. Такая стратегия предполагает некоторые элементы риска, и предусматривает обеспечение опережающего доступа в районы, когда мы реагируем на зарождающиеся кризисы. Мы должны быть в состоянии расширить наше влияние и максимизировать нашу свободу действий даже при отсутствии дорогостоящих баз постоянной дислокации войск.
4. От официальных союзников к партнерским отношениям. Реализация этого тренда требует умения создавать и управлять изменчивыми коалициями, включающими нескольких партнеров. Это предполагает необходимость перехода от военно-ориентированной модели планирования конфликтов к более комплексному подходу. Он предусматривает сотрудничество не только в военной, но и в политической, финансовоэкономической, информационной и т. п. сферах.
Нам понадобятся наряду с государственными союзниками партнеры из числа мобильных и сильных негосударственных структур, способных планировать и проводить сложные кампании в конфликтных зонах. Эти предложения подробно разработаны такими ведущими специалистами-практиками, как посол Р. Ньюманн, адмиралы Д. Блайр и Е. Олсон.
Это потребует модернизации наших моделей развития лидерства. Начальник штаба армии США, генерал Р. Одиерно отметил, что выполнение таких сложных миссий требует обширного и высокого уровня взаимодействия с местными и международными партнерами, включая как государственные, так и негосударственные структуры и образования.
В совокупности с другими тенденциями, отмеченными выше, этот тренд приведет к тому, что главной задачей военных руководителей и старших офицеров будет не собственно организация военных действий или «управления кинетической борьбой», а «формирование взаимодействий» через свои личные контакты с соответствующими руководителями всех участников коалиции совместных миссий.
5. От концентрированных к более распределенным сухопутным войскам. Выступая в Австралии, американский стратег и преподаватель Э. Кохен предположил, что фактор количества войск будет играть меньшее значение, чем раньше. Мы согласны с тем, что боевые действия сухопутных войск в будущем будут происходить в каждом конкретном случае боевого взаимодействия на меньших площадях, и будут более сконцентрированными. Однако количество пунктов таких огневых взаимодействий значительно возрастет. Соответственно военные компании будут распределены по большей территории, на которой подразделения должны перемещаться с невиданной ранее мобильностью, а управляться и координироваться с недостижимой ранее четкостью и информированностью.
Главнокомандующий армией в этой связи заметил, что в будущем армия будет задействована в выполнении большого числа одновременных миссий, проводимых на огромных территориях, и даже различных континентах, а не будет сконцентрирована, как в прошлом на одном или двух всепоглощающих крупных театрах военных действий.
Это потребует кадровой, организационной и управленческой перестройки армии. Она должна обеспечить успешные военные действия малых войсковых единиц, подготовленных к боевым действиям в самых сложных условиях эмоционально, психологически, интеллектуально и физически, и оснащенных приспособленными для этого вооружениями.
6. От массовых инвестиций к конкретным компетенциям. Будущее принадлежит не массовым армиям, а высокоподготовленным профессиональным войскам, где каждый солдат и офицер обладает высокими компетенциями не только в своей воинской профессии, но и в отношении культуры и языка тех районов и территорий, откуда может исходить угроза.
Как отметил недавно полковник в отставке Дж. Се-лески, в настоящее время растет число стратегических мыслителей, ориентированных на повышение боеспособности армии через максимальное развитие профессиональных навыков и знаний солдат и офицеров, усиление уровня их когнитивных и коммуникативных возможностей, повышение их психоэмоциональной устойчивости и развитие воли.
Уже упомянутый генерал Р. Одиерно отметил: «Для того, чтобы поставить противника в невыгодное положение требуется более глубокое понимание конвергенции человеческого потенциала, кибервозможностей и использования особенностей территории, где будут действовать армии».
При этом по его мнению: «Успех во многом зависит от понимания социальной и политической структуры общества, в рамках которого происходит конфликт. Если раньше стояла задача доминировать над противником физически, то теперь мы его должны превзойти когнитивно и психологически».
7. От иерархий к нечетким множествам. Мы потеряли роскошную возможность иметь дело исключительно с ярко выраженным врагом, например, как в свое время с Красной Армией или воинами Саддама. В будущем не только доктрины и возможности врагов будут менее предсказуемыми и более неоднозначными, но и сами враги будут все более трудноопределимыми, изменчивыми, скрывающимися под различными личинами, и растворенными среди мирного населения.
Дополнительно все более сложно будет провести грань между политическим конфликтом и нетрадиционной войной. Как написал профессор Джорджтаунского университета Д. Максвелл, «войны и мира в традиционном понимании уже не существует. Поэтому задачей станет определение того, в чем мы участвуем, а также стоит или не стоит в этом участвовать». Будущие угрозы будут все чаще использовать уникальные гибридные варианты, конвергенцию жесткого противоборства в самых различных сферах.
Эта новая конвергенция гораздо глубже, чем недавно заново открытые взаимосвязи уголовных и террористических организаций. Как отметил ведущий футуролог Дж. Беккер, в новых жестких противоборствах мы столкнемся с невиданными ранее комбинациями угроз со стороны многочисленных видов противников. По этому поводу он писал: «Эти угрозы трудно будет классифицировать. Они будут включать в себя разные среды — землю, море, воздух, киберпространство и т. п. Угрозы будут создаваться не только в военной сфере. Деньги тоже станут оружием. Информационные потоки будут разрушительнее ракетных ударов. Противники будут постоянно комбинировать возможности нанесения ударов из различных сред и действовать в различных сферах противоборств».
Мы не должны заниматься самоуспокоением и исходить из того, что наши потенциальные противники с каждым годом будут располагать все большими возможностями, совершать целенаправленные атаки на наши критические системы и уязвимости. Будут бросаться все новые вызовы нашей способности адаптироваться к новым угрозам.
8. От общевойсковых до совместных действий. Необходимость применения вооружений (в том числе тяжелой брони, артиллерии и непосредственной авиационной поддержки) в городских условиях остается частью нашего будущего. Некоторые хотели бы вернуться к традиционным войсковым операциям и привычным фронтам боевых действий. Однако это нереально. Генерал-лейтенант X. МакМастер по этому поводу отметил: «Американские войска должны справиться с политической и человеческой динамикой войны в сложных, неопределенных условиях. Такие войны, как в Афганистане и Ираке, не могут вестись дистанционно, а требуют непосредственного присутствия подразделений и прямого огневого контакта с противником».
Мы входим в эру сложных конфликтов, оставив за собой, по выражению X. МакМастера «несбыточную мечту о простых войнах», где борьба идет на расстоянии, а успех приносят «стелсы» и «томагавки». Комбинированные действия предполагают сочетание традиционной военной мощи с политической, информационной и финансово-экономической и др. составляющими.
9. От модернизации к прорывной конвергенции. Недавние исследования в Университете Национальной Обороны определили критические технологии, которые имеют определяющее значение для нашей будущей безопасности. Эта работа показывает, что ключевое значением имеют не отдельные направления, а прежде всего, их комбинация, обладание кластерами взаимоувязанных наиболее перспективных технологий.