— Ты плохо выглядишь, — заметила она. — Что, Вероника не справляется со своим делом?
— Нет, — ответил Фортунато. — Вряд ли у нее когда-нибудь это получится.
— Никогда ее не понимала. Все, чего ей хочется, это выскочить замуж, нарожать ребятишек и спихнуть их в ясли, иметь мужа, которого вечно не было бы дома, слуг, машины и деньги. Я не перестаю себя спрашивать: что я сделала не так?
— Дело не в тебе. Дело в стране. Алчность сегодня в моде.
Она коснулась его губ, и по коже у него разбежались мурашки.
— У тебя усталый вид.
— Я вымотался.
— Раньше я знала, как помочь этой беде.
Миранда стояла совсем близко. Он чувствовал запах ее духов, нежный аромат кожи. Она прочла на его лице готовность ответить на ее призыв и велела:
— Ложись.
Он растянулся на кровати. Миранда сняла жакет и юбку. Фортунато потянулся к бабочке.
— Не трогай.
Женщина скинула остальную одежду. У нее еще осталось достаточно грации, чтобы стянуть с себя колготки, не нарушая возникшего настроения. На груди и плечах краснели полосы от лифчика, под мышками темнела щетина.
Она забралась на постель, оседлала Фортунато и принялась ласкать себя. Начала она со лба, затем ее пальцы скользнули по щекам, вернулись к мочкам ушей. По шее у нее побежали мурашки. Она наклонилась вперед так, что ее полные мягкие груди оказались всего в нескольких дюймах от его лица. Он потянулся поцеловать их, но Миранда отстранилась.
— Нет. Я же велела тебе лежать тихо.
Она принялась пощипывать свои большие темные соски до тех пор, пока они не затвердели и не встали торчком. Тогда она легонько пробежала пальцами по животу и погрузила левую руку в завитки волос на лобке. Правой рукой она снова коснулась губ Фортунато. Он провел языком по ее пальцам и выгнулся дугой.
Женщина придвинулась к нему и осторожно опустилась ему на лицо.
— Аккуратно, — предупредила она. — Я уже давненько этим не занималась.
Он принялся лизать и дразнить ее языком, и Миранда постепенно начала таять и открываться ему. Она ухватилась за бронзовую спинку кровати и медленно задвигалась; ее дыхание участилось, массивные бедра сжимали его голову.
Вскоре ее тело напряглось, женщина издала негромкий хриплый вскрик, и он принялся пить ее энергию — жадно, с благодарностью. Он чувствовал, как эта искристая энергия растекается по его телу, и едва заметил, когда Миранда наклонилась и легонько поцеловала его в губы.
— От тебя пахнет мной. Береги себя, Фортунато.
Она подобрала одежду и вышла.
Фортунато спустился вниз и обнаружил в гостиной стайку красивых женщин, собравшихся в кружок у дивана. В центре сидела высокая эффектная девушка в джинсах и футболке с длинными рукавами.
— Ичико. — Фортунато назвал мать именем, которое та носила, когда была гейшей. — В чем дело?
— Эллрой нашел ее в Джокертауне, — ответила Ичико. — Как и Миранда, она тоже за последние двадцать лет слегка располнела. Однако она была довольно высокой и теперь выглядела истой американкой. На ней были черный хлопчатобумажный пуловер, черная шелковая юбка и такая же блузка, только красного цвета. Три верхние пуговки оставались расстегнутыми. Она беззвучно и, казалось, без единого усилия подошла к Фортунато. — Она выходила из церкви Иисуса Христа, Джокера, и на нее, похоже, положил глаз один из разведчиков Гамбионе. Эллрой предложил подвезти ее. И вот она здесь.
— А она красивая.
— Да, — сказала Ичико. — Красивая.
— Ладно, — обратился к остальным Фортунато. — Расходимся. Дамы, разве у вас сегодня нет никаких дел?
Они разошлись по одной, и Каролина, проходя мимо него, остановилась и обняла его за пояс. Потом он остался наедине с девчонкой.
— Меня зовут Фортунато, — представился он.
— Корделия. — Она не встала, но руку ему протянула. Фортунато на секунду задержал ее в своей, потом присел рядом с ней. — Я благодарна вам за спасение, — сказала она.
Голос у нее был низкий, с придыханием — голос настоящей южанки. Чувственный.
— Ты знаешь, куда попала?
— Эллрой немного рассказал мне о вас. Он сказал, что меня никто ни к чему не обязывает, но, если хочу, я могу остаться на собеседование.
— И?
— Я ведь здесь, верно?
Она отвечала игриво, но казалась совсем еще молоденькой.
— Я должен задать тебе кое-какие личные вопросы.
— Вроде того, сохранила ли я девственность?
— К примеру.
— Нет. Дома, в Ателье-Париш, у меня был постоянный приятель. И потом, вы же знаете, как говорят о девственницах из Луизианы. Ну, что у них просто нет никаких родственников мужского пола.
Корделия рассмеялась.
— Нам нужно обговорить еще кое-что, — сказал Фортунато. — У тебя есть планы на сегодняшний ужин?
— На сегодняшний ужин? Никаких. Но, судя по вашей одежде, я нигде не смогу с вами показаться.
Мужчина взглянул на часы.
— Думаю, мы сможем подобрать здесь что-нибудь для тебя. Сколько времени тебе нужно на сборы?
Глава четырнадцатая
19:00
Личный парикмахер закончил подравнивать ему бороду и снял с него покрывало, Хирам Уорчестер величественно поднялся с кресла, облачился в безукоризненный смокинг и оглядел свое отражение в зеркале. Сорочка на нем была шелковая, густого темно-синего цвета с серебряными запонками. Синий с серебром был фирменным цветом «Козырных тузов».
— Замечательно, Генри. — Удовлетворенно кивнув, Хирам щедро расплатился с парикмахером.
У входа в кабинет его поджидал Кертис. В ресторане все было готово к встрече гостей. Официанты и бармены заняли свои посты. Удивительные по своей выразительности и мастерству ледяные скульптуры Кельвина Мороза уже разместили в зале, и каждую окружал ров из колотого льда с зарытыми в него бутылками «Дом Периньон». Столики с горячими и холодными закусками расставили по всему ресторану, чтобы гости не толпились в одном месте. Музыканты замерли в ожидании над своими инструментами. С потолка струили мягкий свет искрящиеся люстры в стиле арт-деко. На западе уже потихоньку тлел живописный малиново-золотой закат.
Хирам улыбнулся.
— Открывай, — велел он Кертису.
Когда двери ресторана распахнулись, оказалось, что в фойе уже ожидали с десяток человек. Хирам раскланялся с женщинами и поцеловал каждой руку; обменялся крепким рукопожатием со всеми мужчинами, представил тех, кто не был знаком друг с другом, и проводил всех в бар. Эти «ранние пташки» были никому не известные захудалые тузы — у известных хорошим тоном считалось опаздывать, — явно взволнованные приглашением Хирама. Некоторые из тех, кто совсем недавно вытащил дикую карту, никогда еще не бывали в «Козырных тузах», но Хирам обращался с ними так, будто они были его давними друзьями, с которыми он лет сто не виделся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});