Во сне всё просто. Я встаю, протягиваю ей руку. Мы перешагиваем через Неудачника и начинаем спускаться по склону. Всё неправильно, к звёздам идут вверх, но со снами не спорят.
Голубое пламя сверкает в траве, не сжигая и не отбрасывая теней. Звезда упала в ложбину между двумя холмами. Чуть дальше — нагромождение скал, совершенно неуместное здесь, словно вырванное из другого мира. Это почему-то очень важно, но сейчас мы смотрим лишь на звезду.
Чистое пламя, пушистый огненный шарик, маленький — его можно спрятать в ладонях.
Я протягиваю руки, касаюсь звезды и чувствую тепло. Нежное, словно подставил ладони весеннему солнцу.
— Теперь я знаю, что такое звёзды, — говорит Вика. — Это осколки дневного неба.
Порываюсь поднять звезду, но Вика останавливает меня.
— Не надо. Она и так устала.
— От чего?
— От одиночества, от тишины…
— Но теперь мы рядом.
— Пока ещё нет. Мы прошли свой путь, но это лишь половина дороги. Дай ей поверить в нас.
Я пожимаю плечами, я не умею спорить с Викой. Хочу улыбнуться ей — но Вики уже нет рядом. Остался только голос.
— Лёня, проснись!
Что за глупости, зачем…
— Лёня, Неудачник исчез!
Открываю глаза.
Утро.
Розовый свет с востока.
Испуганное лицо Вики.
Неудачника нет у костра. Сон — великий обманщик.
— Чёрт! — ругаюсь я, вскакивая. — Когда он ушёл?
Вика поправляет волосы, таким же жестом, как и во сне.
— Не знаю, Лёня. Я только что проснулась, а его уже не было.
— Вот и ответ, — шепчу я, озираясь. — Вот и ответ…
Неудачник убежал. Смылся из глубины. Значит — всё впустую?
Нет, не всё. Из-за него я встретил Вику.
— Он познакомил нас, — повторяет она мои мысли. — Хоть за это спасибо.
Я обнимаю её, утыкаюсь лицом в волосы. Мы стоим так долго, рассвет разгорается вокруг, снежная шапка горного исполина сверкает, распарывая небо. Здесь нет птиц, наверное Вика забыла их сделать. Но горы оживают и без них, наполняются шорохами ветра, шелестом листьев и трав.
— Я сделаю для этих гор птиц, — шепчу я. — Если всё-таки удастся отстроить твою хижину…
— Не хочу менять горы, они свободны! — сразу противится Вика.
— Птицы тоже свободны. Я их просто выпущу в окно. И скажу: «Плодитесь и размножайтесь!»
Вика тихо смеётся.
— Ладно. Попробуй.
— А чего тут пробовать? — храбрюсь я. — Несложная программа… проштудирую Брема, составлю алгоритм поведения. Вначале нарисую всяких зябликов и воробьёв, потом — коршунов. Биогеоценоз… точно? Забыл, по-моему, в пятом классе нас этому учили, на уроках природоведения.
— Биолог. Может ещё и тапочки Зукины на волю отпустишь? Лёня, давай сейчас вынырнем. И сходим в какой-нибудь ресторан. Ты был на «Розовом Атолле»?
— Нет.
— Красивое место. Шульц и Брандт рисовали. Я приглашаю.
— Ладно. Только вначале поищем…
Вика отрывается от меня, резко спрашивает:
— Кого?
— Неудачника.
— Да он вышел из глубины, как ты не понимаешь!
— Понимаю. Но, всё-таки, давай поищем? Может, он отошёл сделать пи-пи и свалился в пропасть?
— Так ему и надо… — бормочет Вика, уже соглашаясь.
Вначале мы проходим вдоль кромки ближайшего обрыва, вглядываясь вниз. Потом Вика обшаривает долину по левую сторону от ручья, а я — по правую. Взгляд невольно тянется вниз, в ложбину, где во сне я нашёл звезду. Там и вправду видны какие-то скалы.
Но дело прежде всего. Надо убедиться, что Неудачника с нами больше нет.
Я даже поднимаюсь немного вверх, по нашим следам. Это уже так, для полной очистки совести.
И в маленькой расщелине, через которую мы легко перепрыгнули при свете догорающего дня, нахожу Неудачника.
Я молча стою над расщелиной, глядя на Неудачника с трёхметрового уступа. Минуты две проходит, прежде чем он убеждается, что я его заметил, и поднимает голову.
— Доброе утро, Стрелок.
Молчу. Даже на злость сил не осталось.
— В темноте очень плохо видно, — изрекает Неудачник поразительную по гениальности и свежести мысль.
Падать было не так, чтобы высоко, но ему не повезло. Даже сверху я вижу, что его правая нога распухла, и Неудачник сидит, стараясь не дотрагиваться до неё.
Достаю из-за пояса тапочки, надеваю, и спускаюсь вниз.
— Извини, — говорит Неудачник, когда я беру его на руки и выбираюсь из расщелины.
— Зачем? — только и спрашиваю я.
— Чтобы вы не колебались. Я всё равно ничего не могу объяснить.
— Ты дурак. Ночью по горам ходят лишь самоубийцы… или Чёрный Альпинист.
— Я никогда не был в горах. А кто такой Чёрный Альпинист?
Спускаться к привалу довольно далеко. Я успеваю рассказать байку про Чёрного Альпиниста и про ту компанию, которая таскала в горы бальные платья и смокинги. Потом несколько реальных историй.
К Вике мы подходим, когда весь мой запас горных легенд истощается. Под её ледяным взглядом я опускаю Неудачника на раскиданный у костра лапник и говорю:
— Что может быть лучше прогулки по горам без снаряжения? Горная прогулка с калекой на руках.
Мне очень интересно, что она сейчас сделает.
— Дай пояс, — командует Вика.
Такой агрессивности даже я не ожидал.
— Вика, применять «Варлока»…
— Чёрт! Дайвер недоделанный! Мне жгут нужен!
Никогда не задавался вопросом, способна ли виртуальная одежда рваться на части. И не хочу проверять — горное солнце злое. Поэтому оставляю мысль разорвать рубашку на жгуты, и отдаю Вике чёрный шейный платок.
Она долго возится с ногой Неудачника, мрачно качая головой, когда он стоном отзывается на лёгкие прикосновения руки.
— Перелом голени, — ставит она диагноз. — Кажется, без смещения. Как ни странно.
— Ты ещё и врач?
— Нет. Медсестра, но со стажем. Ещё жгут нужен.
Рубашкой всё-таки приходится пожертвовать, а пиджак на голое тело — полный моветон. Мы укладываем ногу Неудачника в самодельный лубок.
— Ещё ни один идиот, — лишь теперь Вика даёт волю гневу, — ни один кретин в мире не ухитрялись сломать в виртуальности ногу! Что у тебя в реальности? А? Есть перелом?
— Нет… — бормочет Неудачник.
— И то слава богу.
Мы переглядываемся, от вечерней боевитости не осталось и следа. Одно дело — бросить в виртуальном мире обманщика. Совсем другое — раненого в горах. И то, что горы ненастоящие — уже ничего не меняет.
— Пошли к тем скалам, — предлагаю я.
— Давай. Я их видела во сне.
Нам хватает взгляда, мы ничего больше не говорим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});