Сегодня обедал у нас капитан Александр Адамс, благоразумный человек, много путешествовавший. Он рассказал мне, между прочим, что американцы Соединенных Штатов за несколько лет перед этим открыли близ берегов Калифорнии остров, который из-за громадного числа найденных там морских бобров был назван Островом морских бобров [Сан-Николас]; его южная оконечность находится под 33°17′ с. ш., а долгота, выведенная из лунных расстояний, 119°10′ з.; окружность составляет около 50 или 60 миль. К NNW от этого острова находится, как утверждают, опасный риф.
Далее он говорил, что, между тем как в Европе заботятся об уничтожении торга невольниками, американцы Соединенных Штатов употребляют все старания к усилению его.
Для покупки невольников американские корабли отправляются к NW берегу Америки до 45° широты, где население весьма большое. Тамошние дикари, видя, что за людей платят гораздо дороже, нежели за пушные товары, занялись этой ужасной ловлей; так как американские купцы снабдили их огнестрельным оружием, то они легко одолевают несчастные племена, живущие внутри материка, и променивают корабельщикам плененных ими людей на различные предметы одеяния. Нередко обнаруживаются при этом трогательнейшие черты сыновней любви, и даже этой последней пользуются бесчеловечные гонители для своей корысти. Когда, например, сын узнает о пленении своего отца, то бежит к победителю и предлагает себя в замену родителя; варвары охотно принимают такое великодушное предложение, поскольку молодой человек для них выгоднее, чем старик. Когда корабль достаточно нагружен невольниками, то отправляется к северу до 55° широты, где береговые жители принимают этих несчастных в свое услужение, променивая их на меха морских бобров, которых европейские купцы продают по дорогой цене в Китае, восхищаясь прибылью, столь постыдно приобретенной. Они употребляют также во зло доверчивость Камеамеа; так, например, один американский корабельщик, которому он вверил однажды судно, нагруженное сандаловым деревом для доставки его в Китай, вовсе не возвратился. Ежегодно с проходящих кораблей высаживается на этих островах по нескольку матросов за плохое поведение; так как они могут преподать только дурные примеры, да и вообще творят только зло, то, надо ожидать, добронравие сандвичан таким образом вскоре совершенно исчезнет.
Адамс пользуется особенной доверенностью короля и послан на бриге, стоявшем прежде в Овайге, на о. Вагу, для предотвращения всякого возмущения. Король не страшится о. Овайги, поскольку он там родился и самими богами, по уверению жителей, облечен в царский сан; напротив, обитателей о. Вагу он считает весьма опасными, поскольку они им покорены.
В Гана-Руре стало известно, что мы намерены завтра оставить о. Вагу; по этой причине сегодня посещали нас многие знатные особы, приносили подарки и желали счастливого пути. Весь день корабль был окружен плавающими женщинами, которые нежно прощались со своими друзьями. Кареймоку просил меня через Бекля, чтобы я, вступя под паруса, салютовал крепости; этим хотел он некоторым образом ее освятить, и я охотно обещал исполнить его желание [71].
14-го числа, в 6 часов утра, мы потребовали пушечным выстрелом лоцмана, который немедленно явился с несколькими большими лодками. Мы снялись с якорей, и «Рюрик» выбуксировали из гавани; Кареймоку прибыл на корабль, и я велел салютовать крепости семью пушечными выстрелами; это доставило ему большое удовольствие и он несколько раз меня обнимал. Из крепости не замедлили ответить на мою учтивость, а когда закончили, то начали салютовать с брига «Кагумана», на что мы отвечали равным числом выстрелов. Таким образом, этот европейский обычай введен на Сандвичевых островах; мне было весьма приятно, что я первый европеец, который взаимно салютовался с тамошней крепостью. Если Гана-Рура сделается со временем цветущим городом, то тогда можно будет сказать, что русские освятили эту крепость и что первый выстрел был сделан ею в честь императора Александра I.
В 8 часов мы были уже вне гавани; Кареймоку обещал умолять богов, чтобы днем нам сопутствовало солнце, а ночью — луна, и затем оставил нас со своими проводниками, которые, отваливая, прокричали троекратно «ура». При слабом восточном ветре удалились мы от берега; я велел править на SW и с полудня мы потеряли из виду самую вершину о. Вагу.
По инструкции надлежало нам провести зимние месяцы в стране весьма мало известных коралловых островов для открытий. Я не делал никакого подробного плана путешествия, зная из опыта, как редко можно в точности следовать ему; если только главные пункты выполнены, то недостатки сами собой весьма легко пополняются во время путешествия. Я задумал направиться от Сандвичевых островов так, чтобы увидеть два небольших острова, открытых в 1807 г. с фрегата «Корнваллис» во время плавания его от Сандвичевых островов в Кантон. Я имел причины думать, что положение их определено неверно, поскольку капитан Крузенштерн в 1804 г., когда эти острова не были еще открыты, прошел на корабле «Надежда» через то самое место, где они ныне показаны на карте. Множество морских птиц, летавших тогда вокруг «Надежды», заставляли предполагать близость земли. Я располагал, осмотрев это место, плыть к островам Кутузова и Суворова, обитатели которых имеют большие парусные лодки, почему я заключал о нахождении поблизости других островов, которые надеялся открыть; затем я решил отправиться к Каролинским островам.
Наблюдения, произведенные во время нашего пребывания на о. Вагу: из многих полуденных наблюдений выведена широта нашего якорного места 21°17′57″с. ш.; среднее из лунных расстояний, взятых несколько дней подряд, показало долготу 157°52′ з.; склонение компаса 10°57′ О; наклонение магнитной стрелки 43°39′. Прикладной час 2 часа 55 минут. Самое большое возвышение воды 6 футов. Средняя высота барометра 29,80 [756,9 мм]; средняя температура 75° по Фаренгейту [около 24 °C].
Еще должен я упомянуть, что во время нашего пребывания на о. Вагу Мануя точно исполнял повеления короля. Никогда не оставлял он корабля без моего позволения, охранял его от всякого воровства и всегда способствовал нам при покупке здешних редкостей. Когда я имел в чем-либо надобность, то он, нимало не мешкая, бросался в воду и отдыхал на берегу только по исполнении моего поручения. Чтобы снабдить меня дровами, он немедленно собрал 100 островитян, которые рубили, доставляли и кололи их; эта работа в таком жарком климате была бы весьма изнурительна для моих матросов. Прощаясь, мы щедро одарили его, он же посчитал за особенную честь, что я ему вверил вещи, пересылаемые Камеамеа.