8 декабря, в 9 часов утра, я пустился в путь с доктором Эшшольцом и подштурманом Храмченко, который должен был помогать мне при съемке берега; для этого взял я с собой маленький компас и карманный секстант. Мы пошли в дом коменданта крепости Бекли, который вознамерился нас провожать, и застали там уже ожидавших нас двух солдат, людей крепкого сложения; для большего удобства они сняли всю одежду, имея при себе только кортики в серебряной оправе. При выходе из гавани Гана-Рура надлежало переправиться через реку того же имени [Хууану], вытекающую из гор и окружающую западную часть местечка. Ширина ее в некоторых местах достигает 15 саженей, глубина же достаточна, чтобы поднимать лодки. Только в одном этом месте можно запасаться водой, и оно было бы весьма удобно, если бы при устье реки не образовывалась мель в низкую воду. Поэтому надо обращать внимание на прилив и отлив при отправлении лодок и распоряжаться так, чтобы предпринимать обратный путь в высокую воду, в противном случае надо будет простоять 12 часов на одном месте. Мель эта точно обозначена на нашей карте. Вода вкусна и здорова. От реки дорога шла к W через прекрасно обработанную долину, которая, будучи окружена с северной стороны поросшими лесом горами, представляет взору путешественника прелестную дикую пустыню; к югу же ее окружает море.
Засаженные таро поля, которые свободно можно назвать озерами, привлекли мое внимание. Каждое из них, величиной около 160 квадратных футов, образует правильный четырехугольник и, наподобие наших бассейнов, выложено вокруг камнями. Поле это (или пруд, ибо и так можно его назвать) покрыто фута на два водой, и в этом болотном грунте садят корень таро, произрастающий только в такой влажности; каждое поле снабжено двумя шлюзами, чтобы с одной стороны впускать воду, а с другой выпускать на соседнее поле. Поля постепенно понижаются, так что одна и та же вода, вытекающая из возвышенного водоема, куда она проведена из ручья, орошает обширные плантации. Во время посадки вода обыкновенно спускается так, что ее остается не более как на пол фута; в это болото сажают траву с растений, с которых корни уже сняты; трава скоро укореняется, и по прошествии трех месяцев поспевает новая жатва.
Оружие и предметы быта жителей Сандвичевых островов
Рисунок художника Л. Хориса
Таро требует большого пространства, поскольку пускает сильные корни; оно имеет длинные стебли и большие листья, которые кажутся плавающими на поверхности воды. Находящиеся между полями промежутки, имеющие от 3 до б футов в ширину, обсажены с обеих сторон сахарным тростником или бананами, которые образуют приятнейшие тенистые аллеи. Эти поля таро доставляют жителям еще и ту выгоду, что рыба, которую ловят в отдаленных ручьях и садят в эту воду, весьма хорошо водится здесь. Точно таким же образом островитяне поступают и с морской рыбой в море, где они иногда пользуются наружными коралловыми рифами и, проводя от этих последних к берегу стенку из коралловых камней, образуют в самом море удобные сажалки. Такая сажалка требует, правда, много труда, но отнюдь не требует того искусства, как поля таровые, для устройства которых нужны и труд, и искусство. Я сам видел большие горы, покрытые такими полями, через которые постепенно спускалась вода; каждый шлюз образует небольшой водопад, низвергающийся в соседний пруд между аллеями из сахарного тростника или бананов и представляющий чрезвычайно приятное зрелище.
На пути мы встречали то сахарные плантации, то поля корня таро, то рассеянные жилища, и неприметным образом прошли 5 миль до большой деревни Мауна-Роа [Моаалуа], лежащей в прелестной долине на скате горы. Здесь в море впадает быстро текущая река того же имени, которая самым живописным образом извивается между горами и утесами. Перед деревней, состоящей из маленьких красивых хижин, построенных из тростника, находятся две рощицы кокосовых и хлебных пальм; мы прошли через эти рощицы и расположились отдохнуть на лежащем позади них кургане. Здесь нам представился обширный вид на гавань; компас был поставлен, и я взял несколько углов секстантом; это ввергло бежавших с нами жителей в большое смятение, ибо теперь они ожидали, как мне сказал Бекли, какого-либо чародейства. Здешние островитяне редко видят европейцев, поэтому и рассматривали нас с большим любопытством; этот весьма добродушный народ все свое внимание обратил на наблюдение всех наших движений и поступков, радовался получаемым от нас мелочным подаркам, не переставал петь и плясать, но люди эти мгновенно переходили к неудовольствию, когда их оставляли.
Мы слышали раздававшееся в нескольких домах громкое рыдание и узнали, что в них находятся больные мужья, оплакиваемые женами. Здесь существует обычай, что, как только муж заболеет, его жены и родственницы собираются вокруг ложа, громко стонут, рвут на себе волосы и раздирают лицо, надеясь этими способами доставить ему не только облегчение, но и исцеление. Здесь не отменен обычай погребать с умершим знатным «гери» и живого его любимца. Бекли рассказывал мне, что жрецы уже определили, кому следовать с Камеамеа в могилу, и не скрыли от них этой участи, поскольку жертвы, гордясь таким назначением, с радостью искупают эту честь ужаснейшей смертью. Я сам видел на о. Вагу одного из этих обреченных, который был всегда спокоен и весел. По смерти короля их ведут связанных в королевский мурай, где они при многих торжественных обрядах принимают смерть от руки жреца.
Река Мауна-Роа, вероятно, одна из самых широких на всех островах, получила название от горы Мауна-Роа, находящейся на острове Овайги; буквальный перевод этого названия: гора высокая (речь, видимо, идет о реке Моаналуа. — Сост.).
Против деревни находится, как утверждают, удобная гавань, но вход в нее между рифами весьма опасен. Гавань эту я видел совершенно ясно, поэтому и обозначил ее на своей карте, ибо, может, сыщется когда-либо мореплаватель, который пожелает ее исследовать. Отдохнув, предприняли мы дальнейший путь, оставили берег и пересекли вдающуюся далеко в море косу, где дорога шла через одну высокую гору. На этой высоте томительный жар несколько умерялся NO пассатным ветром, который дул иногда столь сильно, что угрожал сбросить нас с крутого возвышения. Мы заметили здесь несколько насаждений дерева, из коры которого делается здешняя материя. Изготовление ее очень трудное, ибо кору надо колотить в воде до тех пор, пока она не получит надлежащую тонкость. Только старые женщины занимаются этой работой, а молодые имеют право проживать в праздности и употреблять все свое время на волокитство. Таким образом к бремени старости здесь присоединяется еще тяжкая работа, и бедным старухам остается только воспоминание о проведенной в веселье юности.