Читать интересную книгу "Один на один - Грейс Райли"

Прижимает ко мне язык и просто дышит, не двигаясь. Потом обводит кончиком языка мой клитор, отчего у меня все сжимается в животе, но в последний момент ослабляет напор. Я тяну его за волосы. Он издает смешок, прежде чем наконец начинает сосать мой бутончик.

— Паршивка, — приглушенно говорит Купер. — Пипец, никогда не привыкну к твоему роскошному вкусу.

Посасывая клитор, он вставляет в меня палец, а потом еще один, и разводит их, как ножницы. Трет кончиками пальцев мою точку G, и я запрокидываю голову; на периферии моего зрения танцуют звезды. Сжалившись надо мной, Купер продолжает массировать эту точку, пока я не кончаю с его именем на губах. Он не дает мне передышки, пусть я и дрожу от повышенной чувствительности: третий палец ласкает меня изнутри, а сам Купер продолжает играть с моим клитором.

— Купер, — хнычу я. — Еще.

— Что, у меня недостаточно толстые пальцы?

Я упираюсь пяткой ему в спину.

— Пожалуйста, детка. Я не хочу больше ждать.

Купер наконец-то отстраняется — губы блестят от моей смазки, зрачки расширены. Он вынимает пальцы, и я немедленно чувствую боль потери. Обычно в такой момент он достает игрушку, чтобы меня трахнуть, но не сейчас. Вместо этого он берет презерватив с тумбочки и разрывает зубами обертку.

Я сажусь и тянусь к его члену. Он уже совсем твердый — никогда не привыкну к тому, как Купера заводит куннилингус. Парень стонет, как только я обхватываю член рукой. Конечно, игрушка — это хорошо, но его член твердый и теплый, а кожица — как бархат. Он такой толстый и длинный, что заполнит меня лучше любой игрушки, даже той дорогой, которую он мне купил. Я хорошо натренирована, но явно почувствую, как тянутся мышцы, как и в те разы, как он по полной входил мне в задницу. Я потираю большим пальцем кончик головки, растирая смазку, а второй рукой ласкаю яйца. Они тяжело свисают и явно уже ноют.

Я помогаю Куперу надеть презерватив. Как только мы заканчиваем, он награждает меня глубоким поцелуем, вылизывая рот. До сих пор чувствую горячий шоколад у него на языке. Слава богу, от него пахнет чистотой и прохладой, и никакого Tropic Blue. Отстранившись, Купер нежно гладит меня по виску и щеке. Моргает прекрасными голубыми глазами, потемневшими от желания, и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Все нормально? — спрашивает он. — Все еще со мной?

Я только киваю, захваченная густотой его голоса. Купер целует меня еще раз, как будто не может удержаться, а потом прижимает к кровати. Я раздвигаю ноги, и он устраивается между них. Берет член в руку, ласкает в последний раз — а потом, глядя на меня, вводит, сантиметр за мучительным сантиметром.

Он дрожит, стараясь не двигаться слишком быстро. Я хватаю его за руку и изгибаю спину, принимая. Входит туго, но от этого мне еще вкуснее: я чувствую его так глубоко. Честное слово, он заполняет меня целиком.

— Сука, — выдыхает он. — Блин, детка, ты как будто создана для меня.

Я закидываю ногу ему на бедро и притягиваю ближе. Я хочу чувствовать, как его грудь касается моей; я хочу целоваться, пока он трахает меня сильными толчками. Я хочу быть созданной для него — только для него и ни для кого другого. Купер понимает намек и утыкается лбом в мой лоб, двигаясь во мне. Мы дышим в губы друг другу, висок к виску, пока он толкается глубже, чем прежде. Он до синяков прижимается губами к моим губам, толкаясь снова, на сей раз быстрее. Я сжимаюсь вокруг него, и он испускает сдавленный стон, запинаясь на миг, а потом возобновляя ритм.

Я дразню его так еще пару раз, и он мстит, выходя из меня почти весь. Я умоляю вернуть все как было, и он возвращает, но только после того, как запускает мне ногти в бедро до моего крика.

И как только Купер начинает жестко меня трахать, он не останавливается. Мы оба смеемся, целуемся и крепко хватаемся друг за друга, и наши радость и облегчение для меня как бальзам на душу. Купер кончает в меня с хаотичными, но такими же замечательными толчками. Его пальцы находят мой клитор и уводят меня за грань вместе с ним. А потом он падает на меня, как большое, теплое и атлетически сложенное одеяло, и я глажу его по волосам, а он лениво касается губами моей груди.

Я могла бы заниматься этим вечность и все равно не насытиться, и судя по тому, как Купер выстанывает мое имя, он чувствует то же самое.

59

Купер

— Мне это не нравится.

Я искоса гляжу на Себа, стирая снег с ветрового стекла своей машины.

— Тебе и не должно.

— Есть же причина, почему…

— Да, — перебиваю я. — Эта причина в том, что отец — склонный к осуждению мудила. Дядя старается как может и отлично справляется. Если папа отказывается это видеть, то ему же хуже.

— Просто это как-то странно. — Себ пинает слипшийся кусок снега через всю подъездную дорожку. — Он столько лет не участвовал в наших жизнях и тут внезапно возвращается? Почему сейчас?

Я двигаю челюстью, заканчивая расчищать ветровое стекло. Я знаю, Себастьян всего несколько раз встречался с дядей Блейком и не был близок с ним так, как я, но немного поддержки не помешало бы.

— Это сложно, — говорю я, убирая скребок в багажник. — Я даже представить не могу, как охерительно сложно, должно быть, завязать и оставаться в завязке, когда ты зависим. Он здесь, и он хочет быть в нашей семье. Если приедешь на обед, то ты это увидишь.

Себ бросает взгляд на дом.

— Ладно. Но давай возьмем и Иззи.

Нам приходится подождать еще полчаса, пока Иззи соберется, но в итоге мы встречаемся с дядей Блейком в закусочной в центре. Он уже там, потягивает содовую, читая что-то с телефона. Он встает, чтобы хлопнуть меня по спине, потом заключает Иззи в объятия.

— Не может быть, — говорит он. — Изабель, ты так выросла.

Иззи заправляет прядь волос за ухо.

— Привет, дядя Блейк.

— Ты еще играешь в волейбол?

— Да, — отвечает она. — Я в команде МакКи. Но сезон закончился.

— Твоя хитрая подача все еще при тебе?

Она смеется.

— А ты как думаешь?

— Умница девочка. Ну а ты, Себастьян?

— Бейсбольный сезон скоро начнется, — говорит Себастьян. Он отклоняется от дяди Блейка, когда тот тянется, чтобы хлопнуть его по плечу. Я только удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Можно подумать, что я пригласил его пообедать с каким-то незнакомцем с улицы, а не с родственником. — Все отлично.

— Хорошо, хорошо.

Подходит официант, и мы делаем заказ. Дядя Блейк сидит, откинувшись на спинку стула, и оглядывает нас троих.

— Невероятно, как ты похож на папу, — выпаливает Иззи.

— Только симпатичнее, — отвечает тот с усмешкой. — И без палки такого размера в заднице.

— Что ты снова делаешь в Нью-Йорке? — спрашивает Себ. — Куп сказал, что ты здесь навсегда.

— Да. — Он чешет в затылке. — Я как раз сейчас ищу жилье.

— Как насчет работы?

— Себастьян, — обрываю его я.

Себ продолжает смотреть на дядю Блейка.

— Я даже не знаю, чем ты занимаешься.

Дядя Блейк потирает подбородок. Он побрился, так что я понимаю, о чем говорит Иззи: без бороды он выглядит совсем как отец, только на пару лет моложе.

— У меня есть в разработке пара тем.

— Например?

— Себастьян, серьезно, заткнись на хер.

Иззи широко распахивает глаза в ответ на мой резкий тон. Но я не могу удержаться. Я понятия не имею, чем сейчас занимается дядя Блейк, но мне все равно. Он может работать хоть посудомойкой, и мне будет насрать — важно то, что он здесь и он старается.

— Все хорошо, Купер, — говорит дядя. Он ставит локти на стол и опирается на них. — Справедливый вопрос. Я работал с финансами. В Нью-Йорке. Когда был в Калифорнии, то помогал