Но желание секса оказалось не единственным. Аделину я тоже хотел когда-то. И на Раду, едва она прикасалась или целовала, организм реагировал исправно. Но я хотел их не так. Это была потребность обладать красивой девушкой, ласкать ее тело, быть мужчиной, наконец! Если бы жизнь внизу копировала скайпольскую, меня бы ничуть не смутила необходимость делить Раду с Тором или еще несколькими претендентами.
С Веном все было по-другому. Он не был настолько красив, чтобы при взгляде на него хотелось немедленно и однозначно. Тем не менее, у меня же вставало. И неоднократно! Но вот делить его с кем-то я не собирался. Если вспомнить — дважды я чуть не убил его любовников. С ума сойти можно!.. И при единственной мысли о том, что он все-таки помирился с Лейном, у меня опять готова была слететь крыша.
То есть, получается, одного плотского обладания мне катастрофически мало. Требовалось что-то большее, иначе я так и буду психовать. И его «Жил без тебя столько лет и дальше проживу благополучно!» ранило существенно сильнее, чем потеря Рады.
Там, наверху, я прочитал немало книг о всяком разном. В том числе, о людях, которые не были обитателями Корабля. В их обществе царили другие порядки, опорой служили иные устои. На страницах, записанных на грани кристаллов, герои частенько вели себя совершенно ненормально. Я усмехался и немножко переживал, следя за их злоключениями. И только теперь поверил, что да, так бывает. Другого опыта, кроме книжного, у меня не имелось, но, кажется, пришла пора сделать вывод: я влюбился…
Ужас-то какой!..
Словно в ответ, дискомфорт в животе стал совершенно непереносим, игнорировать его уже никак не получалось. Непонятно — есть я, вроде, не хотел, напротив, внутри ощущалась неприятная переполненность, — так чего ж проклятому организму было надо?..
И тут до меня внезапно дошло — чего. Блич же предупреждал о последствия стресса, а я не внял. И только теперь понял — последние дни у меня наблюдался классический запор. Вот только этого мне сейчас не хватало, клянусь фуражкой Первого Адмирала! Времени — вот-вот вторые склянки пробьют, и еще неизвестно, кто дежурит в медотсеке — Блич или его сменщица. Впрочем, даже к Бличу идти с такой проблемой казалось неудобным. Но решать ее требовалось, поскольку в кишечнике ныло с самого возращения из синтезаторной, а теперь уже и давило, распирая брюхо. И судя по всему, самостоятельно налаживаться не собиралось.
Но тут меня осенило — раз Лейн с Веном до последнего времени жили вместе — наверное, в душевой имелся прибор для подобных случаев?
Я встал, перелез через кровать и отправился проверить свою догадку.
Ну точно! В шкафчике, позади разных штук вроде бреющего крема, зубной пасты и мыла лежала она — клизма. Я вздохнул печально, глядя на нее, но делать было нечего. Процесс не представлял сложности, с ним и ребенок бы справился, не говоря уж о курсанте офицерской Школы. Пусть и бывшем.
Я подумал о том, для чего Лейн с Веном ее использовали, и поразился — черт возьми, после достаточно унизительной процедуры можно было продолжать чего-то хотеть?.. Потом вспомнил слова Гренделя и решил, что еще унизительнее, видимо, процедуру не проводить. А вообще интересно — ее что, перед каждым сексом делать надо? Или хотя бы через раз?.. Фу, до чего я дошел! Всерьез обдумываю такие вещи. И, надо сказать, обнаруживаю, что мое мужское достоинство ничуть не обескуражено процессом — судя по всему, интереса не теряет, а напротив, поднимает голову.
— Вот что вы, донна, сделали со мной! — печально продекламировал я вслух, сидя на преобразователе.
И фыркнул. Потому что это было какое-то до жути нелепое сочетание: я, клизма, возбужденный член, Петрарка и фигурирующий в роли моей Лауры белобрысый здоровенный дылда.
Все. Теперь уже я, видимо, окончательно тронулся. Хорошо еще, в одиночестве — во-первых, можно позволить себе без стеснения заниматься такими вещами; во-вторых, Невен бы явно не понял, с какого перепугу я на стульчаке цитирую великого Франческо и ржу.
34
День прошел быстро и бестолково.
Я прикрепил новый визор на место старого, сходил в душ, повалялся на койке. Когда от безделья затошнило, потащился в спортзал, потягал железо. Но скоро и это надоело, зато наступило время обеда.
Из столовой я смотался с термосом, едва завидел за одним из столов Лейна с Дорсетом. Не то чтобы меня напрягало смотреть на бывшего любовника. Просто не хотелось ссоры — уже публичной. Лейн на нее был вполне способен, особенно рядом с Дорсетом. Чисто из вредности и истеричности характера.
Обычно перед рейдом я заваливался спать — хотя бы на два-три часа. Но сегодня даже такого счастья мне не досталось. Я покрутился в кровати, прикинул время и решил, что хочу уйти из каюты до того, как Нор вернется из синтезаторной. Утром он со мной не доругался, а продолжения я совершенно не желал.
Где провести оставшиеся до рейда часы, я не знал. Можно было пойти в синематеку, взять там пару кристаллов и посмотреть их на общественном визоре. Или копии схем систем снабжения Корабля. Лишний раз поискать возможные пути наверху никогда не мешает.
Вместо этого я собрался и отправился ко входу в шахту. Там сел на знакомый ящик, прислонился спиной к какому-то контейнеру, вытянул ноги и закрыл глаза. Так и просидел несколько часов, пока не пришли рейдеры.
То, что у Тора все наладилось с Радой, было видно сразу. Если бы я даже не знал — немедленно бы понял. Тор сиял, улыбался во весь рот, и по таким же улыбкам остальных я сообразил, что все уже в курсе.
— Не обижайся, дружище, — Тор хлопнул меня по плечу. — Я с Айваном договорился, пойду наверх сегодня первым, страхующим.
— Чего это? — я встал и потянулся, разогревая затекшие мышцы. — Надоело в середине связки лазать?
— Ты с Полом ходил, — Айван снял с плеча цепи с карабинами и застегнул их на страховочном поясе. — Отдохнешь немного, тебе еще наверху ползать, пока мы ждать будем.
По идее, подъем никакого особого напряжения не предполагал. Разве что на самой верхней площадке первому доставалось больше работы — поднять остальных наверх, страхуя тросом. Так что я пожал плечами и кивнул Тору.
— Валяй, счастливый будущий папа.
Наверное, под впечатлением радостной новости Тор вырвался далеко вперед. Или возвращение Рады прибавило ему сил и уверенности в себе. Во всяком случае, до последней площадки он добрался намного раньше нас. Влез на знакомый пятачок, отстегнулся, вскинул руки, целясь плазмопатроном в воздухозаборник.
Я поднял голову как раз в тот момент, когда над нами — там, где находились заваренные двери бывших лифтов, — что-то замигало. Мы еще поднимались, нам оставалось около десятка футов до того места, где рейдеры обычно перестегивались на трос.
Непонятное мигание заставило меня притормозить, за мной замер Айван, тоже поднял голову…
Перегораживая дальнейший путь наверх, вспыхнули лазеры. Частая сеть из ярко-красных перекрещивающихся лучей. Она засветилась, накрыла Тора, он согнулся, прижимая руки к лицу, и молча сорвался в темноту.
С высоты в четыре с лишним тысячи футов…
— Не двигаться! — закричал Айван.
Мы прилипли к фермам, а наверху медленно гасло смертоносное излучение.
Я уткнулся лбом в железо, в висках бухала кровь, мысли метались в голове как сумасшедшие. Связно я мог думать только об одном: Тор погиб. И что я теперь скажу Раде? И Фиалке? Что мы все им скажем, когда вернемся?
Айван дернул меня за ногу, я открыл глаза и посмотрел на него.
— Спускаемся, — хрипло сказал он. — На вторую.
Не помню, как я слез. Наши уже были там. Йозеф — рейдер, заменивший Бена, единственный из клана Реттисси, кто ходил наверх, — протянул мне стакан с тоником.
— Что это было? — спросил я, когда стал способен на более-менее связную речь. — Лазерная сеть, понятно. Но что там мигало до этого?
— Датчики движения, — хмуро сказал Якоб. — Надо же куда поставили, суки. И ведь еще пушки успели настроить за двое суток.